Завод «Азовсталь» — последний незанятый российскими войсками участок Мариуполя. Его защита продолжается уже более двух месяцев и, по данным «Белсата», в ней принимают участие и наши соотечественники. Рассказываем аналогичные истории, случавшиеся с участием белорусов: помогали защитникам Вены, защищали от русских Быхов и от нацистов — Брестскую крепость.
Три осады и пример для всей страны
Быховский замок стоит на правом берегу Днепра. Его история началась в XVI веке, когда в результате нападения казачьих войск на Старый Быхов (теперь город называется просто Быхов) король разрешил гетману Великого княжества Литовского (ВКЛ) Яну Ходкевичу укрепить городской замок. Это вылилось в строительство нового, современного по тем меркам, сооружения, завершившееся лишь в 1619-м. Девять лет спустя у Быхова сменились владельцы. Благодаря магнату Казимиру Льву Сапеге замок получил бастионную фортификацию и стал неприступным сооружением, недосягаемым для врага.
Могущество его укреплений понадобилось в 1654-м, когда армия Москвы напала на Речь Посполитую (федерацию, в которую входило ВКЛ). Эти события получили название «Потопа»: русские оккупировали почти всю территорию ВКЛ, шведы заняли почти всю Польшу. Казалось, что белорусско-польско-литовское государство обречено.
Примером стойкости в сопротивлении захватчикам стал Быхов. Жители многих городов на востоке страны открыли ворота перед царскими войсками, но Быхов не последовал их примеру. «Заперлися и вашему царскому величеству поклонится не хотят. (…). Видя мы таковую их гордыню и непокорение дьявольское (…) осадили есмя их войсками», — писал казацкий гетман Золотаренко российскому царю Алексею Михайловичу: город осаждали современные русские и украинцы.
Первая осада завершилась ничем, противник отступил. За 1654-й царские войска заняли на востоке Беларуси 33 города. Свободными оставались лишь Быхов, Динабург (современный латышский Даугавпилс) и Велиж (теперь в составе России).
В мае 1655-го боевые действия возобновились. Крепость имела всего 30 пушек (четыре большие и 26 полковых), ее защитники сами делали порох. На предложение сдаться горожане ответили так: «Пакуль будзе хлеба і ўсялякіх прыпасаў, датуль і будзем сядзець, а здацца (…) гасударавым людзям не хочам». Защитники города даже ранили из мушкета в ногу гетмана Золоторенко, который вскоре от этого умер. По ночам они постоянно предпринимали вылазки, нанося неприятелю ущерб и держа его в напряжении.
В августе противник снял осаду, но вернулся под стены города в октябре. Но и третья попытка также закончилась ничем.
К тому времени большая часть Беларуси была захвачена. К примеру, Мстиславль был уничтожен вместе с жителями. Даже Вильно, столица ВКЛ, пала. Держались единицы, среди который был и Быховский замок.
Неприятель смог взять его лишь в 1657-м, спустя 18 месяцев осады. По одной из версии, жители города сами открыли свои ворота казацкому полковнику Ивану Нечаю, сменившему Золотаренко. «Багдан Хмяльніцкі прыслаў Нячаю грамату з загадам паўсюль, дзе раней стаялі казакі, ізноў ставіць казацкія залогі, а маскоўскіх ратнікаў выганяць. Абаронцам Старога Быхава ён напісаў, каб не здаваліся цару, а лепей паддаліся казацкаму войску. (…). Так яно і выйшла. Пакуль зімою пад горадам стаялі не толькі казакі, але і войска [рускага ваяводы] Івана Хаванскага, старабыхаўцы мужна бараніліся, адбіваючы ўсе прыступы. Ім удалося нават захапіць у палон нямала казакаў. Калі ж пад горадам застаўся адзін Нячай, увесну 1657 г. Стары Быхаў, вытрымаўшы два з паловаю гады гераічнай абароны, урэшце адчыніў свае брамы», — писал историк Геннадий Саганович в книге «Невядомая вайна». По другой версии, Нечай овладел городом благодаря хитрости.
Постепенно инициатива в войне стала переходить к войскам Речи Посполитой. Они смогли выгнать захватчиков с большей части территории современной Беларуси. Во многом это была заслуга защитников Быхова. В 1676-м король Ян Собеский освободил город от налогов на 20 лет, дал его жителям право свободной торговли на реках страны и выразил надежду, что «іншыя нашыя падданыя, духавенства і шляхта, да такой жа цноты і веры, і абароны супраць непрыяцеля, ахвоту і прыклад з іх будуць браць».
Сейчас замок, история которого связана с такими громкими подвигами, фрагментарно законсервирован и постепенно разрушается. Время его совершенно не пожалело. В XIX столетии здесь размещалась тюрьма, затем — казарма, а после этого — и вовсе фабрика. Именно так замок приобрел свой нынешний печальный вид. Ситуацию усугубил пожар 2004 года, а также нежелание местных властей вкладывать в его восстановление деньги.
Спасли Европу, но ничего не получили для себя
Упомянутый выше Ян Собеский получил известность на поприще как войны, так и любви. Сам он был богатым шляхтичем. В молодости Ян влюбился в француженку Марию Д’Аркьен, фрейлину королевы. Та ответила взаимностью. Но девушку без ее согласия выдали замуж за другого. Шокированный Собеский решил посвятить себя военной карьере. Но через шесть лет муж Марии умер, и она вышла замуж за Яна.
Королей Речи Посполитой тогда выбирали. Собеский, ставший к тому времени известным полководцем, одержал несколько значимых военных побед. Его жена заручилась поддержкой своей Родины. Французские деньги помогли сделать свое дело — ее мужа избрали королем. При нем Речь Посполитая пережила свой последний кратковременный расцвет, а сам Ян спас Европу.
Угроза исходила от могущественной Османской империи, не оставлявшей попыток диктовать свою волю Европе. 14 июля 1683 года армия этой страны осадила Вену, столицу Австрийской империи. Император этой страны Леопольд покинул город. В Вене остались 11 тысяч солдат и 5 тысяч ополченцев (c 370 пушками), во главе с графом Эрнстом фон Штарембергом решившие защищать город. Турки — по разным подсчетам их армия насчитывала от 140 до 240 тысяч — предлагали им сдаться. Но примеры других городов, где османы нарушали договоренности и учиняли резню, говорили о необходимости бороться.
Противник не стал идти на штурм, а осадил город, перерезав все пути снабжения. Кроме того, турки постоянно обстреливали Вену. К моменту освобождения город представлял ужасную картину. «Императорский дворец, почти до основания разметанный турецкими ядрами, лежал в печальных развалинах; стены большей части домов были прострелены и едва держались; немало было и таких зданий, от которых остались одни только груды камней», — писал российский писатель ХIХ века Евгений Карнович в книге «Очерки и рассказы из старинного быта Польши».
Провиант также подходил к концу. Доходило до того, что фон Штаремберг приказал казнить любого, кто заснет на своем посту: часовые буквально валились от усталости и истощения.
Но кроме мужества защитников города в неудачах османы должны были винить себя. Историки называют несколько причин. Для обеспечения нужд огромной армии требовалось наладить хорошее снабжение, а Стамбул находился слишком далеко от Вены. Кроме того, великий визирь империи Кара Мустафа-паша «стремился взять Вену нетронутой путем капитуляции, а не общего штурма (в котором войска пользовался бы правом грабежа), потому что жаждал сокровищ, которые, как он верил, хранились в городе».
Это дало защитникам Вены очень много времени. Но все же в начале сентября казалось, что все идет к финалу. Турецкие саперы взорвали часть городских стен. Австрийцы пытались вырыть туннели, чтобы помешать им. Но 8 сентября турки заняли часть укреплений. Битва должна была продолжиться в городе без особых шансов для его защитников.
Но случилось чудо. К городу подошли объединенные войска во глава с Яном Собеским. Среди них — по разным подсчетам 75−80 тысяч — были солдаты Речи Посполитой, австрийцы, немцы и даже немногочисленные запорожские казаки.
12 сентября под Веной началась решающая битва. Любопытно, что визирь решил не прекращать штурм города, отправив туда янычар. Это оказалось главной ошибкой. Решающий удар конницы Польши и ВКЛ во главе с королем решил исход битвы.
События под Веной поставили точку на территориальной экспансии Османской империи в Европе и стали началом упадка этого государства. Австрийская империя же с того времени вступила в эпоху могущества, продолжавшегося 200 лет. А вот армия Речи Посполитой да и сама страна ничего не получили за свой подвиг.
По словам Евгения Карновича, «две поговорки остались у поляков в память этого славного, но неоцененного Австрией похода; первая из них насмешливо твердит людям, растерявшим свое добро в чужую пользу, что они ходят «с саблей и с босыми ногами» (z kordem a boso), намекая этими словами на то, что храбрые отряды польских гусаров и польских панцирников, потеряв на обратном походе из Вены своих лихих коней по недостатку корма, вернулись домой хоть и с саблями, но зато пешком и притом с босыми ногами. Другая поговорка употребляется для оценки труда, не приносящего самому трудящемуся никакого вознаграждения: «это стоит столько же, сколько сражаться за Вену».
«Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина»
Брестская крепость находится на месте древнего Бреста. Последний российские войска в 1830-х уничтожили при строительстве укреплений, перенеся город на современное место. Построенная же крепость считались образцовой в Российской империи. Окруженная земляным валом, она имела цитатель, три укрепления, построенные на искусственных островах, а также отдельные вынесенные форты.
В крепости семь раз бывал император Николай I, туда приезжал его внук Александр III, что свидетельствовало о важности этого объекта в планах российского командования. Но в эпоху империи крепость так и не приняла бой: во время Первой мировой русские решили не защищать ее и отступили.
Боевое крещение Брестская крепость приняла в сентябре 1939 года во время Второй мировой войны. Польский гарнизон под руководством генерала Константина Плисовского (Западная Беларусь тогда являлась частью Польши) оборонял ее от немцев трое суток. Среди защитников были и белорусы, призванные в армию. Силы были неравны, поэтому в одну из ночей часть гарнизона скрыто покинула крепость. Год спустя Плисовского расстрелял НКВД.
Но наибольшую известность получила защита Брестской крепости летом 1941 года. К нападению немцев гарнизон крепости насчитывал около 9 тысяч человек, не считая членов семей. Но в боях участвовали не все: часть находились на учениях, другие сумели утром 22 июня с боями покинуть крепость. Нацисты выставили против гарнизона около 15 тысяч человек и планировали к середине дня 22 июня овладеть всеми укреплениями.
Фактор внезапности сопутствовал захватчикам: были повреждены водопровод и связь, уничтожены склады. Защитники крепости не смогли организовать единое централизованное сопротивление, которое изначально разворачивалось в нескольких точках.
Атаки шли одна за другой. В результате к вечеру 24 июня немцы овладели Волынским и Тереспольским укреплениями. Остатки гарнизона последнего ночью перешли в Цитадель, которая пала 26 июня. Дольше всех продержался Восточный форт Кобринского укрепления, где сражались более 400 бойцов и командиров под командованием майора Петра Гаврилова. Отрезанные от всего мира, мучимые голодом и жаждой, они отказались сдаться.
29 июня немцы пошли на решающий штурм. С 8 утра началась бомбардировка форта 500-килограммовыми бомбами, а во второй половине дня на защитников крепости сбросили бомбу весом 1800 кг.
После этого большая часть защитников попала в плен. 30 июня немцы тщательно прочесали форт, стреляя по труднодоступным казематам.
Организованное сопротивление на этом завершилось. Но отдельные защитники крепости продолжали борьбу.
20 июля на одной из стен крепости появилась легендарная надпись: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина».
Гаврилов попал в плен лишь 23 июля, на 32-й день войны. «Пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощенным до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей. До какой степени дошло истощение, можно было судить по тому, что пленный не мог даже сделать глотательного движения: у него не хватало на это сил, и врачам пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь.
Но немецкие солдаты, которые взяли его в плен и привезли в лагерь, рассказали врачам, что этот человек, в чьем теле уже едва-едва теплилась жизнь, всего час тому назад, когда они застигли его в одном из казематов крепости, в одиночку принял с ними бой, бросал гранаты, стрелял из пистолета и убил и ранил нескольких гитлеровцев», — отмечал писатель Сергей Смирнов в книге «Брестская крепость». Написанное после войны, это произведение восстановило справедливость в отношении защитников крепости. После войны их подвиг замалчивался, ведь они провели годы в нацистском плену.
Книга Смирнова вышла в 1957-м. Только после этого героизм защитников Брестской крепости стал общепризнанным фактом. А тот же Гаврилов стал героем Советского Союза. До этого защитники крепости и вовсе не имели никаких наград.
Смирнов писал, что, возможно, сопротивление продолжалось и позже, до начала августа 1941-го. Но доказательств этому пока нет.
В середине 1960-х крепости присвоили почетное звание «крепость-герой». С начала 1970-х она стала мемориальным комплексом. Как рассказывал TUT.BY его директор Григорий Бысюк, под плитами мемориала захоронены 1038 защитников — как белорусов, так и людей других национальностей.
Брестская крепость до сих пор является у белорусов одним из самым востребованных музеев. Скорее всего, такая же судьба ждет и «Азовсталь» — но лишь после войны.
