Она стала известной не только тем, что является автором петиции по поводу отмены чемпионата мира-2021 по хоккею в Минске, которая собрала почти 60 тысяч подписей. Любопытна сама судьба белоруски Юлии Аббасовой. Она начала заниматься хоккеем в 27 лет, попала в любительскую команду Минска по объявлению, а потом стала чемпионкой Украины. И сейчас ее жизнь, несмотря на травму и основную работу, в первую очередь посвящена любимой игре. Нам в интервью Юлия рассказала, как уезжала из Украины в Латвию после начала войны, попробовала посчитать, сколько тратит на хоккей, вспомнила, как играла против Лукашенко, и призналась, что не понимает нынешнего молчания белорусских хоккеистов.
За последние полтора года вы наверняка слышали высказывания чиновников и о том, что «спорт вне политики». Но жизнь показывает, что это не так: после 9 августа 2020-го сотни атлетов подписали письмо против жестокости силовиков и за новые выборы. После многие из них подверглись давлению: были вынуждены уехать из страны, оказывались на сутках, получили сроки по уголовным делам. В проекте «Спорт в политике» мы беседуем с атлетами, которые не побоялись говорить о том, что важно для очень многих белорусов.
Рига, щитки, поезд
— Сколько в твоей жизни сейчас хоккея?
— Хватает. Могу тренироваться почти каждый день, но некоторые занятия пропускаю. Болят колени. Причем больше в обычной жизни. Но это тянется почти год, поэтому сильно рисковать тоже не хочется. А так в Латвии у меня льда больше, чем в Украине. Есть такая команда L&L из Риги. Женщины у них выступают в чемпионате страны, а мужчины играют среди любителей. С ними и катаюсь.
— Как получается совмещать это с основной работой?
— Тренировки и игры по вечерам или на выходных. А как иначе? Я маркетолог в IT — это основная занятость. Ведь хоккей меня не кормит — только просит денег. Нужно зарабатывать, чтобы выходить на лед.
— Что-то платишь за занятия в Латвии?
— Нет. Но я покупаю себе форму — это самая серьезная статья расходов. Все очень дорого. Приехала в Ригу с одним рюкзаком. Экипировка осталась в Украине. До начала войны играла за «Пантер» из Харькова, а потом перешла в «Днепровские Белки». Что-то потом доставили в Латвию, но, например, нужны новые щитки. Самые простые модели стоят от 700 евро и доходят до 2000. Весь комплект обойдется, минимум, тысяч в пять. Проблема в том, что форма живет пару лет и изнашивается. Это такая, как я называю, безответная любовь (улыбается). Сейчас ищу работу, которая позволит мне произвести обновление экипировки.
— Как ты оказалась в Риге?
— Войну встретила в Киеве. Я жила в районе ВДНХ, рядом каток, где занималась с детьми из школы «Сокола» в качестве тренера вратарей. А из Киева уже ездила на матчи чемпионата Украины. Возвращаясь к вопросу, я проснулась 24-го утром, потому что все бабахало от взрывов. Жила на 13-м этаже — оттуда хорошо просматривалась дорога. Была огромная пробка на выезд из города, которая не рассасывалась в течение дня.
— Что было дальше?
— Так получилось, что в первый день поехали со знакомыми на ж/д вокзал. Просто хотели разведать, есть ли какие-то билеты в тот же Львов. Отстояли в очереди в кассу четыре часа. И тут объявили, что подходит эвакуационный поезд. Тогда еще никто не знал про эти рейсы. Мы побежали и чудом в него впихнулись. У меня был с собой только рюкзак с документами и деньгами. Не собиралась уезжать, но вышел такой экспромт. Во Львове побыла 1,5 недели, а потом без приключений добралась в Латвию. Весомый фактор — здесь все хорошо в хоккейном плане. Могу продолжать тренироваться и играть.
— В Украине тебе было комфортно?
— Ни одного нациста не встретила (улыбается). Хотя, помню, когда первый раз поехала в Украину играть за «Пантер», то многие думали, что я слишком смелая. Там же, мол, стреляют. До Киева жила в Харькове и Днепре — отношение ко мне было очень дружелюбное. Многие говорили на русском.
— А вернуться в Беларусь думала?
— Мне предлагали, но как-то не очень хочется. Ты ходишь и постоянно оглядываешься, не можешь нормально спать. Читаешь новости, видишь, как власть борется с теми, кто думает иначе. Все это бьет по психике. Поэтому в августе прошлого года и уехала в Украину.
«ВКонтакте», «Пантеры», мотоцикл
— Знаю, ты начала заниматься хоккеем в 27 лет. Где и с кем?
— В Минске с любительской командой «Союз». Им срочно требовался вратарь. Увидела объявление во «ВКонтакте». А я перед этим как раз купила форму и думала искать команду. Так все и завертелось. Тренировки, игры, плюс постоянно работала дополнительно с тренером вратарей. Без индивидуальных занятий никак — платила где-то 150 долларов в месяц. Кроме меня, в «Союзе» была еще одна девушка, Настя Танасевич — она сейчас линейный судья. Если брать всех, кто играет в Беларуси среди любителей, то не наберется и десяти девушек.
— Как в твоей жизни появились харьковские «Пантеры»?
— Каким-то чудом они нашли меня по фото во «ВКонтакте» и предложили играть. Подошла им. В 2018-м мы стали чемпионами, а на следующий год — серебряными призерами. Я по-прежнему жила в Минске, каталась с любителями, а в Украину до лета 2021-го ездила только на игры. Садилась на поезд — и вперед. Клуб оплачивал дорогу, проживание и питание.
— А как вас поощрили за чемпионство?
— Дали красивые кепки, подарки лучшим игрокам.
— И всё?
— Всем кажется, что в женском хоккее что-то платят. Точно не в Украине — разве что легионерам. В Турции, слышала, зарплата — 500 долларов в месяц. Про Канаду или Россию без понятия. И в моем случае, повторюсь, хоккей не дает заработка. Если, конечно, не считать работу судьей-информатором, где за один матч платили около десяти долларов. А так я в глубоком минусе (смеется). Крутой мотоцикл точно бы уже купила.
— Что для тебя вообще значит хоккей?
— Я очень его люблю! У меня была мечта в детстве стать вратарем. Просто вот появилось такое сильное желание. Я прошла большой путь, чтобы получить возможность выходить на лед и играть. Только за счет своего упрямства и ресурсов. Сейчас это dedication (посвящение, преданность. — Прим. ред.). По-другому не могу сказать. С мечтой не расстаются.
— Сталкиваешься с удивленной реакцией окружающих, мол, девушка играет в хоккей?
— Постоянно. Когда летом прошлого года везла баул в Киев, то украинский пограничник расспрашивал, действительно ли я вратарь. Отвел в сторону из очереди — у меня была самая большая сумка.
Лукашенко, «Минск-Арена», топы
— Среди любителей играют Александр Лукашенко и его сыновья. С кем-то пересекалась на льду?
— По-моему, только в одном матче. Я тогда выступала за «Альбатрос». В «Бастионе-2» играл Александр Лукашенко. Но не тот, о ком вы могли подумать, а сын Виктора Лукашенко. Не помню, забил ли мне Лукашенко. Кажется, мы проиграли, и партнеры по команде ругались на судейство (одну шайбу в тот вечер забросил Александр Лукашенко, «Альбатрос» уступил 1:4. — Прим. ред.).
— Ты работала судьей-информатором на Рождественских турнирах. Вопрос без иронии: думаешь, кто-то пошел заниматься хоккеем, увидев эти матчи?
— Нет. Это был такой корпоратив для своих. Зрителей сгоняли. Вот и была видимость народной любви, когда заставляли ходить на игры. Я могу сравнивать с Латвией. Здесь реально любят хоккей, переживают за свою сборную. Так было и во время прошедшего чемпионата мира в Финляндии. Людям на бытовом уровне не все равно, как играет их национальная команда. Сильно сомневаюсь, что в Беларуси такое же отношение.
— Мечтала когда-нибудь сыграть на «Минск-Арене»?
— Я играла там. Любители тоже проводят матчи на главной арене. Больше всего нравилось играть в «Олимпик Арене». Прикольный дизайн. Ничего лишнего и в то же время функционально. А нелюбимый каток — на конькобежном стадионе. Там долгий путь через раздевалки и подземный переход.
— Кто для тебя лучший вратарь?
— Финка Ноора Рату. Смотрю за ее работой, техникой в Instagram. Она такая же невысокая, как и я — 164 см. В какой-то момент стала следить за женскими чемпионатами мира. Мне приглянулась сборная Финляндии. Рату классная. То, как она тащит команду… И я так хочу!
— Знакома с кем-то из действующих белорусских хоккеисток?
— Карина Шиптицкая играет в Турции. Она реально крутая — топ-уровень. Пересекались в тренинг-кэмпе в Минске. Про Танасевич уже говорила. Есть и другие девчонки. Не всех просто помню по фамилиям.
Солт-Лейк-Сити, наемники, совесть
— Почему в Беларуси не развивают женский хоккей?
— У нас и мужской не особо-то развивают. Я не знаю… Раньше была крепкая команда «Пантеры», которая играла в Латвии и Австрии. Ходили разговоры о создании сборной. А потом все сошло на нет. Думаю, это из-за пренебрежительного отношения к женскому хоккею на самом высоком уровне. Не верю, что в ближайшее время будут изменения. Федерация столько раз обещала создать команду и ничего не делала, что нет смысла снова тешить себя иллюзиями.
— Когда последний раз белорусский хоккей вызывал у тебя гордость?
— В 2002-м, когда обыграли шведов на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити. Самый яркий момент. Потом как-то не болелось. У меня вообще нет такого, что если я из Беларуси, то непременно должна переживать за сборную Беларуси по хоккею. В детстве нравились чехи, сейчас — финны. Радовалась за словаков, которые на Олимпиаде в Пекине выиграли бронзу.
— Что должно случиться, чтобы ты хотя бы симпатизировала нашей команде?
— Сборная должна перестать быть личной безмолвной командой Лукашенко. Хотя мы таким образом придем к разговору о том, что во всей стране нужно менять многие вещи — не только один вид спорта. Просто хоккеисты сегодня не представляют народ. Они настолько обособлены и оторваны от реальной жизни, что играют фактически сами для себя. К тому же, последние годы в составе сборной хватало натурализованных игроков, а результат становился только хуже (последний раз сборная выступала на Олимпиаде в 2010 году; выходила в плей-офф чемпионата мира в 2015-м. — Прим. ред.). С какой стати я должна болеть за наемников, которые приезжают в Беларусь зарабатывать деньги?
— Почему хоккеисты молчат в нынешней ситуации?
— За долгое время людей можно надрессировать. Не только на какие-то действия, но и на бездействие. Вот и наши хоккеисты — как мартышки. Один раз промолчали, второй, третий. И с каждым разом все сложнее открыть рот. Даже по такому поводу, как война.
— Стыдно за них?
— Мне непонятно, как эти люди живут и договариваются со своей совестью, общаются со всем миром. Никто ведь не просит громких заявлений. Но надо учиться выражать свою точку зрения — это важно для формирования гражданского общества.
Мезин, Салей, видео
— Это больно? Имею в виду, полюбить спорт, в том числе благодаря отдельным хоккеистам, а потом почувствовать себя словно обманутым.
— Конечно. Например, Мезин. Какое-то время он был чуть ли не кумиром. Представь, девочка, которая мечтает играть в хоккей, смотрит, как вратарь тащит сборную Беларуси на чемпионатах мира… А потом раз — и эти люди глубоко разочаровывают. Я такое пережила по отношению к Мезину и Домрачевой.
— Но разве это не парадокс? Хоккей ведь — очень мужественный вид спорта.
— А кто сказал, что ловить шайбу сложнее, чем открыть рот? В Беларуси, наверное, нет. Смелость нужна именно, чтобы выразить позицию.
— Назови трех лучших белорусских хоккеистов в суверенной истории.
— Руслан Салей. Хочется верить, что он бы сегодня не молчал, наблюдая за происходящим. Возможно, Владимир Цыплаков. И всё. Раньше назвала бы Мезина, но мы про это уже говорили.
— Последнее хоккейное событие, которое тебя удивило?
— Видео с поздравлением Лукашенко с днем рождения. Меня зацепил не сам факт, что сделали ролик. Поздравили — и поздравили. Можно было по-всякому это преподнести. Но лица хоккеистов… Ребята, вы уже тогда играйте хорошо до конца, если изображаете верность. Какое-то покаянное видео. Просто дичь.
— Ты работаешь в IT. Как воспринимаешь нынешние новости о рекордном оттоке специалистов?
— Я злорадствую. Да-да. Получили, что хотели. Логическое завершение событий. У нас столько талантливых людей с широким кругозором и разным бэкграундом. Они могли и могут дать многое нашему обществу. Но им опасно быть в нынешней Беларуси.