Письмо Владимира Макея с призывами к диалогу, а до этого отмена визового режима с Литвой и Латвией выглядят довольно странными шагами для нынешних белорусских властей. Особенно на фоне обвинений «коллективного Запада» во всех смертных грехах и появлению списка недружественных стран, в который попал практически весь Евросоюз. Что происходит? Беларусь разворачивается к Западу? Обсуждаем с экс-дипломатом Павлом Мацукевичем.
Павел Мацукевич
Старший исследователь Центра новых идей. 15 лет проработал в МИД Беларуси.
Автор телеграм-канала «Пульс Ленина-19»
«Принципиально белорусские власти заинтересованы в том, чтобы диалог возобновился»
— Действия белорусских властей довольно неожиданны: безвиз для Литвы и Латвии. Затем это странное письмо Макея с призывами к диалогу. Почему белорусские власти идут на такие шаги сейчас?
— Я думаю, что белорусские власти в принципе всегда были заинтересованы в развитии отношений с Западом. Но не отношения ради отношений. Смысл был в том, чтобы снизить зависимость от России. Даже в эти кризисные времена, когда Лукашенко объявил громкий лозунг о том, что мы заменим стареющую Европу на Азию, ведь в этой замене на Азию тоже, скажем так, скрывается тайный смысл, чтобы хотя бы с помощью Азии разнообразить свою зависимость от России. МИД, в общем-то, топил за развитие отношений с Западом вне зависимости от той истории, которая развивалась на протяжении последних полутора лет. Я думаю, что ведомство Макея было и остается адвокатом защиты этих отношений.
Сам Лукашенко, я полагаю, был бы заинтересован в том, чтобы диалог с Западом налаживался. Да, он не снял трубку в августе 2020 года, когда ему звонила Ангела Меркель. Потому что ему нечего ей было тогда сказать. Но он охотно это сделал, когда Меркель звонила по поводу миграционного кризиса. И надо сказать, Лукашенко пошел ей навстречу, потому что после ее двух звонков миграционная проблема на границе стала сдуваться. Сразу после начала боевых действий в Украине Лукашенко, я так понимаю, достаточно охотно пообщался с президентом Франции Эмманюэлем Макроном. В сообщении пресс-службы подчеркивалось, что стороны якобы договорились о поддержании контактов.
— То есть, несмотря на порой достаточно агрессивную риторику, которая исходит от Лукашенко, принципиально белорусские власти заинтересованы в том, чтобы диалог возобновился. И я думаю, что с белорусскими властями, как с любым диктаторским режимом, можно достаточно успешно обсуждать и решать любые вопросы, которые не касаются самой власти. Можно вспомнить не только ситуацию с миграционным кризисом, но и более ранние контакты, по итогам которых ситуация менялась. К примеру, звонок на тот момент госсекретаря США Майка Помпео осенью 2020 года. По итогам на свободу вышел Виталий Шкляров. Можно вспомнить контакт Ватикана с Александром Лукашенко. Ватикан даже пошел на аккредитацию своего посольского нунция. В результате архиепископу Кондрусевичу разрешили вернуться в Беларусь.
— Я вижу смысл в этом диалоге как в способе решения определенных задач. И если сегодня во главу угла Запад и демократические силы поставят, к примеру, освобождение людей из тюрем, то с помощью этого диалога вопрос можно решить. Но вопрос смены режима или проведении новых выборов до 2025 года, нет. На мой взгляд, его не решить, и с помощью санкций тоже.
Потому что пока в том режиме отношений между Западом и Беларусью, которое мы наблюдаем, Беларусь вольно или невольно вбивается в самую глушь России.
«Если бы Макей обеспечил освобождение хотя бы части политзаключенных, то это придало бы его письму гораздо больший вес»
— Практически все страны Европы Беларусь назвала недружественными. Риторика властей постоянно агрессивная по отношению к «коллективному Западу». Плюс Беларусь предоставляет свою территорию белорусским войскам. Насколько в этом контексте Евросоюз готов вести какой-то диалог с властями?
— Я не знаю, на что готова пойти Европа. Мы можем судить по косвенным признакам. А они говорят о том, что они готовы обсуждать. Я говорил о звонке Макрона, который случился во время войны. С неделю назад Макей разговаривал по телефону с главой МИД Швейцарии. По тому же поводу.
Да, они пока, насколько можно судить, решают вопросы войны и мира. Но от них можно перейти и к другим. То есть маленькими шагами двигаться от одной цели к другой. Звонки как раз и являются свидетельством того, что такая заинтересованность есть.
— Предположим, Лукашенко не против диалога с Западом, но есть Путин, который не хочет, чтобы Беларусь поворачивалась в ту сторону. На какой диалог в принципе могут рассчитывать власти?
— Конечно, Путин этого не хочет точно. Лукашенко делает заявления, которые очень приятны Путину. Это было видно и 12 апреля на космодроме «Восточный». Но это только заявления, а что по факту? Я думаю, на сегодняшний день власти видят для себя бóльшую угрозу со стороны России, чем от ЕС. Но со стороны Евросоюза они не видят готовности пойти на существенные уступки.
В свою очередь, если бы Макей, помимо письма, обеспечил освобождение хотя бы части политических заключенных из белорусских тюрем, то это придало бы его письму гораздо больший вес. Возможно, он бы вернул часть доверия, которое, безусловно, потерял, делая заявления о том, что российские войска выйдут, когда позже они не вышли. Белорусский режим в целом потерял это доверие после того, как сначала делал заявления о том, что никогда с белорусской территории не будет нападения на Украину. А потом произошло самое ужасное, что возможно было себе представить.
Восстановить это доверие сложно. Я думаю, невозможно. Но есть крайне проблематичная ситуация в Европе. Есть понимание значимости Беларуси в происходящем. На мой взгляд, если бы не тесные отношения с Россией, в результате которых она смогла использовать нашу страну в качестве плацдарма для нападения на Украину, самой войны в таком масштабе не произошло бы.
«Возможностей, чтобы санкционно задавить белорусские власти, не было и нет»
— Как вы думаете, есть готовность у белорусских властей не просто писать письма и делать послабления визового режима, а пойти на более конкретные шаги — и отпустить политзаключенных?
— Я вообще думаю, что для белорусских властей нет никакой проблемы выпустить всех политзаключенных одномоментно. Почему? Потому что они знают: этих людей смогут точно также посадить обратно. И ничто этому не помешает. Вопрос же состоит в том, сможет ли белорусское гражданское общество и демократические силы защитить этих людей в таком случае. Пока, очевидно не сможет.
— Возможностей, чтобы санкционно задавить белорусские власти, не было и нет. До войны все ограничения обходились при помощи России. И в результате этих обходов и схем часть экономики перешла в тень, а большая часть замкнулась на России. Да, с начала войны санкции в отношении России ужесточаются, у нее объективно становиться меньше возможности поддерживать Беларусь. Но это всё равно не решает проблему режима.
Если все так будет дальше продолжаться, наша экономика станет на колени, многие лишатся работы, обеднеют, если говорить в общей массе. Но решит ли это проблему белорусского режима? Я думаю, нет. То, что экономика ляжет — факт, но режим при сохранится. Если кто-то в этом сомневается, можно посмотреть, например, на экономику Венесуэлы. Там огромная инфляция, деньги принимаются уже чуть ли не на вес, но Мадуро все еще у власти.
— Пока реакции ЕС на письмо Макея не было. Как вы думаете, какой ответ будет от Евросоюза на эти действия белорусских властей?
— Это письмо наверняка не должно было попасть в публичную сферу. Я думаю, что белорусские власти должны быть расстроены этим обстоятельством. Может быть, и будут ответы, но мы, скорее всего, их вряд ли увидим. Но принципиально нужно понимать: каналы коммуникации распечатаны. Они были распечатаны звонком Ангелы Меркель по поводу миграционного кризиса. Они актуализированы звонком Эмманюэля Макрона в конце февраля. И как минимум звонком главы МИД Швейцарии Владимиру Макею. То есть, открыты на высшем уровне. Ничто не мешает этому диалогу.
Другое дело, как я уже сказал, что гораздо больше доверия к письму Макея было бы, если бы белорусская сторона продемонстрировала бы готовность к этому диалогу путем освобождения хотя бы части политзаключенных. Нужно понимать, что и в западных странах сейчас не очень благоприятный климат для диалога с белорусским режимом. Беларусь используется в качестве плацдарма для нападения на Украину. Наша страна как минимум не делает ничего, чтобы от этой роли избавиться. Количество политзаключенных растет. И европейский избиратель может задаться вопросом, на каком основании их политики налаживают контакт с белорусскими властями, которые не делают ни одного шага навстречу.
