Журналистов досматривает наряд полиции, а небольшая группа протестующих приезжает к месту, где мы собираемся, чтобы заявить, что они против проведения саммита: «Война нам не нужна!». Прежде чем ты успеешь спросить, что конкретно их не устраивает, полицейские направят тебя в автобус, идущий к большому выставочному центру. Здесь с 28 по 30 июня лидеры, премьеры и министры стран Альянса будут часто обсуждать Путина и Украину, объявят Россию главной угрозой безопасности и пригласят Швецию и Финляндию в Альянс. О том, что эта встреча — историческая, заявит генсек организации Йенс Столтенберг. Журналистка «Зеркала» Татьяна Ошуркевич слетала в Мадрид на «трансформационный» саммит НАТО и рассказывает, как прошло это событие.
«Ваши люди протестуют? Почему ваши люди не протестуют?»
По словам местных жителей, Мадрид начал жить политической жизнью еще задолго до первого дня саммита. Накануне в центре развесили баннеры о проведении встречи глав стран Альянса, а на улицах только и было разговоров, что о Путине, Зеленском и поставках оружия.
— Да, дни саммита — хорошие дни. Много можно заработать на таких, как вы, всех журналистов нужно возить, — на ломаном английском говорит мне испанский водитель такси. — Вы приехали из Беларуси? Я слышал, что у вас есть диктатор, который запускает ракеты. Ваши люди протестуют? Почему ваши люди не протестуют?
Все эти вопросы он задает мне в час ночи, когда мы едем в отель накануне первого дня мероприятия.
Я говорю ему о более тысячи политзаключенных, самом сильном катке репрессий в истории независимой Беларуси и уголовных статьях за распространение информации о передвижении военной техники. Но в какой-то момент понимаю, что водитель меня не слушает: он переключает радиоволны, и когда находит станцию с веселой испанской музыкой, перебивает меня восклицанием «Finally!». Я замолкаю. То ли мои аргументы недостаточно сильны, чтобы его переубедить, то ли Беларусь оказывается слишком далекой страной, чтобы ее проблемы заинтересовали обычного европейского жителя, то ли 30 градусов жары делают обсуждение любых политических тем далеко не самым важным.
Настраиваюсь на то, что завтра в выставочном комплексе IFEMA, где будет проходить саммит, я встречу 2000 журналистов. Кто-то из них точно объяснит мне, как сейчас в Западной Европе воспринимают Беларусь.
День первый. Снайперы, сонные журналисты и споры о поставках оружия
С 6 утра на улице уже начинается движение: таксисты моментально подъезжают к отелю и забирают корреспондентов. После выдачи документов в центре аккредитации нас группами уводят в автобусы и везут к точке сбора. Полиция начеку, следит за тем, чтобы передвижение прессы происходило быстро, а потому шустро направляет всех журналистов в транспорт.
Через десять минут на горизонте появляется тот самый огромный выставочный комплекс IFEMA: он способен вместить тысячи людей. Полиция на входе внимательно всматривается в лица, проверяет вещи, паспорт и, кажется, исследует каждый миллиметр техники. Но пропускает внутрь.
За стеной уже слышны непрекращающиеся разговоры, звук щелкающих фотоаппаратов, какой-то журналист начинает вести прямую трансляцию… Назвать обстановку обычным хаосом значило бы сильно преуменьшить то, что происходило внутри. В одну минуту здесь смешиваются десятки разных языков. И пока ты стоишь и не понимаешь, куда нужно идти, тебя сбивают с ног помощники президентов и министров.
Несколько тысяч сонных журналистов, многие из которых уже с пяти утра на ногах, начинают прямое включение и рассказывают, как напряженно начинается утро в Мадриде. Сразу после этого бегут занимать очередь за кофе.
Пресса работает в огромном помещении, с виду напоминающем заброшенный склад. На серых стенах висят распечатанные плакаты с анонсами саммита, на полу стоят длинные ряды белых столов с зарядками для ноутбуков. Почти все места оказываются заняты. И, чтобы поработать на компьютере, журналистам достаточно долго приходится выискивать свободный стул. Но есть много счастливчиков, которые пришли пораньше и успели расположиться в тихом уголке. Те, кто был не так удачлив, оказались рядом с огромными говорящими экранами. На них транслируется приезд на саммит всех крупных чиновников Западной Европы и США.
Первым появляется генсек Альянса Столтенберг, затем — президенты и премьеры. На улице их встречает ограниченный пул журналистов. Те, кто не получил аккредитацию, выстраиваются в очередь в буфете, где уже в первый день саммита шуму навел «русский салат» в меню. Его заметил журналист Reuters и очень удивился такому выбору блюда. Правда, салат раскупили за несколько часов.
Большие окна буфета открывают вид на летнюю террасу. На ней — ряд маленьких столов со стульями, на которых уже сидят сонные журналисты и пьют кофе (такой крепкий, что сон моментально снимает рукой). Поднимаю голову — и вижу, что на крыше здания стоят снайперы: они будут внимательно следить за тем, как я ем сэндвич. Над головой пролетают полицейские вертолеты, а конная полиция ездит так громко, что заглушает любые обсуждения. Мимо на большой скорости проносятся кортежи затемненных машин.
Девять утра. За соседним столиком постоянно произносят четыре главных слова: Украина, война, Путин и Зеленский. Немецкий журналист спорит с украинским по поводу поставок оружия. Они делают это так эмоционально, что в какой-то момент вокруг собираются люди и делают ставки, кто же победит в этих дебатах.
За спорящими наблюдает журналист из Германии. Пользуюсь случаем и спрашиваю у него, как он относится к позиции канцлера Германии Олафа Шольца, которого нередко критикуют за затягивание поставок оружия в Украину. В ответ слышу позицию, близкую к фразе «не все так однозначно».
— Речь о том, чтобы можно было договориться. Никто не хочет, чтобы война пришла еще и сюда.
— Но политику сдерживания агрессора Германия проводит уже давно, как Украине могут помочь разговоры? — спрашиваю я.
— Да, многие считают так же, как вы. Но большой процент немецкого общества не поддерживает подобное решение — и политики должны с ним считаться. От лишнего шага риски становятся слишком высокими.
Упомянутая угроза со стороны России становится главной темой в кулуарах саммита. Ее подхватывают и политики — с экрана доносится голос Йенса Столтенберга, говорящего о «новой стратегической концепции» Альянса. Пока неясно, о чем именно идет речь. Но пройдет некоторое время — и окажется, что Россия стала «самой значительной и прямой угрозой безопасности союзников, а также миру и стабильности в евроатлантическом регионе».
«Растет количество политиков, которые считают, что нужно продолжать делать бизнес с Россией»
Свободно встретить представителей делегаций во время саммита, конечно, можно, однако их охранники и пресс-секретари жестко следят за таймингом. И если ты не в списке одобренных СМИ, готовься оказаться от цели поговорить. Мимо меня быстро пробегают президенты и их помощники, на ходу раздавая интервью тем, кто успел занять место под солнцем.
Так министр иностранных дел Германии Анналена Бербок общается с дипломатическим редактором Al Jazeera Джеймсом Бэйсом.
После разговора с Бербок у Джеймса есть 15 минут и он соглашается со мной пообщаться. Он освещал многие мировые политические и военные события и, как сам говорит, может рассказать, как сейчас воспринимают происходящее в Украине европейские политики.
— Я много езжу по миру и рефлексирую по поводу мнений людей, — объясняет Бэйс. — В феврале Россия была в полной изоляции вместе с Беларусью. Однако две недели назад в Нью-Йорке меня как журналиста пригласили на празднование Дня России. Было интересно увидеть, что из 193 стран ООН более ста приняли в нем участие. Это показывает: они не готовы полностью отказаться от отношений с Россией. Я думаю, это вызов для НАТО. В наших странах растет количество политиков, которые считают, что нужно продолжать делать бизнес с Россией: «Нам нужно заниматься экономикой. Забудьте об Украине — давайте двигаться дальше». Я думаю, мы можем прийти к этому этапу. Это нехорошие новости и для Украины, и для Беларуси, потому что вы находитесь на одном уровне.
Половина одиннадцатого. Политики стран НАТО уже собрались в большом зале — туда запускают только пул журналистов крупных СМИ. Джеймс Бэйс убегает на встречу. И когда оттуда просачиваются сообщения о приглашении в НАТО Швеции и Финляндии, журналисты этих стран по очереди подбегают к представителям Альянса и благодарят их за то, что это стало возможно. Мне удается поговорить с исследователем финской международной политики Чарли Солониуса-Пастернаком.
— У нас есть коллективная поддержка Украины. Отчасти, я думаю, это происходит из-за наших национальных исторических чувств, — объясняет Солониус-Пастернак. — Мы пережили Советско-финскую войну и в каком-то смысле знаем, каково это, когда на тебя нападает большая страна. И у нас есть личный интерес помогать Украине и поддерживать беженцев. Конечно, это происходит не так массово, как в Польше и Германии, но в том же направлении. Что касается угрозы со стороны России для Швеции и Финляндии… Когда наши страны подали заявление на членство в Альянсе, Путин и его окружение заявили, что это не так важно. Мол, важнее то, как они будут себя вести. Эти слова звучат так, будто в России отодвигают свою цель подальше и не собираются реагировать. Мне кажется, это происходит, потому что у российских войск нет ни энергии, ни оружия, которые они могли бы использовать против Финляндии. Полагаю, это не то, что Россия способна сейчас сделать. При этом я допускаю использование ею каких-то индивидуальных кибератак: они все же могут обеспокоить общество.
Степень жесткости риторики моих спикеров, кажется, зависит от географии. Чем дальше их страна от России, тем больше призывов к диалогу. А вот ее соседи, напротив, говорят иначе.
— Когда мы слышим о том, что российские военные делают в Украине, начинаем переживать, — объясняет журналистка литовского телевидения LRT Йолланда.— Конечно, мы не сидим и не зацикливаемся на этом всем: мы не можем знать и прогнозировать, что случится дальше. Мы находимся на границе с Россией: она наш сосед. И мы понимаем, что если что-то взбрело ей в голову, Литва станет первой у нее на пути.
«Надеемся, что никаких военных действий от Беларуси по отношению к странам-участницам Альянса не будет»
На часах — 13.00. В выставочном центре уже идут конференции и закрытые встречи — со стандартными для такого события обсуждениями и протокольными заявлениями. Правда, попасть туда могут те же избранные журналисты. Уже появились первые итоги саммита. Среди них в том числе заявление от стран НАТО о том, что Беларусь должна прекратить соучастие в войне.
Я иду искать кого-то, кто сможет рассказать мне о сегодняшнем восприятии Беларуси в Евросоюзе. Встречаю советника президента Литвы Фредерикаса Янсонаса, он без вопросов соглашается со мной поговорить.
— C одной стороны, Беларусь уже втянута в войну, — говорит он. — Территория страны используется российскими военными для нападения на Украину, а со стороны Европейского союза введены санкции. Конечно, мы надеемся, что никаких военных действий от Беларуси по отношению к странам-участницам Альянса не будет. Я не могу комментировать, как будут развиваться военные сценарии. Однако Путин продает в Беларусь «Искандеры». Растущее военное присутствие, конечно, делает для нас ситуацию уязвимой и опасной. Но Литва готова столкнуться с угрозами: мы часть НАТО, а содержание пятой статьи ее устава знают все (речь идет о коллективной обороне Альянса. Это значит, что нападение на одного из членов НАТО будет рассматриваться как нападение на всех ее членов. — Прим. ред.). И по заседаниям саммита видно, что Альянс готов отвечать и защищать каждый метр территории.
Время на общение у Янсонаса заканчивается — ему нужно бежать на очередную встречу. На втором этаже выставочного центра, в окружении нескольких журналистов американских СМИ, узнаю американского сенатора Ричарда Дурбина. Ему 77 лет, и во время своей политической карьеры он много раз комментировал действия Лукашенко и происходящее в нашей стране.
— Журналистка из Беларуси? Я же недавно виделся со Светланой Тихановской. Она удивительно смелая женщина! Воспитывать детей и два года бороться с Лукашенко, когда твой муж в тюрьме… Я уверен, что она делает правильные вещи, — восклицает Дурбин.
Удивляясь, он пожимает плечами и переходит к персоне Александра Лукашенко. Говорит, что Беларусью годами руководит человек, который сейчас атакует Украину — пусть и без «привлечения к этому белорусских войск или ресурсов».
— Сложно понять отношения Путина и Лукашенко. Путин обеспечил ему спасение и защиту во время сопротивления белорусских демонстрантов в 2020 году, — считает сенатор. — И сейчас Лукашенко возвращает долг, позволяя российским войскам размещаться в Беларуси. Но люди в вашей стране устали от него. Он выдвигает обвинения против протестующих, они сталкиваются с преследованием, уголовными делами. До сих пор существует смертная казнь. Лукашенко закрывает в тюрьмах своих политических оппонентов — то же происходило и в 2011 году. Сейчас эта ситуация повторяется.
Как журналист, который привык общаться с белорусскими чиновниками, сразу отмечаю контраст: на саммите корреспондентов воспринимают как людей, представляющих народ (например, здесь и здесь можно почитать, что об угрозе со стороны Беларуси «Зеркалу» говорили министры Латвии). Пресса следит за тем, как власть исполняет свои функции, а значит, общение с ней — важная составляющая работы политиков. На этом фоне ситуация в Беларуси со свободой слова и количеством журналистов, находящихся в тюрьмах, кажется катастрофической.
Когда я возвращаюсь на свое место за столом, возле него стоит официальный представитель Госдепартамента США Андреа Калан. Она говорит, что знакома с политической ситуацией в Беларуси. И соглашается пообщаться. По ее словам, американские политики внимательно следят за тем, какую позицию в отношении Украины займет Лукашенко:
— Мы видим, что Россия использует территорию Беларуси для вторжения в Украину. Оттуда летят и ракеты. Конечно, это нас тревожит. Мы знаем, что многие белорусы не поддерживают Лукашенко, и потому продолжаем выступать за демократию в вашей стране. То, что сейчас делают страны НАТО, — усиливают присутствие военных на восточном фланге. Дело в том, что мы не знаем, как будет развиваться российская агрессия дальше. Ситуация в Украине создает угрозы не только для этой страны, но и для Западной Европы.
— Если Беларусь все же вступит в войну напрямую, какие последствия могут ждать Лукашенко со стороны США?
— Сейчас мы поддерживаем Украину, чтобы она могла противостоять российской агрессии. Но что касается Лукашенко… Об этом я пока не могу говорить. Сейчас уже введены санкции в отношении Беларуси, а США принимает решения исходя из ситуации. Мы видим, что Лукашенко тесно координируется с Путиным, а потому используем все возможности, чтобы предотвратить вторжение.
Калан дергают другие журналисты — и ей нужно всем дать ответ. Она убегает, мы не успеваем поговорить о том, считает ли она санкции эффективными по отношению к Беларуси и России.
На часах — 17.45. Первый день саммита заканчивается итоговой конференцией Столтенберга. Он провозглашает Россию главной угрозой для Альянса и отвечает на вопросы нескольких журналистов. После этого политики медленно собираются и уезжают на ужин к главе правительства Испании Педро Санчесу. А журналисты и гости саммита расходятся по отелям.
День второй. Протесты против НАТО в Испании и украинский вопрос
Рабочее утро 30 июня у журналистов начинается в том же аккредитационном центре. Они группами проходят мимо полиции, показывают паспорта. Выдыхают, забирают документы и заходят внутрь автобуса.
В этот раз прессу на улице встречает группа протестующих с плакатами. Вчера эти люди узнали, откуда на саммит уезжают журналисты. И теперь они пытаются привлечь внимание всеми доступными способами.
— «No NATO», «No war»! — кричат нам несколько человек.
Кто-то из корреспондентов пытается подробнее расспросить их о причине недовольства, но полиция внимательно следит за тем, чтобы транспорт не задерживался. Стоит к протестующим спиной и не пускает вперед журналистов.
— Почему вы протестуете? — кричу я через плечо охраны. Успеваю услышать только, что эти люди считают, что Испания не должна размещать у себя американские базы и вообще иметь какое-то отношение к военному вопросу. Поговорить с ними подольше оказывается сложно. Нужно успеть на второй день саммита.
Официальная программа второго дня начинается приездом глав государств. На крыше здания выставочного центра уже стоят все те же мужчины в очках и обмундировании с автоматами через плечо. Испанское солнце продолжает издевательски припекать.
Правда, на этот раз встретить политиков пропускают и других представителей СМИ, в том числе и меня. В 8.45 к зданию начинают подъезжать кортежи автомобилей. Двери открываются, из них выходят премьеры, министры, охранники.
Следом появляются и президенты. Мимо ряда корреспондентов быстро проходят Эмманюэль Макрон, Олаф Шольц, Борис Джонсон. Улыбаются камерам, подзывают своих помощников. Журналисты по очереди выкрикивают их имена, чтобы получить комментарий, но безуспешно. Формально поздоровавшись с прессой, они скрываются за дверями выставочного центра.
Поговорить останавливаются лишь некоторые. Это представители Литвы, Латвии и Эстонии — тех стран, которые чувствует угрозу от расположения рядом с Россией и Беларусью.
С журналистами согласился пообщаться и польский президент Анджей Дуда. Он медленно подходит к микрофону и начинает говорить об итогах первого дня саммита — так тихо, что его слов почти нельзя разобрать. Заглушают их и вертолеты, которые без остановки кружат над зданием и журналистами. Вопросы успевают задать не все, но «Зеркалу» удается.
После приезда политиков на улице становится тихо — и журналисты возвращаются в здание. В общем рабочем зале некоторые корреспонденты пытаются вздремнуть между встречами: многие из них не покидали выставочный центр даже ночью.
Кто-то убегает делать интервью с политиками, кто-то ест горячее в передвижном буфете. В огромном рабочем зале его не так просто найти — спрятан за наспех сооруженными для интервью съемочными студиями. Многие журналисты отыскали его только во второй день. За 20 евро здесь можно купить полную тарелку кальмаров, большую утиную ножку, салат, десерт и напиток.
В этом же буфете журналисты вылавливают для разговора и министров стран. Иногда те соглашаются дать небольшой комментарий, иногда прямо говорят: «Ну дайте же мне поесть». После этого раздраженно собирают вещи и уходят.
Второй день саммита богат пресс-конференциями руководителей стран — на них много говорят об украинском вопросе. Перед открытой встречей с Борисом Джонсоном поговорить со мной соглашается депутат Верховной рады Украины Алексей Гончаренко. Мы оба пришли на встречу с британским премьер-министром с традиционно взъерошенными волосами. На выходе из конференц-зала сталкиваемся с Джонсоном. Он бежит с папкой бумаг, улыбается и смотрит на нас в упор.
— Удачи, премьер-министр! — кричит Джонсону Гончаренко.
— Спа-а-а-а-сибо, — протягивает Джонсон и с улыбкой скрывается за дверью.
У Алексея Гончаренко совсем немного времени. Он называет саммит историческим и хвалит решение пригласить в НАТО Швецию и Финляндию.
— Правильно и то, что Россия наконец-то названа прямой угрозой, — размышляет украинский депутат. — Однако если мы говорим о практических шагах помощи Украине, их мало. В новой концепции НАТО Украина упомянута четыре раза. Суть этих упоминаний в том, что стране продолжат помогать. А нам хотелось бы видеть больше: например, план действий по членству Украины в Альянсе. Если мы говорим о пакете военной поддержки, она тоже скромная. Было бы намного лучше, если бы страны дали нам в этом направлении столько помощи, сколько они могут.
Следом Гончаренко затрагивает и тему последних интернет-споров между белорусами и украинцами. Виновата ли Беларусь в войне? По мнению политика, сопоставлять белорусский народ и белорусский режим нельзя — и именно это он пробует донести согражданам.
— Но поставьте себя и на наше место. Когда на вашу голову летит ракета с территории соседней страны, какое может быть к этому отношение? — задает вопрос он. — Я говорю украинцам, что белорусы не равно Лукашенко. Но я также объясняю и белорусам, что какая-то ответственность лежит и на них. У нас есть обида, и она абсолютно оправдана. По резолюции ООН 1974 года, Беларусь сейчас — это агрессор. Однако для нас все же существует большая разница между белорусами и россиянами. Ваша армия не воюет. Более того, есть белорусы, которые сражаются за Украину. Пользуясь случаем, хочу обратиться к вашему народу: мы не хотим, чтобы все зашло так же далеко, как с россиянами — с ними у нас кровная вражда.
С Гончаренко мы приходим к выводу, что обсуждать отношения белорусов с украинцами можно еще очень долго. Депутат очень хочет послушать Джонсона и его план поддержки Украины. Поэтому мы заходим внутрь и начинаем тихо пробираться между журналистами на свои места. Борис Джонсон много говорит о Путине, и мы успеваем услышать лишь то, что Великобритания действительно будет продолжать помогать Украине.
— Спасибо! Спасибо! — бросает в микрофон Джонсон, поднимает большой палец и убегает со сцены в окружении охранников и пресс-секретарей.
Дальше по плану саммита — обращение к прессе президентов США и Турции Джо Байдена и Реджепа Эрдогана. Последний, кстати, будет отвечать на вопросы журналистов около часа.
Я смотрю на экраны, с которых они будут обращаться к журналистам, — и случайно замечаю рядом украинского политолога и президента «Первого международного фонда развития Украины» Николая Волковского. Мы говорим об отношениях белорусов и украинцев.
— Проблема, которая существует в вашей стране с 9 августа 2020 года, поменяла концепцию восприятия Украиной белорусского режима, — считает украинский политолог. — В 2019 году Лукашенко встречался с Зеленским и обговаривал будущее сотрудничество, как будут развиваться отношения на уровне экономики. Два года назад, после подавления протестов, все кардинально поменялось. Сейчас мы понимаем, что у нас есть два агрессора: Российская Федерация (в том числе и ее народ) и Беларусь. Но в вашем случае речь идет не о людях, а о нелегитимной власти. Эта власть помогает России атаковать нашу страну с белорусской территории. И поэтому сейчас возникает напряжение, и поэтому есть большая вероятность того, что подобное недопонимание между белорусами и украинцами будет возникать. Все дело в том, что пока люди в Украине не совсем осознают: у вас отдельно существуют нелегитимная власть и народ.
Волковский также объясняет, почему в Украине снова возникла риторика о возможной агрессии со стороны Беларуси.
— Все это идет с последних переговоров Лукашенко и Путина: на них Путин заявил, что готов предоставить Беларуси вооружение. Чтобы она сама себя защищала — но от кого? Украина никогда не была агрессором… — разводит руками эксперт. — Кроме этого, недалеко от наших границ на территории Беларуси мы видим передвижение военной техники. Мой вопрос: для чего она там остается? Сейчас мне кажется, что если белорусские войска напрямую вступят в эту войну, это не приведет ни к чему хорошему. Я думаю, в таком случае и ваши люди начнут протестовать. Мне не кажется, что народ Беларуси настроен воевать.
Мы заканчиваем говорить, когда в холле становится удивительно пусто. Кажется, череда протокольных конференций закончилась. Главные итоги саммита уже известны: Россия названа «самой значительной и прямой угрозой», Украине будет предоставлена «долгосрочная поддержка», а Швецию и Финляндию официально приглашают присоединиться к Альянсу.
Затем президенты и министры растворяются среди толпы, журналисты собирают технику со вздохами: «Ну, вот и пережили». Ночью и утром все они разлетятся по своим странам и вернутся к местным проблемам.
Ближе к вечеру Мадрид снова наполняется людьми — всюду звучит английская речь журналистов и политиков, прибывших сюда в составе делегаций. Несмотря на удушающую жару, они стоят в деловых костюмах, на шее у них висят аккредитационные бейджи. В таком же виде — уставших и измученных солнцем, я встречаю их в аэропорту по пути назад. Саммит НАТО заканчивается — и несмотря на неспокойные политические времена, Мадрид возвращается к привычной жизни.
