В Вильнюсе, самом «белорусском» из литовских городов, у белорусов появилось еще одно свое место — таверна «1863». Дело не только в том, что открыли ее белорусы и предлагают белорусские блюда, главное место среди которых занимают драники, но и в том, что именно в этом месте, как утверждают владельцы таверны, 160 лет назад тоже собирались белорусы — участники восстания Калиновского. «Зеркало» посетила новое место, оценило кухню и пообщалось с хозяином — актером и учителем Ильей Ясинским, единственным публичным совладельцем таверны.
Таверна, где белорусы почувствуют свою атмосферу
Несмотря на то, что в Вильнюсе белорусы ежедневно видят «свое» — названия улиц в честь фигур из общей с литовцами историей, таблички, напоминающие, что исторические личности, о которых мы читали в учебниках или слышали от дедушек и бабушек, на самом деле существовали, и даже сами вильнюсские улочки и здания позволяют почувствовать себя почти дома. В одном из таких зданий Старого города актер и учитель Илья Ясинский вместе с двумя соратниками открыл белорусскую таверну. Именно в этом здании, по словам хозяев, некогда был отель, в котором жил один из руководителей восстания 1863−1864 годов Зыгмунт Сераковский. Тут же и собирались повстанцы.
События тех давних времен подсказали формат, тематику и акценты для нового ресторана. Интерьер из дерева и брусчатки, меню с небольшим количеством блюд организованы по-свойски, просто, но с продуманными деталями.
Встречают гостей на белорусском языке, да и сами посетители, кажется, в таверне стараются больше разговаривать на родном языке. То ли работает магия места, то ли, как в том анекдоте, невольно переходишь на белорусский после парочки драников. «Даже литовцы понимают, а иногда и что-то говорят по-белорусски», — признается Илья Ясинский.
В меню утка, много драников и БЧБ-десерт
Попробовать еду «Зеркало» пришло в один из первых дней, когда таверна заработала уже не в тестовом режиме. Гостей было довольно много, кажется, все они — белорусы. Вероятно, именно поэтому горячее блюдо (единственное в меню) — утку с печеной картошкой и соусом из клюквы и хрена — нам попробовать не удалось, до нашего прихода ее всю съели. Но и кроме утки было чем угоститься. Например, сырным супом, щедро приправленным грибами и кусочками мяса. Суп одновременно сытный и легкий. За дополнительные вкусы отвечает местный хлеб с тмином, который подают к блюду.
А вот меню драников способно разрешить большой белорусский спор «с мукой или нет», ведь здесь представлены драники и с мукой, и без нее, но и с яйцами, и луком, и самые аскетичные — только тертый картофель и соль. Но могут возникнуть основания для другого спора, так как в таверне картошку для драников, кажется, терли на непривычной для этого терке. Но хозяева уверяют: для этого используют правильную терку, которую «пришлось еще поискать».
Порции драников не очень большие, поэтому есть возможность попробовать несколько вариантов и сравнить, какие вкуснее.
Насчет чего споров не возникнет, так это насчет десертной карты — там всего три позиции. Мы попробовали «Творожные палочки БЧБ». Их вкус отсылает к детству в деревне, когда бабушка, чтобы порадовать внуков, жарила из творога длинные палочки, которые потом можно было есть с домашней сметаной или вареньем. В таверне «1863» сразу и сметана, и малиновое варенье поверх палочек, что и делает десерт очень белорусским и визуально (бело-красно-белым), и по вкусу (лето в деревне).
Глядя на микроклимат, гостей, среди которых легко встретить знакомых, и звучание родного языка, кажется, что в таверну белорусы будут возвращаться не только чтобы поесть драников, но и за атмосферой.
В Беларуси Илья Ясинский работал в РТБД. В 2020-м он участвовал в протестных маршах. Во время одного из них актера задержали и сломали позвонки. В мае его пригласили в Следственный комитет. «„Приходите на разговор“. Спросил, в каком я статусе. „Там решим“. Понятно, что вариантов немного», — рассказывал он в интервью «Нашей Ниве». Ясинский написал заявление на отпуск за свой счет и уехал из Беларуси, опасаясь стать фигурантом уголовного дела.
«Меня очень интересовало закулисье кухни»
— Илья, вы актер, у вас нет никакого опыта в ресторанном бизнесе. Почему открыли таверну?
— В детстве, когда мне было четыре или пять лет — точно не помню, — на день рождения я попросил кухню. И моя прабабушка Эмилия Ржеутская подарила мне металлическую плиту с конфорочками, там еще открывалась духовка, был набор посуды. Отец, конечно, так смотрел! Он не знал, что с этим делать, это же не подарок для мальчика. А мама такая: «Спокойно, спокойно».
Сейчас я подумал, получается, что именно в то время была война в Афганистане. По каким-то упоминаниям понимаю, что общество было… Не совсем правильно сказать «милитаризованное», но вопросов было много. Помню, как «неоднозначно» произносились слова про «интернациональный долг», зачем и куда отправляли военных. Сейчас мы переживаем нечто подобное.
И вместе с тем теперь встает вопрос: чем я могу быть полезен — поехать в полк Калиновского, играть спектакли, делать окопные свечи или что-то еще? Этот вопрос меня разрывал на мелкие кусочки, и не сразу я нашел окончательный ответ на него.
— То есть это ваш способ быть полезным?
— Это во-первых. Основное: я чувствовал среди белорусов, особенно ярко начиная с ковида, понимание, что мы сами можем решать свою судьбу, заботиться друг о друге, и о себе в том числе. Помните, как белорусы сначала включились в борьбу с ковидом, когда государства в этом процессе почти не было, и во время событий в 2020-м тоже? И на маршах, когда ты понимаешь сильное желание людей помочь, что-то сделать для общего дела.
Есть ощущение, что это мое и в этом польза, есть больше радости, когда ты делаешь какое-то важное дело.
Во-вторых, у меня действительно интересные отношения с кухней. С детства я особо не вспоминал эпизод с днем рождения и игрушечной кухней, но и потом довольно рано начал готовить, так как я старший мальчик в семье. Затем, когда начал жить самостоятельно, стал интересоваться вообще кулинарией, блюдами. Мне нравился сам процесс готовки. Я много путешествовал, ходил в походы. Нравится, когда у тебя получается готовить не только макароны с тушенкой. Однажды поехал в поход, где мы 30 дней жили в палатках. Разумеется, готовил на костре, и за все это время у меня ни разу не повторилось приготовленное блюдо, каждый раз было что-то новое.
Меня очень интересовало закулисье кухни, и когда я заходил в магазин, хотелось купить какие-нибудь специальные щипцы, термометр для мяса и все такое. Это вызвало личную радость и удовольствие. Но был такой момент, что финансов немного, и ты себя сдерживаешь, мол, зачем, кому это нужно. Но ведь это были такие маленькие радости.
— Получается, что, лишившись первой страсти, то есть белорусского театра, вы переключились на вторую?
— Нет, я не лишился. Я работаю в театрах, играю спектакли. Так случилось, что, когда я попал в Вильнюс, Рада культуры помогла познакомиться с руководством «Русского театра» (теперь это «Старый театр Вильнюса»). Меня брали туда в труппу, давали сразу роль в спектакле, даже прошла одна репетиция. Но получилось так, что, попробовав репетировать, я понял, что это совсем не то, что мне сейчас нужно, и я не готов играть такие спектакли. Я понял, что нужна работа с собой, со своим внутренним миром. Если бы это была какая-то злободневная или актуальная тема о Беларуси, то, возможно, все сложилось бы по-другому. Но тогда я не нашел ответа на вопрос, зачем это мне и людям.
Поэтому временно я перестал заниматься театральным творчеством, но в конце 2021 года мне удалось присоединиться к команде «Белорусского Свободного театра». Это стало новой волной энергии, ведь там понимаешь, что влияешь на ход событий, на людей. И влияешь так, как это перекликается с твоим представлением о правильности, важности современных событий. Когда дело не просто в человеческих эмоциях, а в общественном мнении, политической обстановке.
Сейчас я совмещаю разную деятельность. У меня есть спектакль с «Театром Августа», спектакль-вербатим в ЕГУ и «Собаки Европы» с «Белорусским Свободным театром». Кроме того, я работаю более года преподавателем в школе Stembridge. Это основное место работы. А в таверне сейчас помогаю налаживать процессы.
«Нам нравится, когда есть свобода выбора. В нашем меню она есть»
— Полтора года вы живете в Литве. Вам самому не хватало белорусской кухни?
— У меня белорусская кухня была дома. Но в тоже время я с удовольствием замечал что-то новое, и мне было интересно пробовать местную еду. Интересно же, когда ты заходишь в магазин и видишь другие продукты: какие они на вкус, как они сочетаются друг с другом. Пробовать их — это было тоже окошко наслаждения.
Но я слышал от многих знакомых и друзей, что им не хватает белорусской кухни, каких-то специальных продуктов. Это понятно: любому человеку, откуда бы он ни переехал, новая кухня непривычна. Особенно если ты не планировал переезд, не рассматривал варианты, где жить и работать. Мы же будто учимся «плавать» по спартанской системе: нас забросили — и мы барахтаемся как можем. Хотя, кажется, нормально барахтаемся и сбиваем сливки в масло.
— В вашем меню рассказывается история некоторых блюд. А как вообще выбирали их для меню?
— У нас шикарный шеф-повар Борис. Он приходил с разными вариантами меню, мы советовались, озвучивали свое видение таверны, блюд, потом он готовил, мы пробовали, я высказывал свои рекомендации, друзья — свои. Мы много обсуждали, выбирали продукты, что-то меняли. Мне кажется, что Борис что-то подоставал из самых закромов своей кулинарной книги.
— В вашем меню четыре варианта драников: с мукой, луком, яйцом и без ничего — только картофель и соль. Есть ли в этом какой-то подтекст?
— Мне очень нравятся настоящие белорусские споры, например, какие драники правильные или какая сгущенка лучше — рогачевская или глубокская. А еще какой язык должен быть на вывеске. Хотя, если вспомнить, раньше в Минске было по четыре языка на вывесках. Журналист, координатор культурных проектов Глеб Лободенко любит рассказывать, какие белорусы невероятные, так как издревле жили на разломе, это видно даже по водоразделу: одна часть рек впадает в Балтийское море, вторая — в Черное. А белорусы здесь, между ними, как связь частей света. Белорусы понимали разные языки, принимали разные видения. Это настоящая толерантность. Ты уверен в себе, в своих ценностях, но при этом уважаешь, понимаешь и можешь поддержать разговор или посоветовать что-то полезное и другим.
Так вот, один из самых приятных белорусских споров — это каким должен быть рецепт драников. Это ведь тоже вопрос о вкусе, а не о правильности. И если мы понимаем, что спорим с долей шутки, то это прикольно и классно. Мы решили, что у нас каждый сможет заказать несколько вариантов и посмотреть, различия действительно ощущаются или это просто спор ради спора.
Нам нравится свобода выбора. В этом она есть.
— Драниковые баттлы еще никто у вас не устраивал?
— Думаю, все впереди.
— У вас работают только белорусы. Это принципиальная политика или так получилось?
— Очень многое из того, что вы видите сейчас, получилось почти случайно. В самом начале задумки были скромнее, а когда начали присоединяться люди, то каждый что-то с собой приносил.
Так и с работой. Сначала мы специально искали литовцев, так как понимаем, что литовский язык необходим. Но пока не удалось найти литовских работников. Но наши официанты, белорусы, сейчас учат литовский и пока что работают на белорусском и английском, французском тоже, ну и русском.
— Вы посвятили таверну событиям 1863 года. А для себя проводили параллели между тем, что происходило во время того восстания, как оно закончилось, и тем, что происходит сейчас?
— Слышите, «Дзецюкі» поют: «Ніхто не забыты» (в таверне в момент беседы играла песня «Сумнае рэгі» группы Dzieciuki. — Прим. ред.). Я верю, что настоящие искренние дела не забываются, не исчезают — и мы, как семена, прорастаем.
Мне нравится думать, что Калиновский тоже нам помог, когда через 155 лет останки его и его соратников оказались рядом с нами (перезахоронение участников восстания 1863−1864 годов произошло в Вильнюсе в 2019 году. — Прим. ред.). Они заставили нас вспомнить о самих себе, задуматься.
Они продолжают свое дело, они живут в нас. Понятно, что ужас, происходивший во время того восстания, и тот, что происходит сейчас, — это, как говорят, ноги из одного места растут. Но я верю, что культура белорусов сумеет победить это.