Украинский фильм «Велика прогулянка» должен был выйти в прокат 24 февраля. У персонажа Верки Сердючки там есть небольшое камео — она исполняет песню «Є пропозиція». Но началась война, и ленту так и не успели показать на больших экранах. Мы поговорили с Андреем Данилко, создателем и исполнителем образа Верки Сердючки, — но не про «Голубой огонек» и застольные песни, а про боль, Зеленского, Путина и Украину.
О том, что началась война, Андрей Данилко узнал от Дмитрия Волканова, который в коллективе SERDUCHKA’S BAND играет роль «зайца», — тот позвонил ему и разбудил. Артист не мог сразу поверить в происходящее и думал, что все еще спит.
— Пока я осознавал все, что случилось, искал документы и готовил вещи первой необходимости, Дима приехал ко мне с чемоданом. Уже месяц мы живем с ним в центре Киева. Вместе — проще. По приезду Дима сразу узнал, где у нас бомбоубежище. Первые четыре дня мы туда спускались, когда звучала сирена. Со временем ко всему привыкаешь, поэтому сейчас не каждый раз бежим туда — только если чувствуем какую-то внутреннюю напряженность или слышим звуки взрывов. Иногда просто выходим в подъезд — там у нас есть охранник Кузьмич, он тоже никуда не уехал и остался.
— А вам предлагали покинуть Киев?
— У меня не было мыслей о том, что я должен куда-то бежать. Всех удивляет, что я остался, но почему нужно уезжать? Может, так произошло из-за того, что у меня всегда было много выступлений и гастролей, и я постоянно хотел побыть дома — сейчас у меня есть такая возможность. Мне предлагали уехать, пугали словами: «У нас есть информация, сейчас будет что-то». Будет — значит, будет.
— Как сейчас выглядит центр Киева?
— Я никогда не видел настолько пустого Крещатика. Как будто вымерший город. Всегда, даже глубокой ночью, здесь кипела жизнь: шум, кто-то гуляет под окнами, какие-то компании громко разговаривают. А сейчас очень странные чувства: тишина и ощущение обманчивого покоя. Покой, от которого очень неспокойно.
— Вы как-то встречались с Путиным, какое он произвел на вас впечатление?
— С Путиным я виделся один раз. Это был саммит президентов России и Украины в 2004 году в Крыму. Путин встречался с Кучмой, а нас пригласили выступить на официальном концерте. Было очень жарко, а я — в шубе. Дал себе установку, что президенты — это по сути обычные люди: они тоже ходят в туалет, любят жаренную картошку и выпивают. Мне показалось, что Сердючка их своими песнями немного развеселила, это было что ли не так пресно.
Когда мы ушли за кулисы, к нам подошли организаторы и сказали: «Президенты просят, если это, конечно, возможно, выступить вечером, в неформальной обстановке». Мы согласились. Это не была пьянка, все вели себя довольно корректно. Но, естественно, я играю персонажа, который немного связан с алкоголем. Тогда даже была такая шутка: «Данилко не пьет, но Сердючка бухает так, что страдает и Данилко». Я выпил шампанского и продолжил выступать — рядом танцует Кучма, а Путин стоит в стороне. В моменте импровизации, я президенту России показываю пальцем, мол, «идите сюда». А в ответ он тоже показывает мне пальцем: «Нет-нет, давай ты иди сюда». Наступает гробовая тишина — было слышно, как стрекочут сверчки. Я думал: «Если сейчас меня побьют, так хоть не будет больно, я же в шубе».
В итоге подошел к Путину, и мы начали разговаривать. Диалог был не очень длинный, около пяти минут. Он понял, что это случайно выскочило у меня. Было ощущение, что он контролировал все происходящее вокруг. Путин сказал: «Андрей, как снимете свои доспехи, присаживайтесь к нам за стол». За стол я, конечно, не пошел, но чувствовал, что президент России был очень расположен к диалогу. А еще он мне показался очень маленьким. Я думал: «Боже, а по телевизору же не так». Меня это поразило.
Стоит сказать, что он в себя влюбляет, он говорит те вещи, которые ты хочешь услышать. Я потом узнал, что это чисто чекистский способ вербовки. Тогда я этого не понимал.
— А какое сейчас у вас о нем мнение?
— Это преступник, который должен предстать перед судом. Человек, который воспитан в советское время, который знает, что война — это горе, голод, кровь и смерть, на старости лет сошел с ума и начал войну. Вчера смотрел интервью, и там один историк сказал: «Не надо сравнивать Гитлера и Путина, вы оскорбляете Гитлера». Для Путина Гитлер — это референс. «Так, давайте посмотрим, что в этой ситуации делал Гитлер? Ага. Он защищал немецкое население. Все, тогда мы будем защищать русское население». Все время вранье. Путин же говорил, что Геббельс талантливый человек. А мы помним цитату немца: «Ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой» (на самом деле цитата считается ложно приписываемой Геббельсу — нет подтверждений, что он когда-либо это говорил. — Прим. Ред.).
— Сейчас пропаганда заставила многих россиян поверить, что никакой войны нет, а украинские города бомбят вооруженные силы самой Украины. Как думаете, почему ей это удалось?
— Вспомните 2007 год, «Евровидение». Они так зазомбировали людей, что Сердючка своим выступлением якобы плюнула в лицо России, потому что она спела «Russia, goodbye». Хотя в песне этих слов не было вообще. Но как это подавалось: «Враг, тварь, мы его кормили, мы ему платили, а он плюнул в лицо России». Целые телешоу устраивали. Так мы говорим об одном человеке, о Сердючке. А вы представьте, на протяжении скольких лет Соловьев в агрессивной форме, очень талантливо и правдоподобно вбивал в головы людей: «Там бандеровцы, там на русском языке говорить нельзя». Я пять лет сидел [в жюри] на украинском шоу «Х-Фактор», я говорил на русском, ко мне не было ни одного вопроса. Я, говоря на русском языке, был членом жюри национального отбора на «Евровидение». О чем он говорит? Это фашистский сценарий: «Вон наших притесняют».
— Один из главных посылов российской пропаганды: «а где вы были прошлые восемь лет?»
— Поймите, это их отмазки. Этот вопрос задают, чтобы поставить в неловкую ситуацию человека: «Где вы были эти восемь лет, пока людей на Донбассе убивали?» Мы были там, где были. Лично я сразу отменил концерты, я не ездил в Крым после аннексии. Еще они говорят: «Это гражданская война». Какая же это гражданская война? Россия засела на Донбассе и Луганщине.
Я испытал большую радость, когда закрыли каналы Соловьева на YouTube и арестовали его виллы в Италии. Вот ты и получил, с**а. Я не злорадный человек, но тут я ликовал. Он так до войны издевался надо мной: «Сердючка, гаденыш, нужно взять его на карандаш, запретить». Думаю: «если эта продажная проститутка говорит про меня такие слова, значит, я хороший человек». Я его называю кастрюлей. Помните в детстве: найдешь на мусорке кастрюлю, привяжешь ее к велосипеду и едешь, а она тарахтит и тарахтит.
— Как думаете, почему так много работающих в России артистов, которые родом из Украины, сейчас молчат?
— Страх. Не ждите от артистов геройства. Есть часть людей, у которых есть позиция. Но это люди, которые, как правило, что-то создают: книги, музыку, фильмы, спектакли. Это думающие люди, а не проекты. Чего вы хотите от условной группы «Ассорти»? Мыслей Аристотеля?
— Но вам не кажется, что война и твое отношение к ней определяет тебя как человека?
— Вы правы. 24 февраля поставило точку. Ты или там, или там. Не может быть сейчас артист, спортсмен или любой публичный человек вне политики. У него должна быть своя позиция. Нельзя сидеть на двух стульях. Люди, которые поддерживают войну, для меня не существуют. Тем более войну, которая забирает жизни обычных людей. Почему девочка должна быть инвалидом? Ради чего? Ради того, чтобы ты расширил свою территорию? Вы не стреляете по жилым домам? Вы не стреляете по мирному населению? Вы посмотрите, что они сделали с Мариуполем. Как это может быть? Несколько российских артистов — два с половиной человека — мне позвонили и высказали поддержку. Фамилии называть не буду, они публично не выступали. Это известные люди, здравомыслящие, которые понимают ситуацию, но никак не могут на нее повлиять.
— А какое у вас отношение к тем, кто публично выступил против войны?
— Так должен поступить любой нормальный человек. Простите, но я не вижу в этом никакого геройства. Геройство — это когда парень вместе с собой подрывает мост, чтобы враг не прошел. А высказывание против войны — это поступок нормального человека. На днях говорил с Максимом Галкиным. Это здравомыслящий и умный человек, которого я очень давно знаю. После того, что он написал в Instagram, путь на российское телевидение ему закрыт. Это очень сложно, они сейчас уехали.
— А что будет с вашими двойниками в России? Их же очень много.
— Им п***ц. Я с ними очень долго боролся. Сейчас им будут говорить: «Никакой Сердючки, она же враг России». Теперь двойников не будет, Путин в этом случае очень сильно помог.
— У вас не было идеи поехать по городам Украины сейчас, как это, например, делает Вакарчук?
— Вы же поймите, я играю персонажа, сейчас не до моих песен. Как вы себе представляете: я с мамой, со звездой на голове под минусовку пою: «Все будет хорошо»? Как это должно выглядеть? Это другой жанр. Сейчас не время. Я стараюсь выходить в эфир, говорить с журналистами, помогать финансово, покупать налокотники, бронежилеты, тепловизоры. Инка, которая играет маму Сердючки, сейчас волонтерит в Полтаве: они пекут пирожки и хлеб, отправляют на фронт. У нее живут беженцы из Харькова. Каждый делает то, что может.
— Что вас удивило за время войны?
— Меня часто спрашивают, удивил ли меня Зеленский, к которому было спорное отношение. Он ведет себя очень достойно. В ситуации войны Зеленский собран, органичен, точен. Он перестал пытаться нравиться. Я желаю ему только выдержки. Он сейчас в центре мира, за ним все следят. Он подает пример старым нерешительным политикам.
Я его очень хорошо знаю — мы никогда не были друзьями, но много работали вместе. В начале своего президентства он находился в очень необычной для себя роли. Мне кажется, что он думал, что все будет иначе. Естественно, ему понадобилось время, чтобы обрасти панцирем, чтобы не воспринимать оскорбления и критику. Меня не удивляет его поведение во время войны, я знал, что эти качества у него есть. Просто раньше не было момента проявления этих качеств. К сожалению, он настал. Я им сейчас очень горжусь. Я рад, что он никуда не уехал. Да и Зеленский не мог уехать, чего не скажешь о Путине.
— Что бы Андрей Данилко сказал россиянам и белорусам?
— Я не умею делать какие-то специальные обращения. Наверное, наш разговор — это послание россиянам, белорусам и даже украинцам. Может быть, люди в каких-то моих фразах увидят свое отношение к ситуации. Возможно, кто-то будет не согласен со мной. Главное помнить, что даже когда вы сидите на кухне и озвучиваете свое отношения к политике Путина, к преступной войне, все равно эта энергия идет в космос и все работает на то, чтобы эта война закончилась.
— А что бы Верка Сердючка сказала россиянам и белорусам?
— Lasha Tumbai. Каждый эту фразу переведет по-своему. То, чего каждому не хватает в жизни — это Lasha Tumbai.
— Давайте тогда ответим на самый популярный вопрос…
— Как появилась Верка Сердючка?
— Нет. «Lasha Tumbai» или «Russia, goodbye»?
— С 24 февраля только «Russia, goodbye».
— Чем закончится война?
— Я уверен, что только победой Украины.
— Как вы проведете этот день?
— Мы соберемся в квартире, где я сейчас нахожусь. Приготовим много-много вкусностей. Включим музыку. У нас будут открыты настежь окна, будет очень тепло. И я скажу тост: «Меня все время спрашивают: Андрей, ты постоянно поешь песню „Все будет хорошо“. Но к тебе есть одна претензия: можешь сказать, когда именно?» И я отвечу: «Ребята, сейчас».