После того, как в Украине началась война, часть белорусских айтишников стала релоцироваться. Многие привычно уезжают в Европу, но есть и те, кто выбирают более экзотические направления. Поговорили с айтишниками, которые переехали в Армению и Узбекистан. По просьбе героев статьи, их имена изменены.
Армения: «Риэлторы сказали: „Брат, мы тебя поселим“ и повели меня в ресторан»
Виталий — QA-инженер одной из крупных IT-компании. Покинуть Беларусь сотрудников проекта, над которым он работает, попросил заказчик, не компания. Из десяти проектов на их этаже, делится наблюдениями молодой человек, подобные «рекомендации» получили три.
— Как я понимаю, все зависит от того, насколько ваш СЕО восприимчив к новостям. Санкций против IT нет. Основная проблема — токсичность региона. Некоторые бизнесы говорят, что хотят работать с белорусами, но не с Беларусью, — рассуждает Виталий. — Думаю, наш заказчик испугался, что сотрудников заберут в армию, и у него не будет кому работать. Это первое. Второе — с началом войны возникли «непонятки» с банковской сферой. Никто не знал, смогут ли нам платить зарплату. В итоге в конце февраля мы с ребятами из проекта получили письмо о релокации. Озвучить свое решение просили в течение недели. Мы с коллегами всю ночь пили и думали, что делать. Процентов 70 решило уехать. Остальные взяли время, чтобы сделать шенгенские визы, апостиль на документы и посмотреть, что будет дальше. Срок им дали до конца июня. Если не уедут, то на проекте, но не в компании, с ним будут прощаться.
— А почему вы сразу согласились на переезд?
— В семье я один зарабатываю, поэтому боюсь потерять работу, — отвечает собеседник. — К тому же, начались слухи о возможной мобилизации. Из моего окружения воевать не рвется никто. Плюс, я не чувствую логику в действиях руководства страны. Соответственно, у меня нет понимая, что ждет Беларусь.
Четкого решения, куда экстренно уезжать, у Виталия тоже не было. Изначально он выбрал Грузию. «На разведку» поехал сам, жена и ребенок остались в Минске.
— Неделю провел у товарища в Тбилиси. Безумно дорогой город. Мы жили в районе Дидубе — это спальник на окраине. В начале марта «двушка» там стоила около 600 долларов, — эмоционально описывает ситуацию собеседник и переходит к ценам в магазинах. — Мы смеялись, что в обычном супермаркете килограмм сырокопченой колбасы 64 рубля! Пакет молока пять рублей! Сыр в районе 30. По моим ощущениям, продукты тут стоят процентов на 30−50 дороже.
Плюс, продолжает собеседник, найти жилье в Тбилиси непросто, да и «качество часто удручает».
— Смотрел я 20-летний дом в одном из спальников. С инфраструктурой проблемы, в подъезде неряшливо. Сама квартира показалась симпатичной, но явно не стоила тех денег, которые за нее просили, — описывает ситуацию QA-инженер. — В итоге было принято решение ехать дальше — в Армению. Насколько я понимаю, до войны нормальную «двушку» в столице можно было снять долларов за 200. Затем сюда переехало много россиян. Они рассчитывают посидеть тут недолго, посмотреть, как будет развиваться ситуация в Украине, соответственно, готовы платить за жилье много. В итоге, когда 12 марта я добрался до Еревана, цена на аренду тут выросла минимум раза в два.
По словам Виталия, недвижимость в Армении в основном ищут с помощью риелторов. Он тоже обратился к специалистам.
— Два парня — типичные борцы — привезли меня на показ. Это был какой-то самострой в центре города. Что-то между хлевом и плохо ухоженной квартирой. Внутри диван, кухня, стиралка и пошарпанное кресло, за это просили 400 долларов. Я повернулся к риелторам и говорю: «Это чернь», — эмоционально продолжает айтишник и поясняет: за окном стоял уже вечер, а идти ему было некуда. Отель он не снимал. — Специалисты извинились, сказали: «Брат, мы тебя поселим» и повели меня в ресторан. Пока я ужинал за их счет, они пригласили еще пять коллег — и семь риелторов искали мне квартиру. И нашли. «Двушка», только после ремонта, за 380 долларов. Вариант хороший, ведь в среднем жилье мы тут встречали за 500−800 долларов.
На рынке недвижимости, рассуждает Виталий, тут нет общей конъектуры, «главное правило — кто с кого смог больше урвать». Спрос на квартиры огромный. «Двушку», которую нашли для него, в тот день смотрело еще четыре человека. Хозяин, к слову, сразу предупредил, если снимать не будешь: я даже не поеду показывать.
— Я дал свое устное согласие, но решил: будет жесть, никто мне не мешает это согласие забрать назад, — продолжает QA-инженер. — Риелторы сразу предупредили: реальность может отличаться от фотографий, но в итоге все совпадало. Хозяину я тоже понравился, он обнял меня и сказал: «Знаешь, брат, ты мне нравишься. Никому не сдавал, а тебе сдам».
Договор найма, по наблюдениям собеседника, в Ереване редкость. Но белорус решил его подписать, «чтобы избежать эксцессов».
— Я видел, когда владельцы квартир выселяли местных армян, чтобы на жилплощадь смогли заехать иностранцы, которые были готовы платить больше. Это не массовое явление, но такое есть, — рассказывает собеседник.
«Продолжаю получать деньги на белорусскую карту по белорусскому законодательству. Налоги я тоже плачу в белорусский бюджет»
Для спальника, продолжает Виталий, квартира неплохая.
— В среднем люди тут живут небогато, поэтому ремонт сделан из очень дешевых материалов, но для них это хорошая отделка. В квартире многоуровневые потолки и плинтуса из дешевой пластмассы. Сантехника тоже недорогая. Новый унитаз сломался на третий день. Единственное, что классно — это камень и плитка на полу и стенах, — описывает обстановку в своем новом доме айтишник и переходит к оплате коммуналки. — У меня за газ, электричество, воду и интернет выходит около ста долларов в месяц.
Цены на продукты, рассказывает Виталий, такие же или ниже, чем в Беларуси. Вчера, мужчина покупал куриные бедра — 7,8 рубля за килограмм. Зелень процентов на 20−30 дешевле минской. «Вкуснейшие яблоки» — 1,6 рубля.
В Ереван, продолжает QA-инженер, релоцировалось немало сотрудников их компании. Для специалистов фирма сняла офис. На работу айтишник добирается на общественном транспорте. Талончик в автобусе стоит 65 копеек. Во столько же обойдется и маршрутка.
— От дома до офиса 15 минут на транспорте, в час-пик все это растягивается раза в два. Многие местные живут на окраинах, а работают в центре, поэтому людей утром и вечером много, — говорит Виталий. — Общественный транспорт, кстати, ходит редко. На остановках нет названия и расписания. Очень выручают Яндекс.Карты.
— В связи с войной, есть ли какое-то предвзятое отношение к тому, что вы белорус?
— Нет, большинство местных к событиям на Украине относятся нейтрально, потому что это далеко. Проблемы Карабаха их волнуют гораздо больше, — отвечает собеседник. — Мой квартирный хозяин не любит ни Путина, ни Зеленского. Но на его отношение к русским это не влияет: он их воспринимает, как близкий по духу народ.
— При переезде изменилась ли у вас зарплата?
— Нет, я продолжаю получать деньги на белорусскую карту по белорусскому законодательству. Налоги я тоже плачу в белорусский бюджет, — отвечает собеседник и говорит, что в связи с переездом сотрудникам дали единовременную выплату. — В моем случае это около 4500 долларов. Скоро ко мне приедут жена и ребенок.
— Переезд повлияет на уровень вашей жизни?
— Все не критично, но ухудшится. Все-таки мне придется арендовать жилье (в Минске у меня своя квартира), плюс коммуналка тут в два раза дороже, — предполагает айтишник. — Думаю, в первую очередь супруга откажется от каких-то бьюти-процедур, а я от спортзала. В Беларуси я, например, мог легко отдать 1000 рублей на татуировку. Здесь это излишества, и с ними можно повременить.
— Как думаете, как ситуация с массовым отъездом айтишников повлияет на IT-сферу страны?
— Компании неохотно уходят из Беларуси. Уходят проекты, а компании остаются, — делится наблюдениями Виталий. — Почему? Потому что у нас идеальное соотношение цены за человеческий ресурс и качество продукта, которое этот сотрудник производит. Думаю, когда после войны токсичность региона пропадет, ситуация выправится.
Узбекистан: «Более-менее нормальные „однушки“ стоят тут около 400 долларов и дороже»
Почти месяц минчанин Максим живет Ташкенте, хотя переезжать в Узбекистан не собирался. Но 24 февраля, когда в Украине началась война, планы разработчика крупной IT-компании изменились. Говорит, от ужаса, что его «могут мобилизовать и послать стрелять в украинцев», чемоданы собрал за две недели.
— Все происходило в панике. Была куча слухов, что людям приходят повестки, что закроют границы — и компания предложила всем на время переместиться. А дальше последить за ситуацией, если все успокоится, можно вернуться, нет — осесть в другой стране, — описывает происходящее Максим. — Об отъезде нам говорил менеджер, это советовали на совещаниях и в письмах. Все звучало, как предложение, а не требование покинуть Беларусь. Понятно, владельцы заботятся о бизнесе, деньгах, людях.
Те, у кого были визы, продолжает собеседник, поехали в Европу. У Максима «шенген» не стоял, поэтому он смотрел в сторону Грузии, Армении и Узбекистана. Остановиться на последней помогли обстоятельства: сотрудникам их компании предоставили места в чартере до Ташкента. По наблюдениям молодого человека, только из их фирмы на борту находилось более ста человек.
— По прилету нас встретили сотрудники местного IT-парка и отвезли в отель. Хозяин гостиницы предложил скидки и остаться подольше. Я подумал, это хорошая идея. Сейчас, когда уже понимаю, что в ближайшее время в Беларусь не полечу, буду обращаться к риелторам и искать квартиру, — делится планами на ближайшие дни разработчик. — Более-менее нормальные «однушки» стоят тут около 400 долларов и дороже. Можно, конечно, найти и за 250, но это на окраине и с плохим ремонтом. Я на такое не согласен.
В центре же Ташкента, отмечает Максим, он чувствует себя безопасно. Даже во время поздних прогулок, шутит, ни с кражами, ни с придирками не сталкивался.
— У меня был стереотип, что тут все будет убого, но это не так. Первое впечатление: Ташкент — развивающийся город. Тут строится много зданий, развита инфраструктура, везде чистенько и много Chevrolet, — описывает обстановку в столице Узбекистана собеседник. — Чувствуется схожесть с Беларусью. Местные рассказывают, что лучше не ходить по улицам (речь об акциях протеста. — Прим. Ред), не выражать свое мнение.
«Узбеки рады, что к ним едут IT-специалисты, разработчиков называют инвесторами»
После того, как белорус прибывает в Узбекистан, у него есть три дня, чтобы зарегистрироваться в МВД. Иначе штраф. В случае тех, кто, как и Максим, селится в отеле, оформлением занимается руководитель гостиницы. Позже, продолжает разработчик, когда он снимет квартиру, им с хозяином придется снова сходить в милицию и продлить эту регистрацию.
— Зарегистрировать придется еще и мобильный (если он не куплен в Узбекистане). Оформить нужно слоты, которые используешь для местных сим-карт. Как я понимаю, это делают, чтобы противодействовать контрабанде, кражам и так далее, — рассказывает собеседник и поясняет. — Вообще, слотом без регистрации можно пользоваться 30 дней, начиная с того момента, как ты вставил узбекскую симку. Дальше приходит смс-ка с уведомлением о регистрации. Оформляют ее на почте. Для этого нужен паспорт, документ о временной регистрации человека и около 4,5 долларов. Мне всем этим помогал заниматься местный IT-парк.
— А если не зарегистрируешь телефон?
— То через 30 дней он превратиться в тыкву, — образно отвечает Максим. — Разблокировать его стоит около 6 долларов.
По словам разработчика, тем IT-специалистам, которые решат остаться в Узбекистане, предложили оформиться в филиал их компании, которая состоит в местном IT-парке.
— Узбеки рады, что к ним едут IT-специалисты, устраивают для нас вечеринки и всех подряд, даже разработчиков, называют инвесторами, — шутит Максим. — Айтишникам, решившим тут остаться, предлагают помощь с поиском жилья и легализацией. С 1 апреля тут хотят ввести IT-визы и льготы для вступления в местный ПВТ, поэтому оформляться нам советуют после 1-го. Для резидентов предлагают разные бонусы, среди них, например, сниженный подоходный налог — 7,5 процентов (в Беларуси он равен 13 процентов. — Прим. Ред.).
«Мне кажется, они не очень интересуются происходящим в нашем регионе»
Время в Узбекистане на два часа опережает Минск. Но для работы Максима это неважно: главное отработать восемь часов в день.
— По умолчанию стараюсь подстроиться под время заказчика и минских коллег, поэтому за компьютером я с 10.00 до 19.00 по Ташкенту. Выходит, с 8.00 до 17.00 по Минску, — озвучивает свой график разработчик и отмечает: в отеле, где он живет, «с wi-fi плоховато», а мобильный интернет дорогой. — Работать я хожу в коворкинг, тут их много.
В основном по городу белорус передвигается на такси. Проезд в метро стоит около 40 копеек, в автобусе — примерно 50 копеек. Цены на продукты такие: килограмм сахара 68 копеек, картошки — рубль 27 копеек, бананов — почти пять.
— Часто я заказываю доставку еды. Например, плов. Порции тут огромные, поэтому я могу поесть его несколько раз, — рассказывает собеседник. — В итоге на еду трачу меньше.
— А что у вас по деньгам? При переезде ваша зарплата как-то изменилась?
— Нет, я же фактически приписан к белорусскому филиалу, — отвечает Максим и отмечает, что с переездом уровень жизни у него тут не повысится. — В Минске у меня своя квартира, а тут придется тратиться на аренду. А это минус 400 долларов от зарплаты.
— Были у вас какие-то бонусы при переезде?
— Бесплатный билет на самолет, плюс нам проплатили месяц жизни в отеле, — перечисляет собеседник. — А также месяц суточных — 35 долларов в день.
— Война в Украине повлияла на отношение узбеков к белорусам?
— Мне кажется, они не очень интересуются происходящим в нашем регионе. Лишь несколько раз продавец в одном из магазинов, узнав откуда я, интересовался, «когда закончится ваш скандал», — говорит Максим и отмечает: с языком проблем тоже нет. — Многие тут хорошо понимают русский.
По словам разработчика, он хотел бы вернуться в Беларусь. Там у него родные, друзья, квартира, но домой он пока не торопится, в ближайших планах перевестись из минского офиса в Ташкент.
— Пока я не хочу платить налоги в Беларуси, — объясняет он свое решение. — Плюс интересно посмотреть этот регион. Покататься по Узбекистану, съездить в Кыргызстан, Казахстан. Тут есть, на что посмотреть.