Виола — свадебный организатор, ее муж — моряк. Ей 25, супругу — 29, а дочери недавно исполнился год. После начала войны ребята одновременно потеряли работу, но из родной Одессы решили не уезжать. Волонтерили и проводили время с дочкой. 23 апреля был вполне обычный день. Пара собиралась съездить к родственникам на Пасху. Но тут начался обстрел и в доме напротив разбомбили квартиру. Ту самую, где погибли сразу дочка, мама и бабушка.
По данным украинского воздушного командования «Юг», 23 апреля с 14 до 15 часов российские войска нанесли 8 ракетных ударов по городу с помощью самолета стратегической авиации ТУ-95 из акватории Каспийского моря. Три ракеты украинские ПВО уничтожили.
Украину всколыхнула история Юрия Глодана, который вышел из дома, а когда вернулся увидел разбомбленную квартиру: за считанные минуты он потерял жену Валерию, дочку Киру и тещу.
— С начала войны в нашем микрорайоне было достаточно тихо, только пару взрывов достаточно далеко от нас, — рассказывает Виола, параллельно собирая вещи. Пара решила уезжать в более безопасное место. — Мы с начала войны жили с надеждой, что нас не тронут. Почему? Потому что возле нашего дома нет ни военной базы, ни складов, ничего такого, куда постоянно целятся, и что хотят уничтожать. Мы считали, что в нашу сторону уже прилететь не может.
23 апреля пара упаковывала вещи в машину во дворе своего дома. Ребята решили съездить к родным в Одесскую область. Отправлялись с дочкой и двумя собаками.
— Тут началась воздушная тревога. Мы решили, что переждем ее в нашем паркинге, — вспоминает Виола. — Мы понимали, что это не убежище, а просто место больше для самоуспокоения, но тем не менее решили переждать тревогу там.
«На улице дым, люди кричат, падают и прижимаются к земле»
Чтобы попасть в паркинг, ребятам нужно было объехать двор. Они стартовали, но в этот момент услышали сильный гул и свист. Ракета.
— Тут мы видим, как она попадает в дом через дорогу от нас, — говорит одесситка. — Там всё начинает дымиться. Дальше слышим второй свист. И мы с мужем понимаем: ракеты могут попасть в паркинг. То есть они [российские войска] решили конкретно бомбить наш микрорайон.
За секунды пара приняла решение уехать. Ребята на полной скорости помчали в центр города.
— На улице дым, люди кричат, падают, прижимаются к земле, — вспоминает Виола. — Мы мчим, не обращая внимания на сигналы светофора. Я ему говорю: «Ищи любой паркинг, который под домом или торговым центром». Нам было нужно хоть какое-то укрытие. С нами две собаки и дочка. Я ее к себе прижала, закутала и закрыла собой.
Дальше снова был свист, но эту ракету, по словам Виолы, местной ПВО удалось сбить. Пара только услышала хлопок. Но за ней низко-низко пролетела следующая.
— Мы были уже в центре, когда муж сказал: «Вета, смотри!» Наверное, на уровне пятиэтажного дома, прямо над нашими головами летит ракета. Взрыв — и от волны наша машина подскочила, а у стоявших на парковке сработала сигнализация, — говорит собеседница. — А это центр города, там никаких военных объектов, только жилые дома, торговые центры, парки и так далее.
— В момент, когда летела ракета, ты только думаешь, что вот они упадут возле тебя, — продолжает Виола. — Я просила мужа: «Открой двери, если машина заблокируется, либо начнет гореть, чтобы нас достали». Ну и все мысли были про ребенка. Я думала о том, что если мы с мужем сейчас умрем, то нужно сделать бы всё возможное, чтобы хотя бы ее достали из машины, чтобы она выжила. Закутывала в свои куртки, в одеяло, хоть и была жара. Уши ей закрывала, чтобы она этого не слышала.
«После 23 апреля стала сдавать и моя нервная система»
Пара увидела спуск в паркинг и просто помчала туда. Гул, взрывы и дым не прекращались. Сколько это продлится, никто не мог сказать.
— В паркинге было огромное количество людей, — говорит молодая мама. — Мы там просидели часа два. Как только закончилась тревога, на скорости поехали к родственникам, потому что в их доме хотя бы есть подвал. Мы уже остались там. Но ночью снова была тревога, снова был слышен гул от ракет, они пролетали над нами и так низко, что их спокойно можно было разглядеть. Но взрывов уже не было.
С погибшей семьей Виола не была знакома. Но, конечно, как и все в Одессе историей была потрясена. После бомбежки пара решила уезжать из города в другое место, но в Украине: мужу Виолы закон запрещает выезжать за границу.
— Наша дочка говорит только «мама», «папа» и «бах». Когда началась война, она слышала эти звуки сирен, и на нервной почве у нее начались приступы: стала задыхаться во сне. Приходится ее тормошить, чтобы она сделала вдох, — рассказывает Виола. — Эти два месяца мы сторожим ее сон. Она просыпается в истерике от того, что у нее «задышка» и ей тяжело потом отдышаться. Она маленькая и не понимает, что с ней происходит, еще больше пугается. После 23 апреля стала сдавать и моя нервная система. Я понимаю, что больше не выдерживаю.
Сейчас у пары сборы. Говорят, что теперь к сигналам тревоги относятся гораздо более серьезно, чем раньше.
— Со временем, когда постоянные воздушные тревоги, ты уже к ним привыкаешь. Идет сигнал, ты такой: сейчас выключу плиту, уберу на кухне и пойдем тогда в ванную, — объясняет Виола. — После 23 числа многие, кто относились халатно, как и мы где-то, начали бояться. Сегодня были тревоги, люди сразу же летят в паркинги, укрытия. Они [русские солдаты] показали, что им всё равно — дети или не дети — они бьют по всем подряд. Я из окна вижу дом, в который попала ракета. Он просто продырявлен. У людей там не было ни единого шанса выжить, где бы они ни прятались. Коридор, две стены, три стены… Дом просто насквозь продырявлен.
Читайте также:
