Паралимпиец и бизнесмен Алексей Талай не раз рассказывал, как в 16 лет потерял руки и ноги, подорвавшись на мине. Второй год подряд белорус ездит на Донбасс, поддерживает самопровозглашенные республики и их жителей. Последние годы он активно выступал за власть и Лукашенко, а недавно получил медаль Франциска Скорины. Сейчас, когда в Украину летят бомбы, мы поговорили с Алексеем о войне и «спецоперации», заслугах перед страной и новой Конституции.
Мы созванивались с Алексеем Талаем трижды (в перерывах между его мероприятиями и встречами) и спросили не все, что хотели. Почти к каждому его ответу хотелось задать уточняющие вопросы, но у собеседника, судя по всему, очень плотный график. Поэтому многие дополнительные вопросы о женщинах в политике, которым «лучше щи варить», Григории Азаренке в журналистике и его высказываниях, о публичных оскорблениях, войне в Украине и ситуации после выборов в Беларуси, к сожалению, остались без ответа.
«Это естественно — война и какие-то периодические, очень короткие проблески мира»
— Вы сейчас едете в аэропорт. Куда летите?
— Мы сейчас направляемся в Москву — вторую столицу Союзного государства Беларуси и России. Летим по приглашению российского общества «Знание». Будут выступать выдающиеся спикеры России и зарубежья из разных сфер деятельности, поделятся с многомиллионной аудиторией своими мыслями на самые актуальные сейчас и интересные темы. Я один из спикеров, проведу уроки мужества. Для меня это большая радость и честь — быть среди таких выдающихся людей. И пресс-секретарь президента [России], и глава Чеченской республики, и певица Чичерина, другие очень интересные и важные лица.
— Какая там будет аудитория, и о чем вы хотели бы рассказать?
— Думаю, мероприятие направлено, в первую очередь, на молодежь России. На тех, кто совсем скоро будет управлять страной, нашим единым отечеством, как наш президент Александр Григорьевич Лукашенко говорит — от Бреста до Владивостока.
— Вы будете общаться с молодежью. А как вы своим детям объясняете, что такое мир?
— Я своим деткам стараюсь объяснить своими словами, что такое мир со всеми его яркими и добрыми сторонами, но и с опасностью, его, порой, мерзкими проявлениями лжи, подлости, страха и боли. Насколько важно быть внимательными, сейчас учиться, стараться, дабы выжить в этом быстро меняющемся мире.
— Сейчас детям много рассказывают, что должен быть мир над головой, но детство, кажется, военизированное. На них надевают военную форму, в России есть «Юнармия» (детско-юношеское военно-патриотическое движение), в Беларуси в школах показывают оружие. Почему, если мы хотим мира, так много детям показываем войну, как что-то естественное?
— Потому что это естественно, похоже, — война и какие-то периодические, очень короткие проблески мира в истории всего человечества. Я как историк это понимаю и вижу. Именно поэтому мы с детства, со школы, со двора знаем, что живем в конкурентном мире, где порой приходится выгрызать место под солнцем. Если ты не сможешь постоять за себя, тебя в той же секции мальчишки могут унижать, издеваться. И только когда ты покажешь свои кулачки, осмелившись, пойдешь в бой и постоишь за себя, тогда на тебя начинают по-другому смотреть.
— Получается, мы растим детей и готовим к войне?
— В какой-то мере да, конечно. Это абсолютно естественно, и тот, кто рассуждает иначе, идиот. Не понимает, в каком мире и благодаря чему сам живет и через что прошла конкретно его семья: через кровь, боль, революции, войны, потрясения. Благодаря тому, что его предки выжили, он или она сегодня живут на белом свете. Поэтому мы должны готовиться к войне. И наши дети должны спокойно [к этому] с детства относиться. Поэтому у нас и танк, вечный огонь, пушки в парке стоят — потому что наш народ хлебнул горя.
— Вы ездили на Донбасс. Где вы были, что видели?
— Мы были с гуманитарной миссией от белорусского народа. Много белорусов отозвались и сами сигнализировали, что хотят оказать какую-то помощь, но не знают как. Поэтому совместно с другими организациями и структурами, например, с «Белой Русью» мы организовали точки сбора помощи от простых людей. Уже собрали десятки тонн грузов, которые ждут своей отправки на Донбасс.
Мы побывали там. Виделись с детками-инвалидами, которым сейчас нелегко, с их родителями. Было приятно повидать старых друзей из общественной организации «Дельфины», кадетов Донецка, которые выбрали служение отечеству. Виделись с ранеными в госпиталях Харцызска, Донецка, посетили Волноваху — город, который приходит в себя после боевых действий. И, вы знаете, так радовалось сердце, когда множество людей (как раз проезжали рынок), идет торговля: картошечка, севок, лучок-чесночок — что-то там для огородов. Они уже покупают, продают. Через слезы, конечно, проступала и улыбка, что, дай бог, скоро на этой земле будет мир.
— Видел, как в этом же городе (и сердце, конечно, заколотилось) стоит памятник танку Т-34 — памятник героям Великой Отечественной войны. И там тоже был бой рядом, забор и монумент повреждены. Но вокруг кто-то подкрашивал, кто-то что-то ремонтировал, кто-то сверху там приводил в порядок танк. Все готовились к 9 Мая.
— Вы же и год назад ездили туда. Что поменялось? Может, разрушений больше, учитывая, что там война?
— Конечно, много и потерь гражданского населения — за год очень много погибло людей. Обстрелы не прекращались. Мы видим, что все больше льется человеческой крови вследствие тех событий на Майдане и последовавшей гражданской войны, когда часть общества не приняла итоги госпереворота и полилась человеческая кровь, слезы людские от всех потрясений и испытаний. Но сейчас люди настроены решительно закрыть этот вопрос: пусть эти потери, какие-то разрушения, но они понимают, что уже назад ничего не вернешь. И сейчас сражаются за свою жизнь, мир над своими домами, свою идеологию, праздники и русскую речь, на которой они хотят, чтобы говорили они и учились в школах их дети и внуки.
— Почему вы собирали гуманитарный груз только для Донбасса? Есть ведь еще такие же дети в Украине.
— Я знаю, что собираются и для той территории грузы. Конечно, это очень важно. Это наши люди, наши братские сердца, и поэтому мы все эти восемь лет с содроганием наблюдали за обстановкой. Но, к сожалению, политическое руководство Украины все эти долгие годы игнорировало минские договоренности, когда был шанс все решить мирным путем. Они выбрали путь конфронтации, понадеявшись на своих заокеанских партнеров, на Европку, которая уже не та. Но, конечно же, сейчас многие уже понимают, что их Европа-то бросила. Обещали очень много, интеграцию с ЕС, но так ничего не произошло. Сама Украина инертно еще движется по той идеологии Майдана, и с приходом националистов [появилась] какая-то человеконенавистническая риторика — мы знаем, какие там неоязычники, как их батальоны здекваліся над людьми. Поэтому сейчас пересматривают позицию, а мы должны помочь — как на Донбассе, так и территории бывшей Украины.
— Вы сказали «бывшая Украина». Поясните, что вы имели ввиду — почему бывшая?
— Похоже, что события 2014 года могут негативно сказаться. Все идет к тому, что она, похоже, может потерять свою субъектность и государственность. В Украине произошли такие тектонические сдвиги, поляризировалось общество: одни за евроинтеграцию, другие категорически против и за более тесные связи с Россию и Беларусью. Просто страна трещит по швам. Мы видим, как ушли территории из некогда той самой Украины до 2014-го года. Даже Запорожская область уже находится в рублевой зоне, и они объявили, что будут проводить референдум по вхождению в Российскую Федерацию.
— Речь, наверное, о Херсонской области. Но там чужая армия, эта территория оккупирована российскими войсками.
— Ну, я говорю о том, что говорят люди, которые проводят парад Победы и чтут подвиг своих предков. Это показатель, что людей даже за эти восемь лет не смогли переформатировать и сделать из них манкуртов, не помнящих своего родства.
«Россия была, есть и будет»
— А вы сами давно были на подконтрольных Украине территориях?
— У меня родственники там есть, мы в Одессу ездили. Но, к сожалению, когда там произошло убийство людей в доме Профсоюзов 2 мая [2014 года], я больше даже не могу думать, чтобы этот город посетить. Для меня это белорусская Хатынь. С родными в Одессе мы общаемся, но стараюсь на политические темы не говорить: опасаюсь, что можем друг другу сгоряча наговорить.
Родственники мои живут и в Херсонской области, ровно как и в Польше, и в странах Балтии. Конечно, и в России. Все это наша единая семья, но мы об этом забыли. Посмотрев на Запад, сегодня предали ту самую большую семью, и за это льется кровь. Но, повторяюсь, в Украине многие граждане пробудились и совершенно по-другому смотрят на политиков, которые их провоцировали на Майдане, из-за которых начался этот замес.
— Вы поддерживаете нападение России на Украину?
— Я не готов говорить на эти темы: я не политик, для меня это трагедия — то, что происходит, что гибнут люди, солдаты Украины и России. Гибнут самые лучшие хлопцы. Это была вынужденная мера, наверное, как говорят политики России, так как Украина и угрожала созданием ядерного оружия, и стремилась в НАТО, забыв о своем нейтральном статусе.
В феврале 2022-го Зеленский заявил, что хочет инициировать переговоры стран-участниц Будапештского меморандума: «За отказ от третьего в мире ядерного потенциала Украина получила гарантии безопасности. Этого оружия у нас нет, безопасности у нас тоже нет». Но напрямую о создании ядерного оружия он не говорил.
Поэтому руководство России (а это очень серьезное государство мирового масштаба), наверное, себе таких угроз не могло позволить. Большая ошибка для тех, кто сегодня не учитывает интересы России. Та же Финляндия, Швеция, Европа в целом — они пожалеют о своей агрессивной риторике в адрес России. Россия была, есть и будет.
Учитывая недальновидность украинских политиков, которые говорят, что надо Россию разбомбить ядерным оружием, — вот вам итог.
Просто за словами надо следить. Я уроженец Орши, меня этому научила улица. А ваши политики украинские этого не понимают — что каждое слово может фундаментально отразиться на будущем.
— Почему все вокруг должны бояться Россию?
— России не надо бояться — России просто не надо угрожать. Это многоконфессиональная и многонациональная страна, пример всем — и Европе, и США, где сегодня не могут ужиться белые с темными, и каждый друг на друга точит ножи. Лучше учите своих женщин щи варить, чем вмешиваться в политику. Если, конечно, ваша жена — женщина, что на Западе, к сожалению, сейчас редкость.
— Когда вам было 16 лет, вы подорвались на мине, которая осталась в земле со времен Второй мировой войны. Прямо сейчас Россия обстреливает Украину. Многие снаряды останутся в земле на долгие годы. Их, возможно, когда-нибудь найдет такой же 16-летний мальчик. И лишится, как и вы, рук и ног. Что бы вы ему хотели сказать?
— Я к таким детям ездил и езжу по всему СНГ, и в Европе, в США встречался, поэтому, если надо будет, готов встречаться с кем угодно. И с военнослужащими, и с ранеными с двух сторон. И таких запросов уже очень много. Ну и к такому мальчику я уже приезжал — к Ване Воронову, который пострадал от мины ВСУ. Его порвало, как меня. И, слава богу, хотя бы одна ручка у него сохранилась. Я был у него в госпитале, разговаривал с его мамой. У меня уже есть подобного рода практика, но мы будем надеяться, что все будет вовремя разминировано, что к этому подключатся и пленные военнослужащие ВСУ.
— Но дети бы не погибали, не нужно было бы и разминировать, если бы не было войны, летящих снарядов и мин в земле.
— Если бы у бабушки были первичные [половые] признаки, она была бы дедушкой. К сожалению, политики Украины не хотели выполнять минские договоренности, их Владимир Путин чуть ли не уговаривал, наш президент сделал все для этого — когда мы усаживали их за стол переговоров. Но, по информации и спецслужб, и разведки, ВСУ и нацбатальоны, ведомые иностранными командирами, должны были пойти на зачистку Донбасса.
19 марта 2022 года официальный представитель Народной милиции самопровозглашенной ДНР Эдуард Басурин заявлял, что разведка добыла якобы план наступательной операции украинских военных на Донбасс. Позже Владимир Зеленский это опровергал: «Я хочу закончить эту войну, я не хочу, чтобы у нас были сотни тысяч погибших. И поэтому силового нападения я не рассматривал — ни на Донбасс, ни на Крым.
Поэтому, наверное, высшее политическое руководство приняло это решение. Не мне судить. Я общественный деятель, паралимпиец, стараюсь делать все возможное, чтобы облегчить участь пострадавших от этого конфликта. Сначала — гражданская война, а сегодня уже специальная военная операция с участием непосредственно ВС РФ.
— А чем война отличается от спецоперации?
— Трудно даже сформулировать. То, как ювелирно стараются работать россияне. Та колонна, которая была разбита под Киевом (не помню точно) — свидетельство, что Россия хочет как можно меньше жертв. И они не стали уничтожать ту деревню, из которой засевшие ребята с оружием стали уничтожать эти колонны. Просто зная, что в домах живут простые бабушки, дедушки украинские, дети. Они выбрали погибнуть на месте, но не открыть огонь на тотальное уничтожение местности.
Наверное, в этом и заключается эта разница — нет ковровых бомбардировок, как это делали США, когда НАТО вошли в Сербию, в суверенное государство, и бомбили.
Наверное, тем и отличается специальная военная операция — что это не война. И тактическое, боле серьезное оружие могли применить по тем районам, где сейчас сосредоточены вооруженные силы [Украины]. Но они сосредоточены между населенных пунктов, поэтому все происходит медленно, аккуратно, с наименьшими потерями с обеих сторон (видимо, такая задача поставлена). Сегодня предлагается военнослужащим украинским сложить оружие и не погибать в этом бессмысленном сопротивлении. Это наши люди, просто, понятное дело, они выполняют приказы.
— Вы видели Бучу, Мариуполь, тот же Чернигов? Где здесь точность и попытки сохранить людей?
— К сожалению, те самые батальоны, которые сдаются в плен в «Азовстали», уже дают показания, как они использовали мирных граждан в ведении боевых действий на территории Мариуполя. Когда они загоняли мирных людей на первые этажи зданий, а сами осуществляли обстрелы и оборону с этажей повыше (СК России заявил, что будет допрашивать украинских военных, которые вышли из «Азовстали», но пока официальных заявлений от российской стороны о том, что солдаты батальона использовали мирных граждан в ведении боевых действий нет. — Прим. ред).
Это преступления военные, будет суд наподобие Нюрнберга. Они сейчас многое расскажут, поверьте. Слава богу, что было принято решение сдаться. Я сам, как подорвавшийся на мине, не мог даже смотреть на ампутантов от минно-взрывных ранений, хоть они и националисты со свастиками на теле: знаю, что такое больно. Поэтому, слава богу, их сейчас обезболят, но от правосудия они уже не уйдут. И мы скоро узнаем очень многое о том, как они сражались за свою «неньку» (в переводе с украинского — мама, мамочка. — Прим. ред.).
— Мы общались с жителями Мариуполя, они жалуются на российскую армию.
— Туда подтянулись дополнительные силы и средства непосредственно в город. Зачем в город? Надо, наверное, воевать на открытой местности, а не пользоваться гражданской инфраструктурой, что успешно и делали украинские военнослужащие. Вы не можете этого отрицать. Если бы они хотели, чтобы мирные граждане не пострадали, вышли бы из города и сражались бы на территории, свободной от жилой постройки.
— Я просто вижу, что вы ангажированы на одну сторону. Не поможет нам никакой Запад, наоборот, сейчас он пьет кровь украинского народа. Это наша общая трагедия — России, Беларуси и Украины. Но это ваша работа, я понимаю, вам надо «грошы заробляты» и так далее. Знаю, что на эту работу сейчас выделены миллионы: public relation working very well, I know about it. Но вы как представитель нашего народа, славянского народа, должны понимать, на чью мельницу льете сейчас воду. Этот режим — скоро его не будет. Если взялись за решение этого вопроса, назад уже пути нет, все.
— Вы имеете ввиду Украину?
— Да, этой власти не будет. Того, кто кокаин нюхает в прямом эфире. (Почему заявления о том, что Зеленский принимает наркотики, — фейк, можно почитать здесь. — Прим. ред.)
— А разве не Украина должна сама решать, какой у нее должна быть власть?
— Зачем тогда произвели вооруженный госпереворот? Надо было дождаться и сменить Януковича спокойно, на легитимных выборах в 2015 году. Все было бы совершенно по-другому. Донбасс не принял этот госпереворот, и их начали убивать. Это и был пусковой механизм. Они этого не простят, они этого не забудут. И Россия их не бросит. И у нас в Беларуси хотели переворот провести. Мы лишь разменная монета, нас никто не пожалеет. Оружие дадут, грошы чуть-чуть, может, но гибнут наши люди, и это наша боль.
— Вот цитата известного в Беларуси человека (там заменены два слова): «Разнесем город ядерными ракетами, а на месте выжженной пустыни поставим 300-метровую статую политика, а из глаз его будут светить лазеры». Эти слова звучали по телевизору. Для вас это приемлемо, вы видите в этом агрессию?
— Я не знаю, какой там контекст. Может, в связи с угрозой для нашего государства, какими-то действиями по отношению к нашей стране. В принципе, думаю, ядерная война закончится тотальным поражением всего человечества. Дай бог, чтобы до этого не дошло и мы все опомнились, в том числе польское руководство и польские политики, которые сегодня начинают приводить в движение свои войска рядом с границами Беларуси, Украины.
— Все-таки вернемся к вопросу. Это цитата Григория Азаренка, и в полном варианте она звучала так: «Разнесем Киев ядерными ракетами, а на месте выжженной пустыни поставим 300-метровую статую Путина, а из глаз его будут светить лазеры в сторону прекрасных демократий». Какое сейчас у вас отношение к этим словам о ядерном оружии в отношении целого города?
— Григорий Азаренок — очень мощный журналист, со своей такой позицией. Наверное, он так сказал под воздействием какой-то информационной компоненты, исходящей из стран Запада, может быть, из Киева. Когда говорят, что на территории нашей страны будет выжженная земля, что русню надо вешать и резать. Русню, белорусов. Уже говорят о том, что мы не должны жить.
Хотят повторить, наверное, то, что происходило в наших селах, когда сжигали живьем граждан. И его можно понять: он часть белорусского многострадального народа и в полной мере понимает, что нам объявлена война. Как в 41-м нас уничтожали, то же самое происходит и сейчас — силы с Запада сосредотачиваются против нас.
— Но ведь сейчас в Украине погибают десятки тысяч человек. В Беларуси, к счастью, все в порядке.
— Конечно, слава богу, в Беларуси все в порядке. Это итог того, что весь народ с силовиками стали на защиту отечества, помогли им своими действиями. Кто-то флагами, кто-то автопробегом, кто-то добрым словом в социальных сетях поддерживал главу государства Александра Григорьевича Лукашенко. Вот так мы вместе и защитили нашу страну.
— И я тогда говорил: не дай бог придет какая-то Тихановская либо другие, называющие себя политиками, которые отдали бы нашу страну за зеленые бумажки на своем банковском счету. Да, у нас мир, и мы этим можем гордиться. И я рад, что у нас нет майданов, детки по-прежнему ходят в садики и школы. К сожалению, сегодня многие в мире страдают и не знают, что такое мирное существование. Мы будем молиться боженьке, чтобы как можно меньше мирных граждан пострадало в Украине — деток, женщин, стариков, и солдат обычных, работяг, которых сегодня массово призывают, загребают в ВСУ чуть ли не на улицах. За солдат Донбасса, которые сегодня сражаются за свою республику, и это факт, как тут ни рассуждай. Уже существуют ДНР, ЛНР, и они кровью заплатили за свой суверенитет.
«Нас на Западе не делят — грузины, армяне, украинцы, белорусы — всех называют русскими»
— Из вашего телеграм-канала: «Я писал этот хэштег #StopWar еще до того как началась «специальная операция» по принуждению к миру и разоружению на Украине». Белорусский спортсмен имеет право высказаться против войны? Написать пост в инстаграме, выйти на улицу что-то сказать.
— Да, конечно, это возможно. Я и сегодня об этом говорю — очень важно как можно скорее прекратить эту войну кровопролитную. Надо просто понимать, что эта война закончится, и Россия выиграет. Это абсолютно понимают все.
— Как думаете, ему за это ничего не будет? Его не посадят на сутки, не уволят с работы?
— Ну пусть выйдет. И я против войны. Все люди здравомыслящие люди против войны. Но сегодня в Украине происходит спецоперация по денацификации и демилитаризации. Вон сколько в 2020 году выступали против батьки нашего — они до сих пор работают.
— Они без работы.
— Так они же сами уволились! Особо какие-то одаренные, наверное, и агрессивные, которые без чести и совести высказывались — те да. А те, кто спокойно — я прихожу в бассейн и знаю, сколько там моих оппонентов (правда, они не здороваются со мной). Все тренируются, работают. Тренеры, которые были за Тихановскую. Все в порядке! И это объективно, я же вам не вру. Если человек спокойно высказывает свою позицию — без агрессии и оскорбления первого лица, других людей — пожалуйста. Наоборот, у нас демократии, свободы слова и гласности больше, чем в Вашингтоне и Берлине, Париже. Там за это сразу же подвергают агрессии и увольняют с работы. Посмотрите, что местами происходит с многонациональным русским народом в Европе — это же полная диктатура и фашизм.
— Вы сказали: «Я уверен, что к нашему Союзу подключатся ДНР и ЛНР и другие территории, которые захотят жить в едином Отечестве. Как говорил наш Александр Григорьевич Лукашенко: «От Бреста до Владивостока — это всё мы». И сегодня мы пробудились и пришли заявить о своих правах». О правах на что мы пришли заявить? И какое единое отечество?
— Единое отечество тех территорий, которые себя связывают ментально, духовно, культурно. Все те страны и народы, которые понимают, что лучше нам быть вместе, в союзе. Объединив силы и возможности, противостоять, в том числе, давлению извне всегда вместе легче. Как нас называют — «русские». Нас ведь на Западе не делят: грузины, армяне, украинцы, белорусы — всех называют русскими. И уже пали все иллюзии, внешний демократический мир уже дискредитировал себя, показал свое истинное лицо. Когда говорили, что с нами хотят жить мирно, развивать Восточное партнерство, создавались околоколониальные управленческие структуры, дабы использовать в своих интересах и Беларусь, и Россию, и Украину, и Казахстан, и Молдову.
Единое Отечество — наверное, это должен быть какой-то союз. Нужно выстроить добрые отношения с теми, с кем живем рядом, граничим. Грабить Евросоюзу Россию больше непозволительно. Поэтому от меня такое предложение — успокоиться, приглушить где-то свои агрессивные намерения и высокомерие, смотреть на Россию и Белоруссию (собеседник произнес именно это слово. — Прим. ред.) как на полноправных партнеров.
— Если бы, к примеру, Витебская область, где вы родились, захотела отделиться и отойти к России или Латвии, вы как бы реагировали?
— Это могло бы произойти, если бы мы выпали из конституционного поля, часть одураченного народа с поддержкой боевиков извне и подпиткой из иностранных посольств осуществили инспирированный госпереворот в Минске в 2022 году. Тогда бы пошли эти процессы. Слава богу, этого не произошло. Уверен, что восточные области Беларуси не приняли бы никаких самозванцев. Началось бы кровопролитие и бойня, о которых говорил глава государства. Была бы война. По лекалам того, что происходит сейчас в Украине. И мы бы, возможно, как говорили некоторые, ожидали бы поддержку от России, сюда бы вошла Росгвардия.
А ЛНР и ДНР — государства-правопреемники всей Украины. Они сейчас легитимны, а оставшиеся территории — нет, они потеряли свою субъектность, поражены в правах той майданной массой, которая скакала в 2013—2014 годах. Сегодня Донецк и Луганск — законные представители Украины. И только с опорой на эти два государственных образования в будущем и может возродиться Украина. Но она будет называться уже по-другому.
— Как?
— Не могу сказать. Может, и Украина, а может Новороссия, Малороссия и Украина. Люди выберут название для своего нового государства. Я всего лишь паралимпиец, но я жизнь повидал и рассуждаю сейчас как аналитик в некотором роде. Один-то шаг ступить в моей жизни — сложно. Без ног сложно ходить, делать ошибки и возвращаться туда-обратно. Думаешь хорошенько, прежде чем сделать шаг. На той территории будет скоро новое, красивое, мощное государство. Но зачастую нужно быть битым, прежде чем научиться видеть свои ошибки, искупить вину. Видите, как и я — кровью умылся, прежде чем поумнел, начал ценить родных, каждый день, солнышко ясное, дождик, мирное небо. Когда познал, что такое боль и ужас, смерть.
— Потому и удивительно: вы хорошо знаете, что такое боль, вы лишились рук и ног из-за мины, которой не должно быть в мирной жизни. И при этом поддерживаете то, чтобы в Украину летели мины, ракеты, ехали танки, в том числе с территории Беларуси.
— Так кто сказал, что я поддерживаю? Я же просто отвечал на ваши вопросы о том, как это видится с позиции мировой политики, тенденций. Итоги событий, которые были восемь лет. Я не хочу войны — наоборот, боже упаси. Я не хочу, чтобы немецкие фашистские мины, танки вновь появились на украинской земле.
— А российские?
— Мы же говорили, что Россия не может больше терпеть тех неонацистов, которые сегодня повесткой в Украине заведуют. Это в крови российского народа — противостоять фашизму.
«Предлагали прописать понятие Бог, как верующая нация, но пока не смогли осуществить»
— Вам вручили Медаль Франциска Скорины, она считается в Беларуси довольно высокой наградой. Как думаете, за какие заслуги вы ее получили?
— Это большая честь и радость для меня, всей нашей команды благотворительного фонда. Мы осуществили много проектов, направленных на добро, любовь и позитив, укрепление национальных традиционных ценностей и памяти о наших героях Великой Отечественной войны. Работа с молодежью и наши встречи, направленные на профилактику суицидальных настроений у детей и молодежи. Работа по осуществлению грандиозного проекта с Министерством образования — 45 томов самого большого издания в мире детского эссе на тему Великой Отечественной войны. Дети вспоминали своих личных героев. Думаю, вкупе это и есть награда.
Частично, предполагаю, здесь и мой вклад как гражданина и члена конституционной комиссии. Я проделал большую работу в рамках конституционной реформы — вклад как проводника в усовершенствование нашего основного закона народом Беларуси. Мы по поручению главы государства дошли до каждого, встретились с огромным количеством людей в различных регионах и получили информацию о том, что их волнует.
— Что вы хотели поменять в Конституции, и что вам говорили люди на встречах?
— Людей волнует защита традиционных национальных ценностей, семьи, отцовства, материнства и детства — чтобы семьями в Беларуси назывался союз между мужчиной и женщиной. Также мы отметили приоритет идеологии именно белорусского государства — мы можем и имеем право транслировать, кто мы, для чего мы, что для нас приоритетно. Конечно, закрепили на конституционном уровне и защиту светлой памяти о героях Великой Отечественной войны, о том, что мы чтим подвиги всего советского народа.
Мы смогли усовершенствовать нашу Конституцию, но мир меняется, и, если понадобится, сможем провести еще одну реформу, где пропишем приоритет национального права над международными наднациональными учреждениями — ВОЗ, всевозможными МВФами. Еще, как в конституциях США, России, и опираясь на предложения граждан, предлагали прописать понятие Бог, как верующая нация, но пока не смогли осуществить.
В главном документе РФ нет отдельного понятия о Боге — есть упоминание в ст. 67.1: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство». В Конституции США также нет такого понятия — лишь в одной фразе звучит слово Господь: «…в Конвенции по единогласному согласию присутствующих Штатов семнадцатого сентября года нашего Господа тысяча семьсот восемьдесят седьмого…»
— Если вы дошли до каждого, это подразумевает, что вы общались и с однополыми парами. Вы спрашивали у них, почему они так живут и почему хотят детей?
— Думаю, такие граждане тоже незримо присутствовали на площадках по всей стране, на них был свободный вход. Все, кто желал, могли задать мне вопрос, написать в наш штаб свои волнения, предложения.
На мероприятиях я касался и этой темы — что угодно, мы ни к кому в постель не лезем, занимайтесь, чем угодно, любите кого хотите, но не надо это пропагандировать: в нашей стране это недопустимо. Оставьте в покое наших детей, их умы и души светлые.
А раз так у вас произошло, немножечко была повреждена, возможно, психика или еще что-то — различные же бывают деформации — мы не вмешиваемся. У нас в стране живут и такие граждане, и никто их не стигматизирует. Но, слава богу, по-прежнему их абсолютное меньшинство, доли процента.
В конце хотелось бы сказать, что мы желаем мира, добра и позитива всем на нашей прекрасной матушке-земле! Чтобы рождались дети, они любили своих мам и пап, ходили в ясли-сад, детские садики и школы, университеты — продлили в будущем свой род. Давайте любить друг друга и ценить! Выстраивать дружеские, добрососедские отношения на евразийском континенте.