Участник группы «Каста» Шым (настоящее имя Михаил Епифанов) уехал из России пятого марта. Причина, как у многих в последнее время, — война. Музыкант опубликовал пост в Instagram, где заявил, что вновь будет читать рэп в России, когда «закончится путинизм». При этом Шым вместе с другими участниками «Касты» давали концерты за границей после начала войны. Мы поговорили с артистом о его отъезде, полномасштабном вторжении России в Украину, будущем группы, протестах в Беларуси и клипе «Выходи гулять».
Невозможность молчать, Украина и Португалия
— Когда мы договаривались об интервью, то обсуждали вопросы и темы нашего разговора. После этого вы взяли паузу, чтобы подумать. Почему?
— Я понял, что многие вопросы коснутся «Касты». И решил взять паузу, чтобы встретиться с группой на концертах в Дубае и Тель-Авиве. Узнать их нынешнее настроение, состояние и попытаться понять, что изменилось с последнего нашего общения. Наш предыдущий уговор — когда я даю интервью, то говорю только от своего имени, а не от лица группы «Каста» — остался в силе. Любой публичный разговор я начинаю со слов, что уехал из России, чтобы исключить бессмысленные и жестокие поиски меня в квартирах моих коллег.
— Ваш последний пост в Instagram: «Буду снова читать рэп в России, когда закончится путинизм. До скорой встречи». При каких обстоятельствах вы писали это?
— После отъезда мне было важно донести до аудитории свою позицию. Фото я выбрал с сине-желтых цветах, а текст довольно лаконично объясняет, что произошло с Шымом. Пост я написал после обсуждения с группой условий публикаций такого контента. Ребята меня отговорили от предыдущего поста и мне пришлось его скрыть. По мнению группы, он был небезопасный для них.
— О чем был этот пост?
— Я там более подробно описывал то, что произошло со мной, с группой и с Россией терминами, которые считаю справедливыми и честными. Но такой текст сейчас не может быть опубликован.
— Когда и как вы уезжали из России?
— Пятого марта, когда окончательно стало понятно, что нашим концертам противодействует администрация президента. Организаторам площадок звонят за день до концерта и говорят, что все нужно отменить. Лучше бы это делали еще на начальном этапе, тогда люди бы не теряли деньги. Отменяли по всей стране. Пятого марта я понял, что моя работа в качестве артиста, как минимум, приостановлена. Выбор был такой: оставаться в России и молчать, чего я сделать не смогу, или уехать и сохранить возможность говорить. Я выбрал второе. Подобную ситуацию я предусматривал и поэтому уезжал не на пустое место. После аннексии Крыма я понял, что надо готовить запасной аэродром. Мой лиссабонский корешок написал: «Мишаня, здесь негде выпить крафтового пива, давай бахнем тут бар». Тогда я отнесся к этому как к веселой затее, но понимал, что это может пригодиться. Теперь у меня здесь есть бар и это мой основной источник дохода.
— Как другие участники «Касты» отнеслись к вашему решению?
— С пониманием. Они знают меня.
— А какая у них позиция?
— Они не поддерживают происходящее.
— При этом концерты в России будут продолжаться. На сайте висит расписание тура.
— Ближайшие концерты только в сентябре. Я надеюсь, что и я смогу принять в них участие. Если нет, то парни будут читать мои куплеты. За 20 лет работы это стало нашей обычной практикой, когда кто-то не может выступить. Ущерба для самого концерта нет.
— 24 февраля у «Касты» должен был состояться концерт в Харькове. Когда вы на него должны были выехать?
— На 22 февраля у нас были билеты, но ситуация уже тогда была напряженной. Организатор концерта решил, что слишком рискованно, и отменил выезд.
— Вы из Ростова. Ваша цитата из интервью: «Я проснулся в 2014 году, когда по Ростову покатили танки… на фоне заявлений „нас там нет“, „это внутренний конфликт“ и прочее — весь город видит военную технику. На железнодорожных платформах — танки, гаубицы, ракетницы. При этом понятно, в какой стороне находится Украина». Когда для вас началась эта война?
— 24 февраля 2022 года в пять утра, когда путинская Россия без объявления войны напала на Украину. События, которые были в 2014 году, ложились в паттерн того, что было с соседними странами: с Грузией и Молдовой. Это была гибридная операция, чтобы взять в заложники часть территории Украины. Было сложно поверить, что это война.
— Как бы вы назвали период с 2014 по 2022 год?
— Сейчас бы я это назвал подготовкой к войне.
— Власти Белгородской области сообщали об обстреле со стороны Украины. Вам не страшно, что родной город тоже будут обстреливать?
— Такой вариант возможен. Война уже идет. Тут уместен такой анекдот. Идут два алкаша и видят двух евреев. Один второму говорит: «Слушай, а пойдем им п***ы дадим?» Второй спрашивает: «А если они нам п***ы дадут?» Тот в ответ: «А нам-то за что?»
Конечно, я переживаю за своих близких, которые там находятся. Несколько раз я уже просил их уехать из Ростовской области. Был момент, когда мне показалась, что дома возможна провокация, когда Путин, например, взорвет химическую бомбу на территории Ростова, чтобы обвинить Украину и развязать себе руки для применения неконвенционального оружия или для всеобщей мобилизации.
— Как близкие в Ростове отнеслись к призыву уехать?
— Мама уехала из области. Кто-то из друзей подготовил тревожный чемоданчик, но есть те, кто всерьез подобное не воспринимает, критикует мой алармизм и источники информации.
Русские, политика и прошлое
— В 2002 году у «Касты» вышла песня «На порядок выше», где будущий эмигрант встретил знакомого и между ними завязался диалог. Как вы теперь относитесь к написанным вами тогда строчкам?
«Там пусто, а ты, братан, русский
Тебе это важно, а остальное — *** с ним
Пойми, здесь исповедь истова, искренность, истина
Душа на рассвете, как капля водки, чистая
А там ты будешь живым среди зомби
Незнайкой в Солнечном городе
Зато узнаешь цену золота улыбки русской девочки
Сравнишь ее с импортной овечкой, что как икру их мечет
Я эту кухню знаю, лайнер поднимет в воздух
Поймешь, что прогоняешь, да только поздно»?
— Это было полжизни назад. Сейчас в минуты самоклевания в этих словах мне слышится шовинизм. Но я не цензурирую текст, и песня звучит на концертах. Это как фотка из юности. Глупо и бессмысленно вырезать из нее куски. 20 лет назад я так чувствовал и понимал мир. Я уже давно не считаю русскую задушевность чем-то исключительным. На самом деле это хорошая и честная песня, которая рассказывает о любви к своим близким, окружению и дому. Она написана тем языком, который мне тогда был доступен. В силу возраста, недостатка эрудиции и естественного для моей тогдашней среды национализма она получилась такой. Сейчас я понимаю, что та исключительность, про которую идет речь в песне, совершенно не исключительна. У каждого народа, с которым мне удалось познакомиться, есть подобная черта. Ты понимаешь, что это не уникально. Самый главный посыл в тексте — о невозможности задушевной беседы. Конечно же, русскому проще найти тему для разговора с русским. С другой стороны, я, как владелец бара, могу сказать, что к закрытию заведения задушевные беседы проходят и в интернациональных компаниях.
— Что для вас значит быть русским сейчас?
— Это иметь русский культурный багаж: язык, литература, музыка. А еще время и чувства, связанные с Россией. Этапы, через которые я прошел: перестроечное детство, пацанские 90-е и нулевые, сытые нефтяные годы, когда казалось, что Россия станет полноправным и цивилизованным партнером в большом саду наций, а фоном креп и точил зубы путинизм. А теперь в багаже есть и рухнувшие надежды. Что с ними делать? Не ставить во главу угла. Из опыта людей, которые эмигрировали раньше, я понял, что те, кто делал ставку на то, что вот-вот появится возможность вернуться и надо только дождаться, потерпели фиаско. Пусть эта надежда живет, но не доминирует.
— До того, как «Каста» выпустила несколько остросоциальных клипов, до событий в Беларуси и того, как вы вступились за своего друга-архитектора, который оказался в СИЗО, вы вообще интересовались политикой?
— До 2014 года — нет. Начиная с аннексии Крыма в моих куплетах появился политический дискурс, большинство треков «Касты», которые можно назвать остросоциальными, написаны по моей инициативе. Еще до войны, когда мы придумывали темы для песен, ребята смеялись, потому что я как заведенный выходил с новой политической темой, а пацаны говорили: «Да хорош, давай напишем песню про день рождения». А я им в ответ: «Вы че? Нам затыкают рты» или «Да вы че, какой день рождения, сейчас война будет». Но мы держали баланс, чтобы не превращаться в какой-то рупор антипутинизма.
— Не жалеете, что поднимали политические темы в текстах?
— Ни капли.
— Могли бы сейчас выступать где-нибудь в Кремле.
— Всю карьеру мы избегали мероприятий, которые связаны с прокремлевскими партиями. Помню, Влад (Влади из «Касты». — Прим. ред.) выступал в поддержку Навального, когда тот баллотировался в мэры Москвы. Но тогда, в 2013-м году, мне это было не интересно.
— Раньше рок называли музыкой протеста, потом рэп. Но когда началась война, большинство музыкантов замолчали. По-вашему, почему так?
— На мой взгляд, так ловко и надежно Путин заткнул всех, что у публичных людей молчание и неподдержка происходящего — это, пожалуй, единственный способ обозначить свою позицию, безопасно для себя и близких. Большинство людей, которые не находятся в России и удивляются, почему россияне молчат, не отдают себе отчет в том, насколько серьезно заткнули рот гражданам. Я считаю, сейчас любая неподдержка Z-фетиша — это уже выражение позиции. Еще скажу, что, наверное, эти приличные люди чрезмерно верили в лучшее и надеялись, что такого не может произойти. А теперь они оказались в тупике, когда у них нет плана действий и почти ничего от них не зависит.
— Вам страшно давать это интервью?
— У меня есть опасения по поводу моих близких, которые сейчас остаются в России, но молчать я не могу. Тешу себя надеждой, что я слишком мелкая рыба для бешеного медведя.
— Чье молчание из артистов вас расстроило?
— Среди коллег по жанру есть один человек, чьи слова действуют мощнее ядерного оружия — это Баста. Но, к сожалению, он молчит. Надеюсь, что пока.
— У нас вышла колонка про пропаганду и ее влияние на людей. Там говорится, что люди желают избежать необходимости думать и решать. Это и есть потребность в пропаганде. В контексте России это справедливое утверждение?
— С самим посылом я не совсем согласен. Нежелание думать и решать — это не потребность в пропаганде. Это всего лишь необходимое условие для нее, но это нежелание свойственно всем людям. Это просто экономия психологических ресурсов. Но в России, где целенаправленно искоренены альтернативные точки зрения и публичные обсуждения вопросов, этим свойством людей бессовестно пользуется власть. Это и есть пропаганда.
— В недавнем интервью вы сказали: «Среди моих знакомых оказались те, кто поддерживает войну». Как разговаривать с такими людьми?
— Я замечаю, как много трещин пошло по семьям, друзьям и коллегам. Это разломы на теме войны. Я стараюсь с близкими не говорить об этом, потому что мне важно сохранить контакт. Я не подросток, чтобы хлопнуть дверью и прекратить общение. Я лишь надеюсь, что в какой-то момент для тех, кто сейчас убежден в справедливости этой войны, откроются факты, которые их ужаснут и перевернут понимание всей ситуации.
Беларусь и «Выходи гулять»
— Давайте поговорим о нашей стране. В 2020 году вы поддержали протесты и даже общались по скайпу с жителями «Минск-Мира». Как организовывали этот разговор и чья это была инициатива?
— Нам позвонили знакомые минчане и сказали: «Мы во дворе устраиваем тусыч с проектором, может, вы хотите привет людям передать?» У нас тогда был концерт в Питере, мы включили скайп, немного поговорили с людьми, а потом зачитали со сцены «Выходи гулять».
— Почему вы согласились?
— Я согласился, потому что автократия совершенно бесперспективна, а когда она обращается в деспотию — тем более. Я желаю белорусам скорейшего избавления от Лукашенко.
— Были готовы к тому, что вам запретят выступать в Беларуси?
— Мы предполагали, потому что ваши власти действовали агрессивно. А когда это произошло — не удивились.
— Повлияли ли как-то события в Беларуси на клип «Выходи гулять»?
— Белорусские протесты и особенно жестокость, с которой они были подавлены, легли в основу видеоряда. А песня писалась про Россию.
— Почему в конце клипа показывают людей, которые улыбаются?
— Я думаю, это можно расшифровать как надежду, что правда победит. Ее можно скрывать, но уничтожить нельзя.
Группа, Oxxxymiron и дом
— Ждать ли какую-то антивоенную песню от «Касты»?
— Точно можно сказать, что эта война оставит огромный след в творчестве группы.
— Чем лично вы сейчас занимаетесь в плане творчества? Может, наконец, пишете сольный альбом?
— Я сам очень жду этого момента. Понимаю, что мне для комфортного написания необходимо, чтобы никуда не надо было бежать. Сейчас я пишу урывками, мне это не нравится. Хочу позволить себе работать регулярно.
— Дорн и Бабкин сейчас дают благотворительные концерты за границей. Вакарчук ездит по Украине и поддерживает людей. Oxxxymiron, Монеточка, Noize MC организуют концерты в помощь украинским беженцам. У вас не было в планах присоединиться к подобной инициативе?
— У всех ребят, которых вы перечислили, нет необходимости возвращаться в Россию, в отличие от группы «Каста». Нас четверо. Мы, по крайне мере сейчас, не планируем выступать на антивоенных концертах. А сольно я никогда не работал. У меня нет уверенности, что это мой жанр.
— На последних концертах за рубежом со сцены поднимается тема война?
— Говорю только я и только в терминах, которые не нарушают российское законодательство. Я не хочу подставлять ребят. Благо русский язык позволяет передавать смыслы без конкретных слов, возбуждающих охранителей.
— Вы можете вернуться в Россию, пока идет война?
— Не планирую.
— Когда и как закончится война?
— Украина восстановит свою территориальную целостность. Когда это будет, я не знаю.
— А что станет с Россией?
— Для меня это открытый вопрос. Меня судьба России волнует меньше, чем судьбы моих россиян.
— Какими бы строками «Касты» вы описали все то, что сейчас происходит?
— Вот куплет из песни «Скрепы» 2017 года. Мне смешно и жутко. Я писал это как дразнилку для ватников, а теперь пропаганда транслирует схожую позицию как взгляд на мир «правильных россиян»:
Мы хотим плохих дорог. Мы хотим, чтоб нас гнули в рог.
Мы хотим жить не впрок, а в долг, только чтоб задать урок
Нашим заклятым врагам надавать по щекам —
Всем они строят козни, ну, а всех больше нам.
И пускай ярмо тяжело, но у нас есть скрепы! Скрепы!
Мы все здесь заодно, с нами деды из склепа.
Пусть наконец все узнают, что есть на земле такой народ,
У которого есть царь, над которыми есть Бог!
А с ними дикий черт! А нам все нипочем!
И если надо, мы намертво встанем рядами к плечу плечо.
А если ты не с нами, тогда, приятель, подъем!
Пора ноздрями втянуть поглубже чернозем.
