Наши собеседники — это три солдата-срочника из различных частей и один офицер-пограничник. Все они были на службе 24 февраля, когда Россия напала на Украину, продолжают оставаться в армии и сейчас — когда ВСУ успешно контрнаступают. Мы поговорили о том, что идеологи и руководство рассказывало им о войне в самом начале, и как их риторика изменилась сейчас.
«Среди моих сослуживцев половина, если не больше, поддерживают Россию, но не войну»
Дмитрию 30 лет. Больше десяти из них он служит пограничником на белорусско-литовской границе.
О том, что Россия начала наступление на Украину, он, «как все», узнал из новостей. Говорит, не было никакого общего сбора пограничников или каких-то объяснений от начальства.
— Утром проснулся дома, это все везде было в телефоне. Я думаю, большинство так узнало, — объясняет Дмитрий. — Сложно было тогда не матерными словами что-то сказать. Все были в шоке и ужасе, как так? А главное — зачем? Непонятно. Никому это не понравилось. Потом в течение дня пришла бумага в часть: там было все как официальная пропаганда говорила. Ничего нового. Дополнительной информации какой-то тоже.
Что касается того, как общаться с солдатами, то в документе рекомендовалось придерживаться официальной версии из госСМИ. Напомним, белорусские госСМИ до сих пор активно транслируют пророссийскую позицию.
— Свое мнение нам сказали оставить при себе, с солдатами на эту тему не общаться. Как в официальных источниках, так и говорить, — вспоминает мужчина.
Буквально через неделю после начала войны в часть Дмитрия стали массово звонить матери солдат-срочников и спрашивать, где их сыновья.
— Мы сразу создали группы в вайбере, стали чуть ли не ежедневно писать: не волнуйтесь, мы здесь, мы на месте. Фотографии солдат скидывали, что мы никуда не поехали, — объясняет он. — Матерям некоторых солдат были звонки о том, что их сын чуть ли не погиб и всякое такое. Я не знаю, как их номера находили. Но в часть женщины звонили в слезах: «Как так?» Отвечали, что солдат здесь, давали ему телефон с мамой поговорить. В марте таких звонков было много, а уже в апреле я даже и не вспомню таких моментов.
Что касается усиления на их участке границы, то, по словам Дмитрия, оно было и раньше. И никак не связано с войной.
— У нас свои были проблемы с мигрантами. Из-за этого были усиления и различные вопросы по службе, — добавляет он. — А что касается разговоров о возможной отправке в Украину… Мы понимали, что нас не отправят, так как важно тут границу охранять. Об этом сразу солдатам сказали. Не знаю, может быть, в случае чего, конечно, отправили бы на усиление кого-то… Но вряд ли.
Дмитрий говорит, что настроения среди его сослуживцев разные: кто-то поддерживает Россию, кто-то Украину.
— Сам я на стороне Украины, — объясняет мужчина. — Но думаю, что среди моих сослуживцев примерно половина, если не больше, поддерживают Россию. Одни открыто, другие — нет. У некоторых в голове, что в Украине нацисты и так далее. Но воевать при этом никто не хочет. Даже те, кто поддерживает Россию, все равно осуждают войну: не понимают, зачем было начинать. А таких, кто сказал бы, что русские молодцы, что напали, очень мало.
Когда ВСУ начали контрнаступление, какой-то особенной реакции от белорусского военного руководства не было. Пограничник добавляет, что сейчас вообще тему Украины у них мало обсуждают.
— Каждый что-то там читает, но разговоров об этом нет, — говорит он. — А солдаты что? Новости посмотрели — и все. Мы им тоже ничего особо не доводим. Никаких указаний по этому поводу нет.
Сам Дмитрий считает, что белорусская армия не вступит в войну по банальной причине — не готова:
— Я в Вооруженных силах не служу. Мы же, пограничники, отдельно. Но насколько я вижу со стороны это все… У нас нет ничего лучше, чем в России. Учитывая, с чем Россия пошла воевать (по факту — ни с чем), какой у них бардак… У нас, конечно, более организовано, потому что у нас страна поменьше, Вооруженные силы поменьше. Этим проще руководить. Но все равно хватает тоже всего. Плюс у них высокий процент контрактников. Потому что у военнослужащих контрактной службы в России и зарплаты выше, и больше всяких привилегий. А у нас почти все срочники. Контрактников у нас немного. Одно дело, когда это срочник, которого чему-то там научили, а другое — подготовленный контрактник.
Пограничник говорит, что уже в самом начале войны решил: если белорусские власти все-таки отправят их в Украину — он откажется участвовать.
— Я лично поддерживаю украинскую сторону и не собираюсь против них воевать. Как вариант — просто отказаться или сесть в тюрьму, — объясняет он возможные сценарии. — Или уже там пойти и сдаться в плен. Но тебя все равно могут убить, не разобравшись, что ты идешь сдаваться. Можно вообще не доехать никуда. Или в тыл может прилететь ракета, и ты можешь погибнуть.
Для Дмитрия война стала одним из основных факторов, чтобы принять решение об увольнении:
— Ну, а также то, что второй год у нас на границе происходит с этими беженцами. Ну и после 2020 года все эти события, когда за комментарий сажают… Если я раньше думал дослужить до конца контракта, то сейчас не хочу.
«В начале войны командиры просто пересказывали телевизор и говорили, что мы не воюем»
Вячеслава призвали в армию прошлой осенью. Он уже 10 месяцев служит в инженерных войсках.
— Шел служить нехотя. Ситуация с Украиной не предвещала такой войны. Но служить все равно было страшновато, — рассказывает парень.
В феврале, в первые дни российского вторжения, их батальон отправили на усиление границ в разные места.
— Я лично был на усилении границы с Латвией. Тогда всем было страшно, что попадут на войну. Об этом говорили постоянно, командиры лишь убеждали в том, что никто за границу Беларуси не уедет. Мы боялись, но большая часть все-таки верила, что не будем воевать. Когда отправили на границу, нас просили не беспокоить родителей и говорить, что просто едем на учения, на полигон. Все так и делали: зачем лишний раз пугать родных. Где-то в апреле вернулся первый сводный батальон, на его смену сразу же отправили другой, от нашей роты туда попали 24 человека (всего там было около 250−300). Примерно полтора-два месяца там дежурили. Сейчас там достаточно мало людей, от нашей роты, допустим, лишь четыре человека.
По словам парня, как только началась война, командиры рассказывали про «спецоперацию» и «денацификацию».
— В начале войны командиры просто пересказывали телевизор и говорили, что мы не воюем. Пропаганда нарастала сильно, с каждой неделей появлялись новые программы, больше информирований проводили со служащими. Тогда еще старослужащие в основном были на стороне России. Кто-то считал, что у нас нет голоса и все за нас уже решают. Было мало людей, которые говорили, что правда за Украиной: то ли из-за страха перед командирами, то ли действительно так воспринимали. Точно могу сказать, что в коллективе конфликтов по этому поводу не появлялось, вели себя дружно, несмотря на разные точки зрения. Сейчас людей, занявших сторону Украины, стало намного больше — призвалось больше молодых. Но в открытую никто не может поддерживать ни Украину, ни Россию, так как Беларусь придерживается нейтралитета (по крайней мере, нам пытаются это доказать).
О том, что Вооруженные силы Украины начали контрнаступление, Евгений узнал из телеграм-каналов. С сослуживцами они обсуждали это только между собой, руководство части на происходящее никак не отреагировало.
— В плане того, что нам говорят, ничего не изменилось. Все так же вещают, что там происходит «денацификация», постоянно по телевизору и на информировании пропагандируют правоту России и ее преимущество, — объясняет он. — Ну и не прекращается постоянная пропаганда Лукашенко и всего подобного, каждое воскресенье в клубе включают программы типа «Антифейк» и «Понятная политика», да и к тому же они всегда на повторе крутятся на телевизорах в каждой казарме, на каждом этаже и в столовой.
— Сейчас мы понимаем, что воевать нас туда не отправят, но разговоры на тему войны все равно идут, кто-то рассказывает свежие новости «не из телевизора», все начинают обсуждать, — продолжает он. — Настроения в поддержу Украины в основном. Но если вдруг и отправят, скорее всего, людям придется воевать, просто запугают чем-нибудь и все. Могу сказать за свой батальон точно, воевать будет мало кто, большинство сложит оружие или перейдет на другую сторону.
Сам Вячеслав к войне относится крайне негативно. Говорит, что «воевать в другой стране за другую страну» не станет.
— Я бы скорее сбежал с семьей за границу, — рассуждает он. — Если нападут на нас — воевать придется, какое бы ни было плохое правительство и командование. Это моя страна, я здесь родился и буду ее защищать, кто бы там ни был. Но опять же, если это будет конфликт внутри страны, как в 2020 году, протесты и подобное, я на стороне народа.
«Ни агитации, ни разговоров на эту тему не было вообще»
Алексею 20. И с ноября прошлого года он служит в войсках связи. В феврале 2022-го он был на полигоне «Брестский». Там же его и застала новость о войне.
— На полигоне было много российских машин с буквами V и Z, — вспоминает парень. — Из-за информационного вакуума я не мог следить за новостями. Поэтому о войне узнал от отца. 24 февраля я позвонил ему, и уже он мне сказал, что Россия напала на Украину. Я был в шоке, что такое в наше время может быть.
К концу месяца Алексей вернулся в часть. Говорит, после этого первое время были усилены патрули.
— Патрульные надевали бронежилеты и брали автоматы, — рассказывает парень. — Но через 2 месяца все стало как прежде. Но до лета ездили машины с буквами V и Z для заправки топлива, воды и парковки. Сам с россиянами не общался, но ребята говорили, что они безбашенные какие-то, со странными шутками. У них спросили, есть ли патроны? Ответ: «Да, есть, хочешь пристрелю?» Только смеха в этом мало.
Что касается пропаганды, то Алексей сам удивляется: в его части ее минимум.
— Никто не проводит беседы. Идеологической работы нет. Единственное — 30 минут программы «Панорама» по БТ, — рассказывает парень. — А так о войне в Украине ничего не говорят вообще. Каждый третий четверг месяца во всех частях страны проводится «Единый день информирования», который, кстати, я сам пишу. Мне говорят тему, и я сочиняю слайды: про наркотики в стране и мире, социальные успехи Беларуси и прочая чушь. Про войну и в принципе военное дело темы не помню, чтобы была. Ни агитации, никаких разговоров на эту тему не было вообще. Ребята рассказывали, что, к примеру, во время выборов 2020 года на территории части был избирательный участок и военнослужащих никто не вынуждал голосовать за Лукашенко. Каждый голосовал за кого хочет. Я все веду к тому, что в нашей части нет «правильной» идеологии.
По словам Алексея, среди его сослуживцев есть такие, кто поддерживает войну и готов поехать воевать за Россию.
— Большинство, конечно, против, остальные аполитичны и редкие за. Умом, прямо скажу, они не отличаются. Они романтизируют условия солдата на войне, — считает парень. — В основном же о политике вообще не говорят. Я был очень этому удивлен.
Насчет отправки в Украину, по словам парня, разговоры между срочниками были редки даже в начале войны, а теперь прекратились вообще.
— Нашей армии хватит на 3 дня. Даже если их отправят, то разбегутся или толком ничего делать не будут. Тех, кто действительно понимает в своей специальности, — единицы. Большинство времени в армии тратится на бестолковые документы, ремонт техники и уборку территории части, — считает Алексей. — Замкомандира бригады как-то сам говорил: многие прапорщики, офицеры и контрактники на деле не будут воевать. Все, кто на контракте, пришли из-за благ государства. Многие хотят уйти из-за условий службы. Ждут льготный кредит на квартиру, а после увольняются. Лично я, даже если и будут отправлять, просто не поеду. Если насильно, то убегу в удобный момент. Или в плен подамся. Был бы украинцем, сам бы за свою страну воевал.
«Пропаганда слабела, сейчас о конфликте уже никто даже не вспоминает»
Евгению 20 лет. Он служит в радиотехнических войсках 10 месяцев.
— О том, что во время службы у соседей начнется война, даже не подозревал, — рассказывает парень. — 24 февраля был в части на боевом дежурстве. Во время пересменки кто-то сказал, что Россия бомбит Украину. Поначалу не верил и отшучивался. До последнего думал, что это просто сказки, пока вечером того же дня не объявили по новостям о «начале спецоперации в Украине».
По словам Евгения, в части им сразу же начали говорить то же самое и называть войну «спецоперацией по денацификации».
— Начали говорить, что власть в Украине захватили фашисты, и спецоперация проводится, потому что это происходит по соседству с РФ и противоречит внешним интересам России, — рассказывает солдат. — Вообще, ребята в части абсолютно адекватно относятся к происходящему и понимают, кто есть кто. Открыто никто не поддерживает войну. Есть единичные случаи, когда поддерживали Россию в этом конфликте, однако до публичного заявления никогда не доходило. Слышал такое только при общении тет-а-тет.
Что касается возможной отправки белорусских солдат на войну, то, по словам Евгения, в их части об этом речи не шло:
— В наших видах войск подобный сценарий исключен. Основная задача радиотехнических войск — несение боевого дежурства, контроль за воздушной обстановкой в пределах установленной зоны ответственности. Были шуточные высказывания от офицеров, мол, «поедете на Донбасс», однако все прекрасно знали, что личный состав никак не будет задействован в этом конфликте. В шутку рассуждали о том, что будем делать, если нас отправят на войну, — пока шутки не надоели. Хотя в глубине души было тревожно за родных, в случае, если подобный сценарий таки произойдет.
Несмотря на то, что он служит в радиотехнических войсках, которые контролируют воздушную обстановку, о запусках ракет по Украине с территории Беларуси Евгений узнал из новостей в телеграм-каналах.
— Если бы не интернет, то и не узнал бы. В части нас об этом не информировали, — объясняет он.
Сейчас тема войны в части Евгения не поднимается вообще. По его словам, никакой реакции на контрнаступление ВСУ не было:
— В конце зимы командиры ограничивались лишь термином «спецоперация». Абсолютно никакой шумихи по этому поводу. Даже наоборот. Командир части призывал всех сообщать родным, что мы не будем принимать участие в войне и продолжим выполнять задачи боевого дежурства в штатном режиме. Потом пропаганда слабела. И сейчас уже о конфликте никто даже не вспоминает. Даже не помню, когда последний раз мы поднимали эту тему в беседах.
Сам же парень говорит, что даже если вдруг Беларусь попытается отправить войска в Украину, он для себя решил, что не пойдет:
— Война — в первую очередь — конфликт политических интересов. Но никак не интересов простых людей. Большинству украинцев, да и белорусов, эта война не нужна. Хотя я прекрасно понимаю, что точка невозврата была пройдена, хочу, чтобы конфликт закончился как можно скорее. Ибо простые люди погибают зазря, просто потому, что одному Вове захотелось поиграть в войнушку.