За последние несколько лет десятки тысяч белорусок вынуждено покинули родину. Многим из них пришлось рожать детей за границей. Как устроена система ведения беременности, как проходят роды и сильно ли ситуация отличается от Беларуси? Об этом мы поговорили с тремя белорусскими мамами, которые сейчас находятся в Польше, Латвии и Литве.
«По сравнению с прошлой беременностью я шагнула на 50 лет в будущее»
В Латвию 35-летняя Виктория (имя изменено) приехала в августе 2021 года и сразу же попросила политическое убежище. Уже тогда она была на пятом месяцев беременности. В тот же день во время оформления документов ее спросили о самочувствии, а также о том, нужна ли медицинская помощь. Белоруска призналась, что ждет третьего ребенка.
Все время беременности Виктория жила в лагере для беженцев. Первое время к ней приходил семейный врач. Потом ведением беременности занимались в поликлинике, раз в месяц женщину осматривал гинеколог.
— Все бесплатно: анализы, осмотры, УЗИ. У меня не было никаких осложнений, поэтому дополнительно ничего не понадобилось. Назначили много разных витаминов, и все привозили бесплатно прямо в лагерь, — рассказывает собеседница. — Я общалась только с одной врачом, у все было замечательно. Но на последнем осмотре затронули вопросы документального оформления ребенка, больничного — и вылезли на политику. Я попыталась ей объяснить, что не могу ребенка легализовать в Беларуси, у меня нет возможности там получить пособие на дочь. И услышала в ответ: «Да не может быть, Александр Григорьевич такой классный мужик, что в глупости говорите! У меня родственники живут в Беларуси, там все гораздо лучше, чем в Латвии!» Слушаю и думаю, чего я все это начала, лучше бы молчала про эти справки. Но вообще к себе особенного негатива я не заметила.
Так как Виктория уже дважды рожала детей в Беларуси, то свой латвийский опыт она может сравнить с белорусским. Правда, подчеркивает, что родом она из районного города, поэтому сравнение очень субъективное.
— Знаете, тут ощущение, что я шагнула на 50 лет в будущее. Как будто из 80-х, с дребезжащими инструментами в алюминиевых тарелках, перенеслась в настоящее, в цивилизацию и с современным оборудованием, — описывает она. — Но вот отношение зависит от конкретных людей. По-моему оно нормальное и здесь, и там. Единственное, что у нас не хватало специалистов, а мне всегда «везло»: попадала на девочку по распределению, которая работает первый месяц и каждое слово перепроверяет по своим конспектам.
Когда пришло время рожать, Виктория уже получила вид на жительство, поэтому медицинские услуги для нее были бесплатными. Выбирать роддом в Латвии можно, но в Риге он один. Платные роды для иностранцев без осложнений обойдутся там в 835 евро, кесарево — в 1200 евро. В эту сумму уже входят два дня нахождения в роддоме, за каждый последующий день — доплата в 100 евро. Все дополнительные медицинские процедуры оплачиваются отдельно.
— Мы с мужем приехали туда в назначенный день сами. Можно вызывать скорую, а можно приехать самостоятельно, как удобнее. Оформились, меня отвели в палату. В тот же день я родила, а через день меня выписали. Все очень быстро, — описывает ситуацию собеседница. — А вот в Беларуси меня любили по три недели подержать в больнице до родов и еще неделю-две после. Вообще, как я поняла, в Латвии принято так: папа с мамой приезжают с чемоданом вещей в роддом, он живет вместе с ней день до родов в семейной комнате, потом присутствует на родах. Дальше, если пара может себе позволить, мужчина остается в семейной палате.
Семейные палаты и партнерские роды в Латвии распространены, но в рижском роддоме за это нужно доплачивать отдельно. Виктория рожала одна: муж привез ее в больницу, а затем поехал назад к старшим детям. Собеседница лежала в стандартной палате и была впечатлена условиями.
— Если бы я жила в Минске, сказала бы по-другому, но так как я с окраины, разница огромная. И сам роддом, и оформление родильного зала. Это отдельная комната с душем, с туалетом, с креслом для родов и столиком для новорожденного. Малыш родился, его на столик положили, над ним включили ультрафиолетовую лампу, на месте его осматривают, — говорит Виктория. — Я в этой палате все снимала на видео и отправляла маме: «Смотри, куда я попала. Вот так люди живут». Чуть ли не плакала. Это стало для меня шоком, в хорошем смысле. Отношение хорошее, никаких вопросов не было — все со мной на русском общались, а между собой на латышском. Да, в какой-то момент акушерка начала со мной разговаривать резко и громко, но это нужно, чтобы я не отключалась. Потому что от боли сознание немножко мутится.
Белоруска рожала самостоятельно, но для стимуляции родов ей сделали укол гормонов. Уже после Викторию перевели в палату на несколько человек (бесплатный вариант). Там лежали три мамы вместе с детьми.
Женщина говорит, что питание обычное. Ребенку сразу же сделали прививку, на следующий день собеседнице сделали УЗИ. Все было в порядке — и маму с малышом отправили домой.
— Еще важный момент: в Беларуси ребенка уносят. Я обоих родила вечером, и обоих мне приносили только наутро, — рассказывает собеседница. — А третью дочку здесь никто даже не забирал. Она родилась, ее осмотрели, дали мне на руки — и мы не расставались. Я была очень рада этому. Потому что когда только что родившегося малыша сразу куда-то утаскивают — это большой стресс. А тут она с рождения со мной: это и для ребенка эмоционально важно, и для меня. Опасений не было — это третьи роды, меня очень сложно чем-то напугать. Мне уже не нужно ничего объяснять, я знала, как себя вести. О состоянии ребенка рассказывали, но мне можно было ответить коротко, и я уже понимала, что это значит. Могла спросить, какой показатель по такой-то величине — мне называют цифру, и я все понимаю. Мне все очень понравилось.
«Не услышала ни слова, которое вывело бы из равновесия нервную систему роженицы»
В Польшу Ольга переехала вместе с мужем еще в 2021 году, там же и забеременела. Для собеседницы в 36 лет это был первый ребенок. Она сразу уточняет: если на постсоветском пространстве отношение к первородящим в этом возрасте не самое лучшее, то в Польше не заметила никакого негатива.
— Когда я забеременела, стала выбирать роддом, при котором бы хотела вести беременность. На тот момент у нас с мужем уже был временный ВНЖ и государственная медицинская страховка. Она оформлена на мужа, но распространяется на всех членов семьи. Если бы у меня ее не было, в роддоме бы приняли, никто бы не оставил рожать на улице, но потом скорее всего бы выставили счет, — рассказывает собеседница.
Если нет страховки, то рожать в Польше придется платно. Сумма зависит от региона страны. Цены стартуют от 2000 злотых (примерно 430 евро) до 10 000 злотых (чуть больше 2000 евро). К тому же могут быть дополнительные затраты на нестандартные услуги и процедуры.
Беременность в Польше ведут в женской консультации. Такая есть в роддоме недалеко от дома собеседницы. На нем Ольга и остановила свой выбор. Там же они с мужем и проходили специальную школу для будущих родителей.
— Поскольку это мои первые роды, мне не с чем сравнивать. Мое представление о том, как все это происходит в Беларуси основано на опыте подруг и чатах беременных, — рассказывает Ольга. — Начитавших этих историй, я была уверена, что в Беларуси по-прежнему отдают предпочтение платным родам, потому что только так можно рассчитывать на хорошее отношение к себе. По-прежнему много слышишь историй о хамстве, неуважительном отношении и так далее. Поэтому рожать без договора в Беларуси я бы не решилась. Здесь даже не предусматривалось такой опции, мол, давайте вы заплатите нам деньги, а мы будем о вас лучше заботиться. Все, что из услуг предлагал роддом — индивидуальная послеродовая палата.
Беременность в Польше ведет не врач-гинеколог, там это очень дорогой специалист, а «положная» (аналог нашей акушерки). Гинеколог подключается изредка. К примеру, Ольгу он осматривал всего несколько раз: в начале и в конце беременности.
— Я знаю, что в Беларуси женщинам назначают много витаминов для перестраховки. Кажется, иногда даже слишком много, — уточняет собеседница. — Здесь же никаких медицинских вмешательств, кроме рекомендованных ВОЗ, не было (но может, это у меня беременность проходила гладко). И если все в порядке, назначают стандартный набор: витамин D3, фолиевая кислота, йод. Их я пила всю беременность.
На прием ходила примерно раз в месяц. У меня даже был дискомфорт в начале, потому что я готовилась каждую неделю бегать на осмотры, основывая на опыт своих подруг в Беларуси. Еще такой приятный аспект — ни разу за время ведения беременности и самих родов я не услышала ни одного намека на мой возраст и вопроса, а почему я вообще рожаю. Хотя я прекрасно понимала, что в Беларуси «старородящая» стало бы моим словом года.
Беременность у собеседницы протекала без осложнений, а вот роды вовремя не наступали. На 42 неделе врач решил не ждать дальше и сказал идти на следующий день в роддом, «сдаваться».
— Я просто взяла сумку пришла: «Здравствуйте, вот я, вот мои документы», — рассказывает белоруска. — Отделение, куда ты приходишь не со схватками, а для стимуляции родов, в Польше называется «отделение патологии». Заполнила анкету, меня осмотрели, сказали, что срок большой, поэтому «беременной вы от нас уже не выйдете». И проводили в палату. Медики там были те же самые, что вели мою беременность: я видела знакомые лица. Вечером меня осмотрел врач и предложил с утра делать плановое кесарево сечение. Хотя решение оставалось за мной: стимулировать роды и рожать самой или делать операцию. Никто не давил. Взвесив все за и против, я согласилась на кесарево.
Ольга добавляет, что в Польше роды по умолчанию партнерские, об этом не нужно отдельно договариваться. К моменту окончания ее беременности карантин из-за коронавируса закончился, и супруг смог присутствовать на кесаревом. Еще один приятный момент: если ребенок здоров, его сразу дают матери и малыш остается с ней. Собеседница очень переживала, будет ли так в ее роддоме. А потом оказалось, что такая практика есть во всех больницах Польши.
— Операция прошла очень быстро: с момента анестезии и до послеоперационной палаты — минут 20. Положить ребенка сразу мне на грудь было физически невозможно, и поэтому его дали папе, пока меня зашивали. А вот в послеоперационную палату мне сразу же принесли малыша, и три часа мы с ним находились вместе под присмотром медсестры, — рассказывает Ольга.
Затем белоруску перевели в палату. И уже там ребенок все время находился с ней. Ольга хвалит условия в польском роддоме:
— Условия там были замечательные. Например, удобные регулируемые койки, на которых ты можешь регулировать высоту подъема. Оказалось, что после операции это очень важно, потому что когда все болит, гораздо проще вставать, если ты можешь поднять часть кровати.
Не представляю, как в Беларуси до сих пор есть роддома, в которых санузел один на этаж. Здесь стандартная палата на двух человек с индивидуальным душем и санузлом. И это прекрасно, потому что сразу после операции пройти пять шагов до туалета уже было проблемой. Единственная платная опция, которую предлагал мой роддом, это индивидуальная палата. Она выглядит как гостиничный номер, и туда отец может прийти ночевать.
До этого белоруска никогда не лежала в больницах. Говорит, первый опыт был исключительно позитивным. Рассказывает, что в голове постоянно крутились мысли «Боже мой, оказывается вот так бывает, не обязательно все будет так, как я читала».
— Конечно, может так не во всей в Польше, но в моем роддоме я чувствовала высокий профессионализм: каждый на своем месте, знает, что делать. Начиная от хирурга, который делает тебе операцию, заканчивая людьми, которые разносят еду из столовой, — говорит она. — И того, чего я боялась, грубости и хамства, как в наших поликлиниках, здесь не было. Тебя уважают как человека, пациентку этого роддома. Я не услышала ни одного слова, которое бы вывело из равновесия нервную систему роженицы. Конечно, не могу сказать, что все улыбались и сюсюкались, просто четко выполняли свою работу, всегда помогали, если нужно.
Каждый день пребывания в роддоме стоит денег для страховой, поэтому если женщина и малыш здоровы, в больнице никто их долго не держит. После кесарева сечения Ольга провела там только двое суток. Все это время дважды в день приходили гинеколог и педиатр, а также постоянно дежурили медсестры.
— Через часа четыре после операции я уже должна была подниматься. Меня перевезли в обычную палату и сказали: «А теперь вставай, через боль, через слезы, но надо двигаться». Потому что нельзя, чтобы шов оставался без движения, — вспоминает собеседница. — Очень больно было банально сесть на унитаз. Но если тебе слишком сложно, медсестры придут и помогут — в санузле тоже есть кнопки вызова сотрудниц. Еще один важный момент — сколько бы я до родов не читала про грудное вскармливание, на практике все оказалось не так просто. Ты не понимаешь, правильно ли кормишь ребенка, есть ли молоко. И вот эти медсестры очень помогли, пришли ко мне, показали, как держать ребенка. Все это длилось минут 20, но за это время я во всем разобралась. Через несколько недель я задумалась: боже мой, что бы я делала, если бы мне все это не рассказали в роддоме? Наверное, вообще бы отказалась от грудного вскармливания и перешла на смесь.
После второй ночи врач осмотрел и Ольгу, и ребенка, и так как все было в порядке, отпустил их домой. Торжественной выписки не организовывали (в Польше так не принято): просто забрали документы, одежду из гардероба, взяли ребенка и пошли домой.
— По умолчанию я была настроена на какой-то негатив со стороны врачей — слишком много таких историй слышала из Беларуси. Но здесь все оказалось так, как должно быть: есть врач, есть пациент, между ними здоровое общение, без лишних эмоций, все по делу. Опыт приятный, не травмирующий. Если бы меня спросили, я бы сказала, что в Польше классно рожать, — заключает белоруска.
«Уровень профессионализма врачей высочайший»
В Литву 30-летняя Катерина переехала в 2019 году, отработала год, а летом 2021 забеременела двойней. Это ее первая беременность. К тому времени у белоруски уже был литовский вид на жительство, а также она платила взносы в фонд страхования Sodra. Поэтому медицинское обслуживание для нее было бесплатным.
Катерина рассказывает, что в Литве беременность ведет семейный врач либо акушер (зависит от того, есть ли профильный специалист в клинике). В обоих случаях ведение беременности заключается в назначении анализов и профильных специалистов. Беременность Катерины вел ее семейный доктор.
— В Литве беременность проходит очень интересно: два-три УЗИ за все время и никаких осмотров на кресле, если нет жалоб. Поэтому мне было сложно выбить себе УЗИ, а для меня это важно — я очень боялась беременности, — рассказывает Катерина. — Вообще здесь мамам нужно брать все в свои руки. В Беларуси сильно больше внимания и анализов, а в Литве их мало. Но меня наблюдали каждые две недели, делали УЗИ, потому что моя разновидность двойни оказалась второй по сложности.
— С врачами общалась на ломаном русско-литовском. Но здесь врачи очень редко сами что-то рассказывают, из них все нужно вытаскивать. Более того, их советы носили рекомендательный характер: «Вам неплохо было бы пропить железо», — продолжает собеседница. — Я точно знаю, что в Беларуси мне бы сказали, что это обязательно. Вообще я не пила ни одной витаминки, только железо, когда был сильный дефицит. Повышенной заботы и внимания я не заметила.
Необходимости заранее договариваться с роддомом в Литве нет, заключать контракты тоже не нужно. В день родов женщина просто приезжает в ту больницу, в которой хотела бы рожать. В Вильнюсе есть три государственных роддома: Santaros (ее еще называют «Сантаришки»), Vilniaus gimdymo namai (Вильнюсский родильный дом) и Vilniaus miesto klinikinė ligoninė (Вильнюсская городская клиническая больница в районе Антакальнис). Больница Santaros специализируется на экстренной помощи новорожденным, в остальном разницы между роддомами нет. Но русскоговорящие в Литве чаще всего выбирают последнюю (как утверждает Катерина, «там лучший коллектив»).
Если у роженицы нет государственной медстраховки, стоимость родов варьируется от 800 до 2500 евро, в зависимости от сложности. Самые дешевые естественные роды без осложнений. Чем больше необходимых манипуляций сделают во время родов, тем дороже они обойдутся.
У Катерины выбора не было: из-за сложного течения беременности пришлось выбирать клинику Santaros. В этой больнице, по словам собеседницы, высококлассное отделение для недоношенных детей (выхаживают новорожденных весом от 500 грамм).
— В Беларуси я никогда не думала про партнерские роды, а здесь мы с мужем рассматривали только такой вариант. В Литве это очень распространенная история, такие роды считаются нормой. Но все сорвалось из-за пандемии, — вспоминает белоруска. — Вообще если женщина хочет партнерские роды, то заранее забронировать платную палату нельзя, нужно выбирать в день поступления из того, что есть. Когда я приехала в роддом, это стоило 20 евро в сутки. В такой палате — две кровати для обоих родителей и кроватка для малыша.
За неделю до рождения детей Катерина пришла на УЗИ и ей сказали, что нужно в больницу на сохранение. Беременность была сложной, поэтому врачебная комиссия назначила дату, когда будет кесарево сечение.
— Вообще, в роддом женщинам нужно ехать самим, если нет никаких экстренных случаев, — объясняет Катерина. — Утром в день операции пришел познакомиться хирург, потом заходила анестезиолог. Хирург замечательный, на родах присутствовал даже профессор. У меня были проблемы с давлением, и какое-то время я себя чувствовала не очень хорошо. Но у врачей все было под контролем, со мной постоянно общались. Шов у меня восхитительный — очень тонкий, внизу живота. К врачам у меня никаких вопросов, уровень их профессионализма высочайший. Когда у меня появлялись какие-то вопросы, ко мне даже приходили заведующие пообщаться. А вот что касается человеческого отношения среднего медперсонала, впечатление так себе. Я лежала в палате в самом конце коридора, и ко мне не приходили, когда я нажимала на красную кнопку. Очень рада, что мы с детьми живы и здоровы, но эмоциональное состояние было не очень.
Двухместной палатой Катерина осталась довольна: удобная кровать и душ с туалетом один на две палаты. А когда ее с детьми перевели в отделение для новорожденных, комната и вовсе была только для них. Правда, там туалет с душем уже были на этаже. Кроме того, на посту стояли микроволновка и чайник, которыми можно пользоваться в любое время.
Так как дети белоруски родились недоношенными (им было только 34 недели), еще какое-то время их жизнь зависела от аппаратов. Во время операции малышей матери тоже не показали, только вечером в тот день разрешили прикоснуться.
— Детей на руки мне дали на четвертые сутки. Меня усадили в кресло-качалку, аккуратно положили их на руки. Но еще недели две я не могла их нормально держать, потому что они были подключены к проводам, — вспоминает Катерина. — Что касается проблемных детей, в Беларуси ими полностью занимается персонал. Здесь же считается, что эффективнее, когда это делает мама. Даже если это очень тяжело. Например, на пятый день мои дети забыли, как дышать, и я сама их реанимировала. Моя подруга рассказывала, что в Беларуси она месяц проплакала под дверью, потому что не могла увидеть детей, а я молилась о том, чтобы поспать хотя бы 15 минут.
— Где-то через месяц после родов в больницу как раз начали привозить детей с инфекцией, и врач сказала: «Вы все равно все делаете сами, может, хотите домой?» А так как я на тот момент умела делать практически все процедуры, то согласилась. Потом ко мне приехала мама, и с ней все стало намного проще. Вообще не позитивная история, но она тоже имеет место, — резюмирует белоруска.