В конце 2022-го правозащитники сообщили, что в Гомельской исправительной колонии № 4 умерла осужденная. Как рассказал «Зеркалу» знакомый с ситуацией, женщину звали Ольга и в ноябре ей исполнилось 40 лет. В колонию Ольга попала за дачу взятки: суд назначил ей 2,5 года общего режима. Еще на суде женщина и адвокат просили не отправлять ее в колонию: Ольга жила с искусственным клапаном в сердце и колония могла сильно ухудшить ее здоровье. «Но к ним никто не прислушался…» — говорит знакомый погибшей женщины.
В целях безопасности мы изменили имя нашего собеседника, а также не указываем фамилию умершей. Все эти данные есть в редакции.
Ольгу похоронили 23 декабря в Солигорском районе, где она жила до колонии. На похоронах была ее дочь-студентка, родные, друзья… Ее мужа, который находится в СИЗО Могилева, попрощаться с женой не отпустили.
— Знаю, подруги звонили в ДИН (Департамент исполнения наказаний. — Прим. ред.), просили разрешить ему побыть на прощании, но дежурный ответил: «Вы же понимаете, его никто не отпустит». Он предложил лично приехать к начальнику на прием, — рассказывает тот самый знакомый Алексей. — Но понятно, что, когда нужно готовиться к похоронам, никто не поедет 200 километров, чтобы, скорее всего, снова услышать отказ.
По словам знакомого, проблемы со здоровьем, а точнее с сердцем, у Ольги с детства. Лет десять назад ее прооперировали и заменили сердечный клапан. Несмотря на это женщина была очень жизнерадостным человеком.
— Ей дали группу инвалидности, и она постоянно ездила на консультации к кардиохирургу, — описывает ситуацию собеседник. — Кроме того, ей нужно было постоянно принимать препарат для разжижения крови и следить за МНО — этот показатель отвечает за свертываемость крови. Если он высокий, то может случиться кровотечение. Если низкий, в крови образовываются тромбы.
Алексей говорит, что раз, а иногда и дважды в неделю Ольга сдавала анализы, чтобы следить, в каком состоянии ее кровь:
— Анализ она обычно делала утром, а часам к 12.00 уже был готов результат. Исходя из этого, она понимала, сколько таблеток нужно принимать. Кстати, после операции Ольга настолько часто бывала в поликлинике, что в какой-то момент, чтобы она не тратила время, медсестра с участка сама стала ей звонить и говорить результаты. Когда Оля попала в СИЗО в Жодино, данные ей иногда сообщали недели через две, когда в них уже не было никакого смысла.
«Появился знакомый и предложил помочь с закрытием дела»
Ольга и ее семья жили в собственном доме в одной из деревень Солигорского района. Ольга работала воспитателем в детском саду, а ее муж Юрий возглавлял экспериментальную базу в местной сельскохозяйственной организации.
— Осенью 2021-го он привез себе на участок куб или два бетона, который якобы был выписан на базу. Как рассказывала мне Оля, он хотел что-то сделать возле курятника, — вспоминает знакомый. — Спустя какое-то время Юрию предложили должность в одном из СПК. Он согласился, но его назначение понравилось не всем, и начались гонения. Тогда же и выяснилась ситуация с бетоном. Юра сказал, что готов все оплатить, это было 1200 белорусских рублей, но дело уже завели.
Шло время, дело оставалось открытым, но история затихла. Алексей говорит, что в какой-то момент появился бывший коллега Юрия и предложил помощь с закрытием дела.
— За помощь он попросил две тысячи долларов. Оля ему дала эти деньги. Время шло, но ничего не менялось, — объясняет наш собеседник. — Потом он приехал к Оле еще раз и сообщил, что нужно еще пять тысяч. Она позвонила мужу, он сказал ничего не давать, но знакомый настолько убедил Олю, что она набрала маме и попросила привезти ей эту сумму. Затем Оля с этим мужчиной поехали в Минск по какому-то адресу. Ольга осталась в машине, а знакомый куда-то пошел, якобы передавать деньги. Позже на суде этот человек заявил, что никому ничего не давал, а просто обманывал, чтобы вытянуть у семьи деньги.
После той поездки, говорит Алексей, знакомый исчез, а ситуация с уголовным делом Юрия так и не изменилась. В декабре 2021-го супругов забрали в ДФР.
— Олю допрашивали несколько часов. Не выпускали ни в туалет, ни лекарство выпить, хотя она сердечница и принимать таблетки ей нужно по расписанию, — не скрывает эмоций мужчина. — Тот день закончился тем, что Олю отпустили, а Юру увезли в ИВС. Она успела только съездить домой, чтобы привезти ему таблетки, потому что у него проблемы с давлением. С той поры он за решеткой. В конце осени его судили и дали три с половиной года.
«На суде озвучивали ее проблемы со здоровьем, предоставляли все справки и выписки»
По словам собеседника, Ольга сначала была свидетелем по делу, а позже превратилась в обвиняемую. Насколько известно мужчине, кто-то из друзей написал заявление о поручительстве, что позволило Ольге до приговора быть дома.
Суд над женщиной начался в августе 2022-го. Ее обвиняли по ч. 1 и ч. 2 ст. 431 (Дача взятки и дача взятки повторно или в крупном размере). Приговор — два с половиной года колонии общего режима и штраф.
— На суде озвучивали ее проблемы со здоровьем, предоставляли все справки и выписки. Несмотря на это после приговора ее отправили в Солигорский ИВС, а потом в СИЗО в Жодино. Там она находилась три месяца, пока не прошла апелляция, — говорит знакомый. — В одном из писем Оля написала, что как-то почувствовала себя плохо. Сокамерницы позвали врача. Когда медик пришла, ей сообщили, что Оле нехорошо, она чуть ли не падает в обморок. Медик на это ответила: «Вот когда потеряет сознание, тогда меня позовете». Когда родные об этом узнали, адвокат поехал к начальнику СИЗО на разговор, после чего они зашевелились. Стали брать у нее анализы, хоть и не регулярно. В общем, ситуация изменилась в лучшую сторону.
По словам Алексея, за время в СИЗО у Ольги раз или два случались небольшие кровотечения, но госпитализация ей не требовалась.
— Особой возможности контролировать здоровье в изоляторе у Ольги не было, но, так как она много лет пила разжижающий препарат, врач научила ее подбирать нужную дозу лекарств, — описывает ситуацию собеседник. — Обычно она принимала 2−2,5 таблетки. Это помогало поддерживать МНО в ровном состоянии. Случались и сбои. В какой-то период у нее по рукам и ногам пошли пятна, как маленькие синячки, — свидетельство, что начинался непорядок с кровью. Она показывала их врачу, но медик ничем не помогла. В одном из писем она рассказывала, что, если ситуация не изменится, она планирует записаться на прием к начальнику СИЗО.
«Когда ее родные позвонили в областную больницу, им сообщили, что Олю привезли в тяжелейшем состоянии»
Апелляция по делу Ольги прошла в конце сентября. Врач, которая оперировала Ольгу, в суд приехать не смогла.
— Но она написала письмо, в котором отметила, что с таким диагнозом, как у Оли, ей нельзя находиться в местах лишения свободы. Это может повлечь за собой летальный исход, — отмечает Алексей. — Ее мама и адвокат тоже об этом говорили. Ольга готова была понести наказание, но не то, которое бы способствовало ухудшению ее здоровья.
Однако Минский областной суд не изменил решение Солигорского районного суда. В середине октября 2022-го женщину этапировали в Могилев, а потом в Гомель.
— Лекарство, которое Оля принимала, есть белорусского и западного производства. Наше не подходило, поэтому родственники передавали ей иностранное. По приезде в Гомель ее отправили на карантин и забрали лекарства. Стали выдавать отечественный аналог и свое мочегонное. Это длилось пять дней, — рассказывает знакомый. — Видимо, из-за этого, а еще тяжелой дороги и переживаний у нее сильно отекли ноги. Она писала: «У меня такое чувство, что скоро разорвется кожа». Позже она встретилась с местным врачом, препараты вернули, и ей полегчало.
Свои 40 лет Ольга отпраздновала в колонии. Потихоньку она адаптировалась к условиям. Жизнь, казалось, пошла своим чередом, но в конце ноября от нее перестали приходить письма. Родные разволновались.
— Затем она написала, что у нее открылось сильное кровотечение и ее госпитализировали в реанимацию Гомельской городской больницы, — вспоминает собеседник. — Там она пробыла с 23 по 28 ноября. За все это время, насколько мне известно, никому из родных даже не сообщили, что Оля в больнице. После выписки ее перевели в санчасть колонии. Насколько я знаю, гомельские врачи не хотели выписывать ее так быстро, но на этом настояла колония. Якобы они объясняли это тем, что у них нет возможности осуществлять в больнице должный надзор.
По словам собеседника, в санчасти Ольге стало лучше. В письмах этого периода она рассказывала, что «дела более-менее нормально, здоровье как обычно». Ей дали работу по силам — она вязала мочалки.
— Доктор, который ее вел, рассказывал близким, что тогда Оля выглядела очень позитивной и дней через пять-десять ее бы выписали, — рассказывает знакомый. — Насколько знаю, в колонии анализы у нее брали, но как часто, я не в курсе. Слышал, в последнем письме она написала, что МНО в крови был почти в два раза выше нормы.
По словам знакомого, в ночь на 17 декабря Ольгу доставили в реанимацию Гомельской областной больницы. Что случилось, «родным об этом никто не говорит».
— Доктор, который ее лечил, тогда не работал. Уже потом он посмотрел по карточке, что в тот день ей назначили какую-то капельницу. Видимо, медики колонии пытались помочь своими силами, но не справились, — продолжает Алексей. — Когда позже родные позвонили в областную больницу, им сообщили, что Олю привезли в тяжелейшем состоянии, было упущено время. Умерла она 21 декабря. Насколько мне известно, случился инсульт. До этого звонка колония опять же не сообщила родным, что Оля в больнице в тяжелейшем состоянии.
Алексей говорит, что сейчас родные покойной хотят, чтобы компетентные органы разобрались в сложившейся ситуации:
— Они уверены, что наказание Ольге вынесли неправильное. Если бы дали «домашнюю химию» или условный срок, она была бы жива. Но никто не прислушался к рекомендациям врача. Врач из колонии сказал родным, что они с коллегами удивились Олиному диагнозу. Сказал, таких людей к ним доставляли единицы. Да и статьи у них были более серьезные. У них, говорил, нет достаточных медицинских условий, чтобы наблюдать таких заключенных.
