На днях в Парке высоких технологий заявили: есть тенденция, что айтишники, которые релоцировались из Беларуси, снова возвращаются в страну. «Зеркало» поговорило с такими IT-специалистами и узнало, почему их тянет на родину.
Из соображений безопасности имена всех героев изменены.
Девять месяцев был в эмиграции: «Когда приехал в Минск, даже стал лучше спать»
Александр — разработчик в крупной IT-компании. С женой они провели в эмиграции девять месяцев. В Турцию они вылетели в конце марта, а в декабре вернулись. Причин для отъезда было две. Первая — война в Украине, вторая — заказчик проекта, над которым работал мужчина, не хотел сотрудничать с белорусскими офисами.
— Требовалось либо переезжать, либо искать новый проект в Беларуси. Людей, которые выбрали для себя второй вариант, было много. Из-за этого складывалось представление, что проектов в стране скоро не останется. Что станет с IT-сферой, было неясно. В итоге, чтобы не быть задетыми в критический момент, мы решили релоцироваться, — вводит в курс дела собеседник. — Жена у меня тоже на удаленке, поэтому для нас не составило проблем взять ноутбуки и куда-нибудь улететь.
Хотя не скажу, что это было простое решение. Мы несколько лет делали ремонт в своей квартире. Только заселились, месяц пожили — и тут пришлось все бросать. Эмоционально это непросто. К тому же, в Минске остался наш круг общения. Понимали, в Турции такого точно не будет, а для нас окружение очень важно. В принципе, мы все эти события и переживали нормально, лишь потому что держались с друзьями вместе, обсуждали наши переживания. А теперь, выходило, что территориально мы с женой как бы отдалялись от белорусских проблем, но эмоционально все оставалось с нами, ведь обсуждать это было не с кем.
Изначально воспринимали поездку в Турцию как затяжной отпуск длиной в год. Было желание получить побольше витамина D и поесть фруктов. Дали себе время до мая 2023-го. К следующей весне, решили, определимся, двигаться куда-то дальше или оставаться в Турции. Сняли квартиру в одном из курортных городов, все казалось неплохо, но хватило нас месяцев на семь. В октябре появились мысли, что пора возвращаться домой. Хотелось, скажем так, к благам цивилизации, к которым мы привыкли: нормальный каршеринг, доставка еды, кино. Все кафешки в городе, где мы жили, были одинаковые. С одинаковой турецкой кухней, которая надоела нам уже на второй или третий месяц, так что мы стали готовить сами.
Появилась идея перебраться в Польшу, тем более туда релоциловалось много наших знакомых. Обсудили с женой этот вариант, но поняли: с местными налогами и кредитом на жилье в Беларуси жить там финансово будет тяжело. Тогда же стало ясно: нам нужно принимать более серьезное решение с перспективой на три-пять лет. И если мы выбираем Польшу, необходимо продавать квартиру в Минске, в материальном плане полностью отрезать себя от Беларуси и начинать на новом месте все с нуля. Вот только ни физических, ни эмоциональных сил у нас на это не было.
В итоге решение данного вопроса мы поставили на паузу и вернулись в Беларусь, как в такую рекреацию, можно сказать. Хотим посмотреть, какая здесь обстановка. Насколько она критическая, что происходит на рынке труда, а также в различных слоях — политических и экономических.
Осенью купили хорошие билеты на декабрь, почистили телефоны и полетели.
Возможно, я где-то слишком оптимистичен, но, думаю, обстановка в Беларуси нагнетается, чтобы Украина перебросила часть войск на север. А сверка военно-учетных специальностей — формальность. Хотя, конечно, эти риски я учитываю и хочу контролировать. У меня отсрочка по здоровью, поэтому, если начнется мобилизация, у меня будет запас времени двинуть за границу. Сейчас мы пытаемся открывать визы, чтобы в случае трындеца ретироваться.
Возможные репрессии тоже усложняют ситуацию. После того как всплыла история с книгой «Я выхожу» и фотобанком Shutterstock, я пересмотрел, что мог. Благо нигде себя не нашел. Но летом близкого моей семье человека задержали, поэтому риск, что могут прийти и забрать, есть всегда.
Сопоставим ли риск с тем, насколько нас с женой тянуло в Беларусь?
Иногда думаю про себя: «Ты реально какой-то дурак?» Тянешься в эти созависимые, абьюзивные отношения. Но, наверное, да. Когда приехал в Минск, даже стал лучше спать. Это очень странно, но, наверное, свои стены как-то греют. Наше возвращение — это ведь как ситуация с автомобильной катастрофой. На улице тебя в любой момент может сбить машина, но ты все равно выходишь из дома.
Наша главная ценность еще и в том, что мы с женой хотим жить в Беларуси. Здесь наш дом, наши друзья. И в целом мы мечтаем, чтобы наша страна развивалась, поэтому покидать ее — большой удар по нам.
Что же касается работы, то пока я устроен в Турции, но с этим все не так критично. Наш заказчик сейчас не сильно контролирует, где территориально находится сотрудник. Да и проект уже почти завершен. Я в поисках нового. Смотрю внутри своей компании и в общем по рынку.
В моей фирме проектов в Беларуси сейчас нет. С одной стороны — из-за отказа части заказчиков работать с нашей страной, с другой — декабрь-февраль в принципе в IT глухой сезон. В декабре все закрывают год, в январе-феврале клиенты формируют какие-то планы на ближайшие месяцы и лишь в марте начинают открываться проекты и позиции под них.
Уже отправил резюме в несколько мест. Отклики есть. Прошел три собеседования. В принципе, по моей специальности предложения в Минске есть. В отличие от больших компаний, которым хватало денег, чтобы релоцировать коллективы, у маленьких такой возможности не было. Им и нужны сотрудники.
С какими мыслями сейчас живу? Живем с женой сегодняшним днем, а не концентрируемся на призрачном будущем, которое ты не можешь предвидеть и планировать. А об остальном скажу, как человек верующий: Бог позаботится, и даже в этой тяжелой, трансформирующейся ситуации все придет к какому-то благу.
Два месяца был в эмиграции: «Откликнулся уже примерно на сто вакансий»
Кирилл — продакт-менеджер в одной из крупных белорусских IT-компаний. В эмиграции он провел два месяца. В марте они с женой уехали в Грузию. Главная причина — война в Украине. Ситуация, рассуждает собеседник, напрягала, «не хотелось, чтобы это перекинулось на нас».
— Наше руководство настаивало на релокейте, но было не критично, если кто-то оставался в Беларуси, — рассказывает собеседник. — Тем, кто сомневался в переезде, предложили на время оформить командировки, а потом уже решить, готов ты жить за границей или нет. Этот вариант мне подходил, и я взял командировку на месяц. Потом еще на месяц мы с женой остались самостоятельно. Оля работает удаленно, так что проблем не было.
Мы с женой направились в Батуми. Почему туда? У друзей, которые здесь раньше отдыхали, были хорошие отзывы по ценам в магазинах и на аренду жилья. Правда, по прилету мы поняли: ситуация обстоит не совсем так, как нам описывали.
Квартира-студия на 30 «квадратов», которую мы сняли, стоила 500 евро в месяц. Это было в апреле-мае. За июнь хозяева просили около 800−900 евро, а за июль, так как это сезон, тысячу. Продукты в магазинах тоже дороже минских. Например, на наши деньги литр молока в Грузии стоил 7 рублей, тогда как в Беларуси 2−2,5 рубля. При этом качество еды значительно хуже. Ни мяса нормального не найти, ни курицы. Уровень сервиса тоже не дотягивает до того, к которому мы привыкли. И я не говорю о каких-то белорусских премиум-заведениях. Вот сегодня с женой заказывали домой грузинскую еду. У нас в доставке блюда их кухни готовят лучше, чем в их ресторанах.
Первые две недели постепенно привыкали ко всему новому. Жизнь становилась интереснее. Мы с Олей начали немного путешествовать, обзавелись местами, где нравилось есть и отдыхать, и новыми друзьями. А потом в Батуми перебрались и наши хорошие знакомые.
Встречаясь, мы часто вспоминали Минск. Говорили, что у нас улицы пошире, сервис и продукты получше. В такие моменты домой хотелось сильнее. К тому же, когда я читал новости, понимал: в Беларуси плюс-минус ситуация устаканивается. Войска страна никуда не вводит, в нашу сторону ничего не летит. Казалось, все идет на поправку.
Ситуация с возможным задержанием тоже не пугала: на марши я не ходил. Только на санкционированный митинг, который летом проводили в Минске Светлана Тихановская, Мария Колесникова и Вероника Цепкало.
В общем, это не те риски, чтобы оставаться за границей и переплачивать за съемное жилье, когда в Беларуси у нас своя квартира. В итоге мы решили не продлевать договор аренды и вернуться.
Осенью проект, в котором я работал, закончился. С тех пор на бенче. Это значит, проект, где я был задействован, завершился, а нового для меня еще не нашлось. В итоге в фирме я числюсь, но получаю минимальную зарплату.
Есть так называемый здоровый бенч — это когда тебя приглашают на новые интервью, подыскивают вакансию. Но сейчас такое ощущение, что работы нет. Да и набирают в команды в основном тех, кто релоцирован. Хотя и у них не все гладко. Часть моих знакомых из IT-сферы, которые переехали, тоже сидят на бенче. Как я понимаю, заказчики постепенно от нас уходят, а новые не особо появляются. Смотрю по нашей внутренней статистике: на каждую новую вакансию сразу прилетает примерно по десять откликов от тех, кто на бенче, и где-то столько же от тех, чьи проекты подходят к концу. На собрании с руководством мы спрашивали: есть ли планы по закрытию компании, нам не ответили.
Сам я все эти месяцы тоже ищу работу. Не только в компании, но и за ее пределами. Откликнулся уже примерно на сто вакансий. Рассматривал не только свою специальность, но и смежные. Пригласили меня примерно на двадцать интервью. От 15 предложений после собеседования я отказался сам: зарплата, которую там предлагали, была процентов на сорок ниже того, что я получал раньше. В остальных случаях отказали мне: работодателям было недостаточно моего опыта.
Смотрел предложения в Польше, Литве, Латвии. Сходил удаленно на пару интервью. Там зарплата выше, но опять же, она процентов на двадцать меньше моей прежней. А если учесть, что в случае переезда придется снимать квартиру, я не вижу смысла куда-то релоцироваться.
Теперь в основном живу на накопления. А данный период в своей жизни рассматриваю как затянувшийся отпуск. Думаю, идти в собственный бизнес, рассчитывать, что я что-то найду, не приходится. А работать за деньги, которые почти в два раза меньше, чем получал… Меня это, как минимум, не будет мотивировать.
В тоже время из 15−20 моих знакомых айтишников переездом довольны человека три-четыре. Остальные хотели бы назад, но не могут: одни участвовали в акциях и боятся задержаний, другие получили новую работу за границей и понимают: скорее всего подобных вакансий в Беларуси они не найдут.
Есть и третий пример. Один из знакомых три месяца провел за границей. Вернулся и за фото в телефоне оказался на "сутках". После выхода из изолятора он решил больше не релоцироваться. Сказал: свое он уже отсидел.
Пять месяцев был в эмиграции: «Фирма, с которой сотрудничаю, не знает, что я вернулся. Работаю под VPN»
Виктор занимается разработкой в одной из западных IT-компаний. Работает удаленно. В эмиграции он провел пять месяцев. История его отъезда началась с того, что после начала войны руководство сообщило: сотрудникам стоит уехать из страны. Сначала это звучало как совет, а через месяц стало обязательным. Объясняли это так: если партнеры-инвесторы узнают, что в компании кто-то работает из Беларуси или России, у фирмы начнутся проблемы. А рисковать активами никто не хотел.
— Решение об отъезде я принял в конце февраля. Примерно за полторы тысячи долларов купил первый попавшийся билет и спустя буквально три часа после сообщения-рекомендации направился в Грузию, — описывает ситуацию мужчина. — Почему так срочно? Это была перестраховка, чтобы, чуть-что, меня не забрали воевать. Поехал сам, жена и дети остались в Беларуси. Рассудили: если границы закроют, то будет, как в Украине: женщины и дети смогут выехать, а мужчины нет. Летел без плана. Думал, посижу месяц за границей, посмотрю на ситуацию, а дальше определюсь: вернусь домой или же обоснуюсь там и родных заберу к себе.
Мой маршрут проходил через Турцию и Армению, и по итогу до Тбилиси я так и не долетел. Пока был в пути, знакомые написали, что в Грузии сейчас много народа, тяжело искать жилье, и я обосновался в Стамбуле. Общался с местными айтишниками, узнавал, что и как. На тот момент условия в стране были классные, аренда жилья недорогая. Но турецкий менталитет мне не зашел: они мусульмане, их иначе воспитывают, и мир они воспринимают по-другому.
Пока находился там, замечал, что русские, белорусы, можно сказать, живут анклавами, и с местными, по сути, не общаются. Я, условно, не мог подойти к случайному человеку на улице и заговорить. И здесь дело не в языковом барьере, а в том, что там люди по-другому знакомятся, улыбаются, общаются. В общем, в Турции я чувствовал себя чужим.
Через месяц компания предложила мне уехать в одну из европейских стран. Я согласился. Тут значительно больше русскоязычного населения, много айтишников, но вообще не развита инфраструктура. Доставка еды, такси, сервис — все на каком-то базовом уровне. Словно попадаешь в наш 2005 год. Да и жилье очень дорогое. Я снял самый простой дом с двумя спальнями, он стоил примерно полторы тысячи евро в месяц. Это еще считалось дешево. В среднем аренда здесь обходится в две-три тысячи евро в месяц, плюс коммуналка.
А еще там нечего было делать. В Беларуси у меня куча хобби, связанных, например, со столярным делом. В новой стране ничего подобного я не нашел. Из развлечений только море.
Здесь я пробыл четыре месяца, сделал местный ВНЖ, который позволил открыть счет в Европе, и летом вернулся в Беларусь. Любовь к нашим людям пересилила. Решил, не готов этого лишиться даже за деньги, комфорт и спокойствие.
Мысль вернуться домой появилась у меня на третий месяц поездки, когда поговорил с товарищами, которые не из IT и остались в Беларуси. Из их разговоров было понятно, что с большего в их жизни ничего не поменялось. О чем я? Когда обсуждаешь Беларусь с людьми, которые релоцировались, кажется, там трэш, тлен и все плохо. Возникает состояние паники. Люди внутри страны видят ситуацию по-другому. Да, безусловно, есть то, что стало иначе с точки зрения цен, напряжения, но, как говорится, были времена и хуже. Люди же как жили, так и живут. И, когда я прилетел, я это увидел. Это чуть-чуть успокаивает. Не у всех есть возможность уехать, и люди адаптируются.
С мыслями возвращаться или оставаться собирался долго. Жена сначала была настроена переехать, но, когда я показал и рассказал ей все, она успокоилась. У нас в Беларуси дом, друзья. Очень сложно все это бросить и начинать жизнь заново. Плохо, что на родине мы вынуждены бояться репрессий и войны, но для меня это недостаточный страх, чтобы испытывать гигантские неудобства при переезде. Да, в Беларуси к тебе могут вломиться, посадить ни за что, отправить на войну, но здесь мне проще и понятнее, нежели там: в съемном жилье, с неясными перспективами.
Процентов семьдесят из всех моих релоцировавшихся коллег-айтишников тоже хотели бы приехать домой. Исключение те, кто эмигрировал в США, но они туда ехали с целью остаться.
Почему хотят вернуться? Потому что в Беларуси у людей квартиры, родственники, друзья. За границей часто дорого и нужно налаживать быт с нуля: искать жилье, вести детей в школу, женам искать работу.
Много ли вернулось? Процентов пять. Что их держит за границей? Работа. В Беларуси для айтишников ее особо нет. Все большие компании ушли. К тому же, если человек, предположим, как я, на удаленке, оформлен по договору подряда и у него белорусский счет, западная фирма не может платить ему зарплату. Поэтому нужен, например, счет в европейском банке. А часто, чтобы его получить, требуется ВНЖ. Как альтернатива есть еще крипта, но, мне кажется, мало компаний, которые могут легально ей оплачивать. Да и легализовать ее у нас потом сложно.
Фирма, с которой сотрудничаю, не знает, что я вернулся. Работаю под VPN, поэтому технически, можно сказать, нахожусь в Европе. Я остаюсь резидентом страны, где получил ВНЖ, там же плачу налоги.
Проще ли мне жить в Беларуси, зная, у меня есть с ВНЖ другой страны? Но у моей семьи-то ВНЖ нет, а без них я вряд ли куда-то сейчас поеду. Поэтому для меня это лишь средство сохранения заработка. Думал, оформить Poland. Business Harbour (рабочая польская виза для специалистов из IT-сферы. — Прим. ред.) и легализоваться в Польше. Возможно, если бы изначально поехал в Литву, Латвию или Польшу, которые нам ближе и понятнее, легче бы там обосновался. Но у меня не было визы. До этого я никогда туда не летал, да и не к кому было мне туда ехать.
Знаете, когда возвращался в Беларусь, радовался. Был счастлив, что увижу семью, дом, друзей. А дальше думал, будь что будет. Это как в анекдоте: да, наша скамейка пошарпанная и небезопасная, но на ней написаны наши имена.
