В конце января мы рассказывали вам про сбор денег на лечение 6-летнего Миши из Гродно, которого сбил автомобиль в Белостоке. За пять дней, с 21 по 25 января, неравнодушные белорусы собрали для гродненца более 300 тысяч евро. При этом 25 января в администрации больницы, где находился Миша, сообщили, что лечение 6-летнего белоруса полностью покроет Национальный фонд здоровья Польши, так как у мальчика есть карта поляка. Такая информация вызвала у многих белорусов недопонимание: куда же в таком случае пойдет огромная сумма собранных денег? Блог «Люди» поговорил с читателями, у которых есть вопросы к благотворительному сбору, и попросил на них ответить маму Миши. Перепечатываем материал.
«Мы просто хотим прозрачный отчет»
— Это не хейт ради хейта. Мы просто хотим прозрачный отчет, чтобы репутация благотворительных сборов не очернялась. Ведь люди потом не будут помогать тем, кому помощь нужна, — говорит Дарья, одна из читательниц, попросившая разобраться в ситуации.
Та самая авария, когда на пешеходном переходе в Белостоке сбили 6-летнего Михаила Гринкевича, произошла 17 января. Мальчик переходил дорогу с мамой, когда на него наехал автомобиль под управлением 22-летней девушки. С тяжелыми травмами ребенок попал в реанимацию Университетской детской клинической больницы в Белостоке.
Спустя несколько дней состояние Миши стало улучшаться, его перевели в обычную палату, а 3 февраля выписали из больницы. Врачи порекомендовали обратиться с ребенком на дополнительные консультации к профильным специалистам — отоларингологу, нейрохирургу и реабилитологу. Счет за лечение Миши больница в итоге не выставляла — его, как и обещалось, покрыл Национальный фонд здоровья Польши. Тем временем у родных Миши на счетах было собрано 300 тысяч евро.
— Решать вопросы с продолжением лечения из-за нашего правового статуса очень трудно. Мы отправили Мишины бумаги в Centrum Zrdowia Dziecka в Варшаве и никакого точного ответа не получили. А время идет, и состояние Миши нестабильно. Надеемся, что из немецкой клиники, куда также отправляли запрос, ответ придет положительный, — написала мама Миши Виктория Оброменя в Instagram 3 февраля.
4 февраля стало известно, что Виктория с ребенком переезжает в Берлин, чтобы Миша лечился в университетской клинике «Шарите». Это одна из самых известных больниц Европы, в которой после отравления лечился российский оппозиционер Алексей Навальный.
Обследования Миши после прибытия в «Шарите» обошлись в 3 тысячи евро, а запланированная на 23 марта операция оценивается в чуть более 24 тысяч евро. Эта информация следует из опубликованных Викторией отчетов о расходах. В них среди прочего есть скриншоты банковских переводов за услуги адвоката в Польше, переводчиков, чеки со стоимостью дороги из Белостока в Берлин, оплата отеля, аренды квартиры в Берлине и полного медицинского сопровождения в Германии за 9500 евро.
Первые отчеты о расходах Виктория начала публиковать 5 марта, спустя более чем месяц после закрытия сбора на 300 тысяч евро. Именно длительное, по мнению обратившихся к журналистам белорусов, ожидание отчетов стало поводом для вопросов к Виктории.
Однако и долгожданная публикация отчетов продолжила вызывать дискуссии под постами мамы Миши в Instagram. В сети даже появился аккаунт, который якобы разоблачает «непрозрачное» использование средств, собранных на лечение.
— Виктория опубликовала просто переводы частным лицам в основном, а не счет-фактуры, — делится Дарья. — Кто видел отчетность благотворительных сборов, знает, как это все должно выглядеть. Кроме того, нас смутило дорогое жилье и дорога до Берлина (Виктория выделила 10 тысяч евро на это), медицинское сопровождение за 9500 евро как перевод частному лицу Виктории Леонов. Эта компания Medical Germany Service даже не имеет сайта с данными об услугах и банит за неудобные вопросы в инстаграме. И почему вообще было нельзя продолжать лечение и восстановление в Польше?
«Впервые сталкиваюсь с такой ситуацией»
Еще одна наша собеседница — белоруска Анна. Она работает юристом в Варшаве. Девушка встречалась с мамой Миши лично в конце января.
— Мне позвонил Павел — хороший знакомый Виктории. Он искал для нее адвоката, который представлял бы ее интересы. Я согласилась помочь им, так как у нас в фирме имеются адвокаты, специализирующиеся на такого рода делах, и даже договорилась с начальством на льготный тариф для такого особенного кейса. Виктория приехала к нам в Варшаву 24 января. Встреча была эмоциональной, она описывала очень тяжелое состояние ребенка. Мы ее поддержали, рассказали об интересующих ее темах (в том числе по поводу юридических аспектов благотворительных сборов в Польше) и договорились о сотрудничестве, — вспоминает Анна.
Однако сотрудничества в итоге не случилось. Спустя неделю мама Миши сообщила, что работает с другими юристами. Анну это удивило, так как компания уже начала работать над делом, написала доверенность, проконсультировала Викторию, сообщила о первой информации о деле из полиции и была на связи, пока та находилась в больнице и занималась документами. Анна подчеркивает, что в целом к благотворительному сбору на лечение Миши у нее тоже остались некоторые вопросы. В первую очередь: почему был объявлен сбор средств, когда при наличии карты поляка лечение ребенка покрывается?
— Я впервые сталкиваюсь с такой ситуацией, что больница якобы отказалась покрывать медицинские услуги. Такое возможно представить только тогда, когда персонал не знает о наличии карта поляка, — объясняет Анна. — Также, когда я посмотрела на опубликованные документы, то ситуация после выписки не выглядит настолько тяжелой, как рисовалась изначально. Там нет рекомендаций не то что перевозить в Берлин или Варшаву, но и оставлять его в больнице. Почему нужно ехать именно в Германию, когда у ребенка есть бесплатная медицина в Польше? И еще один вопрос к сопровождению. С любой больницей можно разговаривать напрямую или обратиться к людям, которые готовы просто помочь. Что входит в 9500 евро полного сопровождения?
«Ради ребенка я сделала все так, как было нужно ему»
Виктория Оброменя в социальных сетях уже жаловалась, что на нее обрушилась волна хейта из-за собранных денег: «Я устала. Я не хочу ничего. Заберите все. Я все отдам, лишь бы не переживать это все». Журналисты связались с ней и задали вышеперечисленные вопросы, которые возникли у некоторых наших читателей к благотворительному сбору на лечение Миши.
— Знали ли вы о том, что больница не будет выставлять счет за лечение Миши при наличии у него карты поляка? Почему был открыт сбор?
— Люди сразу сами писали, что хотят помочь, так как Мише потребуется лечение и реабилитация. Сбор был открыт 21 января, а все случилось 17 января. В больнице с нас требовали страховку, которой на тот момент не было. Я им говорила про карту поляка с самого начала, как только нас привезли в больницу. Никто мне информацию не давал, что больница этот случай покроет сама.
Когда мы хотели взять документы, нам объяснили в канцелярии, что без страховки не могут дать их и карта поляка не подходит. С самого начала, когда я приходила с вопросами про Мишу, они решали: экстренный у него случай или нет (если у иностранца есть карта поляка и у него нет медицинской страховки, он имеет право на бесплатное медицинское обслуживание в экстренных случаях. — Прим. ред.). Есть предположение, что вообще сработала огласка в итоге. Но я не знаю…
— В итоге они покрыли лечение, и вам не пришлось вносить никаких сумм?
— После выписки из больницы в Белостоке нам отдали документы и счет не выставляли.
— Каким было состояние Миши на момент выписки?
— Я была в шоке. Ребенок даже не ходил. В день, когда нас выписывали, у него еще текла кровь из левого ушка. Я указала на это, но врачи сказали: «Лечите голову, уши, и удачи». Мишу я из больницы выносила на руках, закрученного в свою куртку. Мы даже не смогли надеть ботинки, настолько он был слаб. Я не медик, но то, что после такого нас так быстро выписали и даже не сделали МРТ при выписке, — я не знаю, правильно ли это.
— Почему вы решили поехать лечиться в Берлин, а не остаться в Польше?
— Мы написали в клинику Варшавы и обзванивали другие клиники. Ближайшие даты, на которые нас готовы были взять, были через полгода-год. Нам же нужно было срочное обследование. Мы ездили в частную клинику Белостока, там нас не приняли, сказали, мы там должны были обслуживаться ранее. А я просто рыдала над своим ребенком, так как не знала даже, что с ним происходит. После выписки из реанимации нам ставили капельницы. Больше обследований не было.
— Почему именно клиника «Шарите»?
— Была такая необходимость. Здесь мы сразу прошли все нужные обследования, наши снимки смотрел профессор. Я знаю, что ради ребенка я сделала все так, как было нужно ему. Миша, конечно, окреп, но его мучают головные боли, кошмары, он спит плохо, с трудом выходим на улицу, он боится, быстро устает.
— Как вы добрались до Германии?
— Нас везли на машине. В Белостоке я уточняла у врача, как нам добраться, например, в Варшаву. Он ответил, что на вертолете нельзя — у Миши повреждены уши, а на машине — тоже вопрос, так как была сломана челюсть. Но когда нас выписывали, получается, уже никто не тревожился, куда и как мы доставим ребенка.
— Какое именно лечение предстоит Мише в Берлине?
— Профессор, который нас смотрел в «Шарите», сказал, что операция на голову не требуется. Он в шоке, как ребенок восстановился, сказал, что напишет про Мишу в книге. Но требуется операция на уши: судя по снимкам, из-за сломанной челюсти повредилось ухо. Миша плохо слышит, даже когда я шепотом говорю. 23 марта будет операция.
— А после этого — реабилитация? Не планируете вернуться в Беларусь?
— Пока не знаю. Реабилитация назначается только после операции, и вообще врачи не могут сказать, как поведет себя Миша после операции на уши. Добрый человек сказал, что постарается помочь нам с вопросом реабилитации в Польше. В Германии нам сказали найти лучшую клинику, чтобы ребенка восстановить максимально быстро. После такого нужна хорошая реабилитация.
— Если реабилитация будет в Польше, то ее стоимость будет покрыта, как и лечение?
— Покроет ли реабилитацию карта поляка, я сказать не могу. Подписчики пишут, что нет. Но я этой информацией не владею. Нам сначала нужно сделать операцию. Пока я не могу даже сказать, точно ли реабилитацию назначат. Профессор сначала сказал, что нужно, но это решит только лечащий врач.
— Зачем нужно полное медицинское сопровождение в Германии? Что входит в эти 9500 евро?
— Это русскоязычные сопровождающие, которые занимаются всеми вопросами «от а до я». Договариваются с врачами, про лечение, про оплаты, пишут письма, перевозят нас. Сначала у нас возникали даже проблемы с переводом денег. Сопровождающие также и нашли для нас клинику «Шарите».
— Сумма, которую собрали Мише, очень большая. Что и когда вы планируете с ней делать?
— Хочется быстрее с этими деньгами разойтись. Мы уже перевели 33 тысячи евро девочке, которой срочно надо было закрыть сбор. Как я всегда и говорю: деньги, которые останутся после лечения и реабилитации Миши, я перечислю нуждающимся детям. Это не мои деньги. Почему не перевожу сейчас? Мне говорят, что не стоит этого делать, потому что мы не знаем, что ждет Мишу. Даже врачи не могут ничего конкретного сказать.
— А как движется уголовное дело об аварии?
— Пока информации нет.
Ранее юрист Виктории Владислав Бискуп высказался о претензиях насчет денег, которые жертвовали мальчику:
— Наши действия прозрачны и целесообразны. Мы также выступаем против некоторых недоброжелательных комментариев в адрес мамы Миши, которые совершенно необоснованны. Это смелая женщина, которая, не зная польского языка, была вынуждена искать решения после аварии. Помощь белорусских доноров была огромной. Без них лечение мальчика в Германии было бы невозможным.
Читайте также
