Как стало известно «Зеркалу», в некоторых городах милиция и КГБ проводят проверки украинцев, постоянно живущих в Беларуси. Мы поговорили с такими людьми — вот с чем они столкнулись и почему интересовали правоохранителей.
Имена собеседников изменены в целях их безопасности. Их данные есть в редакции.
«Спрашивали, как мама относится к военным действиям в Украине и власти в Беларуси»
С внезапным вниманием милиции к себе сталкивались не все украинцы, которые поговорили с «Зеркалом». Но есть случаи, когда украинский паспорт стал причиной для общения с сотрудниками милиции или КГБ.
Так произошло с семьей Анны из Гродненской области. Больше десяти лет назад сюда приехала мама девушки, а буквально через год она забрала к себе дочь.
— Где-то еще в октябре или ноябре, когда мама была на работе, ей позвонили, уточнили место проживания и сказали в течение часа-двух быть дома, — говорит девушка. — Она приехала, руки-ноги трясутся, нервничает, не понимает что к чему, потому что никто по телефону ничего не сообщил. Потом приехали сотрудники КГБ, и началось: есть ли у вас родственники в Украине, общаетесь ли вы с ними. Спрашивали, как вообще она относится к военным действиям, за какую она сторону, как относится к власти в Беларуси и собирается ли оставаться здесь. Мама, дабы не конфликтовать, конечно, сказала, что она за власть. Ей дали на подпись два листа — там было указано, что она подтверждает, что не участвует в митингах, акциях протеста и не имеет отношения к военным действиям. На этом все закончилось.
По словам Анны, тогда сотрудники КГБ объяснили, что проводят такие беседы со всеми украинцами в стране. У женщины также спросили, где живет ее дочь, и предупредили, что приедут и к ней. Но с самой Анной с того времени никто не связывался.
— Мама тогда очень перенервничала: мы нигде не участвуем, люди домашние, семейные — зачем к нам ходить, задавать такие вопросы? — объясняет собеседница. — Еще как раз накануне этого случая мы общались с бабушкой, которая остается в Украине, она рассказывала, что на фронт забрали нашего родственника, о военных действиях тоже был разговор. Поэтому мы перепугались, что так совпало. Вдруг нас прослушивают, как-то следят? Теперь на такие темы с бабушкой не говорим. Все-таки у нас, если захотят к чему-то придраться, многого не надо.
«Выясняли, почему я приехала именно в Беларусь, хотя десять лет это никого не волновало»
Еще одна украинка Марина, как и Анна, живет в Беларуси с видом на жительство. Месяц назад милиция разыскивала ее по соседям по месту прописки в Витебской области. Сама женщина находится в другом регионе.
— Приехали в половине одиннадцатого ночи в деревню, где я прописана. Разбудили соседку — там пожилая бабушка, лет 70. Ее стали спрашивать, где я, как отношусь к войне, воюет ли кто-то из моих близких родственников, — говорит Марина. — Еще выясняли, почему я приехала именно сюда, в Беларусь, хотя десять лет это никого не волновало. Предупреждали эту бабушку об ответственности, «если будет врать», показывали ей какие-то бумажки, но было темно, и она их не рассмотрела. Зачем они приходили, я не знаю. Это для меня был шок: я же не скрываюсь, у меня есть регистрация в другом городе.
После этого визита Марину дома никто не искал, но звонили из паспортного стола. Говорит, еще с прошлого года часто наведываются милиционеры с проверками.
— Милиция еще до того случая с соседкой приходила ко мне — как я понимаю, дежурный какой-то. Это началось в 2022 году, они у меня побыли уже раз пять. Проверяют, живу ли здесь, оформлено ли у меня временное пребывание. Зачем все это, я не расспрашивала: приходят, ну и ладно. Когда звонили из паспортного стола, узнавали, когда я была последний раз дома в Украине, чем папа мой там занимается, — рассказала женщина журналистам.
«Мне кажется, могли подумать, что я был в Польше и как-то связан с полком Калиновского»
С Андреем из Брестской области произошла другая ситуация. Сам мужчина — белорус, но женат на украинке. Осенью пара ездила в Польшу, на обратном пути на границе белорусские пограничники увидели вид на жительство его жены и устроили допрос.
— Пограничница сказала по рации какой-то там код, подошел еще один сотрудник. Жену отпустили, а меня вдвоем минут 15 допрашивали. В целом, разговаривали вежливо, долго листали паспорт. Интересовались, когда я был последний раз в Украине, когда жена туда ездила, конкретно про войну разговор не заводили, — рассказывает Андрей. — Они больше уточняли, где я работаю. Мне показалось, смотрели, как я на все буду реагировать. На мои вопросы, почему опрашивают, сказали, что это процедура стандартная. Но раньше, когда я ездил один, на меня никто внимания не обращал, а тут увидели документы жены и остановили. Мне кажется, могли подумать, что я был в Польше и как-то связан с полком Калиновского.
Андрей говорит, что в марте проверяли его родственницу — сестру супруги. Та решила съездить к близким в Украину, из-за закрытых границ отправилась через Польшу. Эта поездка и вызвала вопросы.
— Она тоже замужем за белорусом. Когда ехала обратно, на границе ей устроили допрос, взяли контакты. Потом через три дня вызвали в РОВД — спрашивали про родственников, почему она вообще ездила, посмотрели телефон. Она тогда не работала, и ее предупредили: не устроится за месяц — аннулируют ВНЖ. Она была в легком шоке, — заключает мужчина.
«Задавал вопрос, считаю ли я, что Путин делает правильно»
У еще одного нашего собеседника, Анатолия, — разрешение на временное проживание в Беларуси (РВП). Уже около пяти лет он живет в Гомельской области и каждый год продлевает документ. В этот раз в паспортный стол он пошел спустя какое-то время после подрыва самолета в Мачулищах. Анатолия в кабинете ждал неприятный сюрприз.
— Обычно я прихожу, со мной беседует начальник паспортного стола, отдают РВП — год друг друга не видим. А в этот уже ждал молодой сотрудник КГБ, взял мой телефон. У меня, как у хорошего человека, там всякие подписки. Он спрашивал, почему я подписан на «Зеркало», а не на «Пул первого», и так далее. С большим рвением узнавал, кто я, почему часто езжу в Европу, не делаю себе постоянный вид на жительство.
Интересовало, конечно, как я отношусь к «СВО». Я ответил, как есть: нормальный человек разве может к войне относиться хорошо? Задавал вопрос, считаю ли я, что Путин делает правильно. Я сказал нет. Потом — с кем общаюсь в Украине, есть ли у меня родственники или знакомые в ВСУ. Я объяснил, что таких нет, но они у меня в фейсбуке листали фото друзей, увидели у одного парня фотку в форме. Говорю: ну, значит, уже пошел, мы давно не общались.
По словам Анатолия, сотрудник КГБ не скрывал, что вопросы к нему появились из-за подрыва самолета в Мачулищах, пытался найти связь со спецслужбами:
— Когда вопрос про самолет задавали, я прямо сказал: вы прозевали вспышку, эти люди, думаю, давно свалили, а вы теперь ж**орвением занимаетесь. Но в день взрыва меня не было в стране, поэтому меня сильно много не спрашивали на эту тему.
Я родом с территории, которая была оккупирована еще до 2022-го, и когда получал украинский биометрический паспорт, летал в Киев. Они это знали и интересовались, кто со мной из спецслужб там беседовал. Я объяснил, что в Украине все демократичнее, я просто прошел проверку, никто из СБУ со мной не разговаривал.
Мужчину допрашивали четыре часа, потом отпустили. За подписки на «не те» телеграм-каналы, говорит, «погрозили ручкой». Позже Анатолий узнал, что силовики им интересуются, и уехал из Беларуси:
— За телефоном надо было идти отдельно вечером в комитет, я уже был готов, что оттуда не выпустят. Но телефон отдали, правда, забыли перезагрузить, и там было видно неактивированное программное обеспечение, чтобы смотреть мои действия, переписки. Еще установили какой-то бот в телеграме. Я в технике разбираюсь и думаю: вот шикарно пацаны-айтишники работают! Аккаунт удалил, телефон перепрошил. Но вообще не знаю, как меня отпустили, когда столько «хорошего» нашли. Жена шутит, что, может, на потом оставили. Сейчас моих знакомых вызывают в Комитет госбезопасности по поводу меня. Может, все это связано с тем, что я свои взгляды не скрываю, потому что до этого я жил и никому не нужен был в этом городе.
Читайте также
