В багаже минчанина Николая диплом хирурга узкой специализации, а в характере — эмоциональность. Мужчина написал нам в редакцию после того, как прочел интервью изданию «Салідарнасць», в котором работающий в Польше белорусский врач рассказал о коллегах, зарплате и перспективах. Говорит, желание у него одно, через свою историю показать коллегам-медикам, что «достигнуть цели в Польше — реальность», но не стоит «надевать розовые очки: просто не будет».
В целях безопасности имя собеседника изменено.
«Вася, ты не взлетишь, нет топлива»
Свою специализацию в хирургии Николай просит не называть. Рассказывает, что в профессии он более 20 лет. Из них полгода работает в Польше. Лечит людей в больнице «воеводского подчинения», это, уточняет, уровень нашей областной.
— У меня достаточно много знакомых врачей, которые планируют переезд из Беларуси в Польшу. Когда пытаюсь донести им, как это происходит, у них случается жуткий диссонанс: они себе не так все представляют, — рассказывает собеседник. — По этому поводу у меня даже возникла аналогия: человек сидит в самолете, самолет выкатился на взлетную полосу, я ему звоню и говорю: «Вася, ты не взлетишь, нет топлива». А он отвечает: «Как так? Я уже вылетаю». В итоге люди приезжают сюда и впадают в депрессию.
Что значит эта ассоциация, если перевести ее с поэтического языка на обычный? По словам Николая, часто свой путь в Польшу медики из его окружения начинают с поисков работы и проходят онлайн-собеседования в польских клиниках.
— Обычно после общения с нашим врачом, который имеет стаж хотя бы пять-семь лет, администрация польской клиники просто в шоке. Они такого медика готовы забрать с руками и ногами, поэтому начинают обещать дежурства, преференции, зарплаты в 20−40 тысяч злотых (более 15−30 тысяч рублей, здесь и дальше суммы приведены по курсу Нацбанка на 25 сентября. — Прим. ред.) в месяц. Наши развешивают уши, бросают все и едут. А тут, оказывается, все совсем не так красиво, — эмоционально описывает свое видение ситуации собеседник и объясняет, о чем речь. — На собеседовании главврач, например, спрашивает у нашего медика: «Вы же врач-специалист?», предположим, кардиохирург, эндокринолог. Наш отвечает: «Конечно, у меня же все курсы, первички, документы». Они договариваются. Вот только то, что вы врач-специалист в Беларуси, не равноценно такому же статусу в Польше, а местные администрации часто этого не знают. В итоге человек приезжает, упирается лбом в особенности здешнего медицинского законодательства, и начинается ступор.
Действительно, рассказывает Николай, в Польше врач-специалист имеет немало возможностей. Например, открыть личный кабинет, оформить ИП, претендовать на высокую зарплату.
— Белорусским медикам, которые только приезжают в страну-соседку, это недоступно, — говорит собеседник.
«В большом городе с такими документами мне бы показали на дверь, поэтому поехал в маленький»
По словам Николая, у наших врачей, которые решили попробовать себя в польской медицине, есть два пути. Первый — сдать экзамен, который включает вопросы из разных разделов медицины, и подтвердить белорусский диплом. Проверить знания можно в медицинских вузах либо в Centrum Egzaminów Medycznych в Лодзи. В первом случае это нострификационный экзамен, он стоит более 800 долларов (2600 рублей). Во втором — верификационный (LEW), его цена примерно 160 долларов (520 рублей).
— Сдавать можно «хоть до посинения», — эмоционально отмечает Николай, что количество попыток пройти тест не ограничено. — Те, кто удачно проходят экзамен в медвузах, в будущем могут еще и обучать польских врачей. Испытание в Лодзи такой возможности не дает.
После подтверждения диплома, продолжает собеседник, медику нужно пройти стажировку — аналог нашей интернатуры, — длится 13 месяцев и для иностранцев не оплачивается. В конце ее или во время человек пишет LEK — экзамен, «похожий на LEW, но полегче». Плюс нужно сдать медицинский польский. Лишь после этого врач может замахнуться на то, чтобы получить специализацию и стать, предположим, кардиохирургом или эндокринологом. Это в среднем еще пять лет обучения, совмещенного с работой, плюс экзамен PES. Вопросы в нем только по конкретной специализации.
— Самое интересное, что на основании документов из Беларуси сроки [подготовки] могут частично сократить. Поэтому важно иметь все возможные копии, где указаны названия лекций, которые медик проходил, сколько они длились и так далее, — перечисляет собеседник, напоминая, что все документы нужно апостилировать и перевести. — Причем переводчик должен быть именно польский. Двое моих знакомых влетели на деньги, заплатив за переводы документов в Беларуси, а потом тут все переделывали. И еще совет: не париться с категорией. На нее проблематично сделать апостиль. В Польше никто не знает, что такое «категория», поскольку местного аналога у этого понятия нет.
Для медиков, которых первый путь сразу пугает, есть другой. По нему пошел и Николай. Начинается он в Минздраве Польши. Сюда человек должен обратиться за децизией — специальным разрешением на врачебную практику. Его выдают на основании соответствующих документов, которые присылает соискатель, и только на пять лет. Разрешение позволяет лечить людей под надзором врача-специалиста. Срок работы под наблюдением может быть разным: от трех месяцев (а дальше медик работает с пациентами самостоятельно) до пяти лет.
— Тут уже как решат в Минздраве и Izbie Lekarskiej (организация, которая, например, регулирует работу врачей, защищает их права. — Прим. ред.), — отмечает собеседник и говорит, что не стоит путать децизию с разрешением на работу, которое нужно получать отдельно. У Николая такой необходимости не было: у него есть карта поляка. Она дает право трудоустраиваться наравне с гражданами страны.
— Основная проблема с получением децизии в том, что для нее врачу нужна «промеса». Это что-то типа «гарантийного письма» от клиники, где они пишут, что им очень нужен такой-то медик и они его с радостью примут в коллектив. Не все хотят предоставлять такой документ, поскольку теоретически это их к чему-то обязывает. Хотя на практике все иначе. Никаких санкций ни к врачу, ни к клинике за односторонний разрыв отношений никто не предъявляет. Иногда, правда, в децизии пишут непосредственное место работы. Тогда, меняя клинику, придется менять и документ, но это будет уже легче и быстрее, — объясняет мужчина и переходит к тому, как он сам получил нужное разрешение. — У меня вообще «прокатило» без «промесы». В одной из медицинских компаний, куда приехал на собеседование, мне выдали письмо, где указали, «когда пройду стаж под надзором в одной из польских клиник, они готовы взять меня к себе». Эта гениальная формулировка облегчила мне дальнейшие этапы трудоустройства.
А их впереди было еще несколько, ведь, если польский Минздрав дал человеку «добро» на децизию, это не значит, что врач тут же может выйти на работу. Ему еще необходимо получить PWZ, или prawo wykonywania zawodu. Иначе медик не может, например, выписать больничный или выставить рецепт. Выдают его в такой организации, как Izba Lekarska. Их в каждом воеводстве «по несколько штук». Обращаться нужно в ту, к которой относится организация, выдавшая «промесу».
— Чтобы выдать PWZ, в «избе» тоже просят «промесу». У меня, повторюсь, было только письмо с согласием трудоустроить после стажа под надзором. Причем без привязки к конкретной клинике. В большом городе с такими документами мне бы показали на дверь, поэтому поехал в маленький. Заявил, что хочу пройти стаж в одной из больниц этого региона и уже веду переговоры с конкретным учреждением. Мне поверили. И дали PWZ сразу на пять лет, — вспоминает Николай. — Из того, что читал в чатах белорусских врачей, «избы» в Труймясте, Варшаве и Белостоке, кажется, делают все, чтобы PWZ не выдать. Вызывают на какие-то собеседования, просят дополнительные документы. Моему товарищу, например, его выдали всего на три месяца. Сказали, если все будет хорошо, продлим. И человеку опять с этим возись. Притом что в Польше высочайший уровень бюрократии. Получение нужных документов, справок затягивается на максимально возможный срок.
С децизией и PWZ белорусский медик может сразу приступить к работе в польской больнице, но без статуса специалиста.
— Даже если в Беларуси ты профессор, светило медицины с «нимбом над головой», здесь это до сиреневой звезды, — делится опытом собеседник. — Учитывая все твои регалии, местный Минздрав может выдать тебе «бумажку», что ты «молодец», и они даже признают, что ты имеешь в Беларуси такую-то квалификацию, но в Польше тебе разрешено работать только lekarzem, условно говоря, врачом общей практики. Хочу сказать, что, когда человек трудится по децизии, никто не мешает ему сдавать экзамен и подтверждать диплом. Правда, если он захочет идти дальше, придется отказаться от децизии и получить обычное PWZ польского врача-неспециалиста. А тут уже есть серьезные отличия в оплате и возможностях трудоустройства.
«Нам никого не надо. Он без статуса специалиста»
По словам Николая, когда он разобрался с документами, выяснилось: компания, которая хотела его трудоустроить, ожидала, что Минздрав выдаст ему децизию со статусом специалиста. Такое в настоящий момент невозможно, поэтому ему пришлось заново искать работу. Узкая специализация мужчины усложняла ситуацию: подходящие ему отделения есть не в каждой клинике. А работать, например, общим хирургом он сам не хотел.
— Звонил по больницам, рассылал резюме. Обычно ситуация выглядела так. Приезжаешь на собеседование, узнав о моем опыте, завотделением счастлив: «Хоть с завтрашнего дня выходи». А завтра он идет в администрацию [обсудить мою кандидатуру], а там ему говорят: «Нам никого не надо. Он без статуса специалиста. Мы найдем себе поляка», — не скрывает эмоций собеседник. — И неважно, что поляка они уже несколько лет не могут найти, важно, что для Польши по документам я не специалист.
При этом, отмечает собеседник, «врачей в Польше не хватает».
— Мне кажется, раньше — не знаю, как сейчас, — в Беларуси не было таких моментов, чтобы настолько не хватало медперсонала, как здесь, — делится наблюдениями мужчина. — У врачей-специалистов, которые принимают в частных кабинетах, консультации расписаны «в ноль» на два-три месяца. А в государственной клинике срок ожидания может быть вообще четыре-пять месяцев. При этом, судя по всему, польское Министерство здравоохранения не настроено на то, чтобы врачам, которые имеют высокую квалификацию в Беларуси, упростить получение статуса специалиста в Польше.
Пока Николаю не везло с поиском вакансий, его жене в Instagram подвернулось агентство, которое помогает иностранцам в Польше с трудоустройством в сфере здравоохранения. В итоге мужчина отправил свои резюме в три такие организации. Из одной отозвались и предложили приехать в больницу на собеседование.
— Мне повезло, что шеф отделения, куда я хотел устроиться, занимал должность в администрации, — вспоминает мужчина. — Поэтому большинство вопросов — «можешь, не можешь, справки-документы» — отпали. Я спокойно пришел и начал работать. Занимаюсь той же работой, что и в Беларуси: выполняю операции, смотрю больных, делаю назначения. Правда, получаю в несколько раз меньше, чем поляк-специалист.
«Реально на руки у меня получается около 7000 злотых»
У медиков в Польше есть три варианта трудоустройства, объясняет Николай. По «умове о праце» (umowa o pracę), «умове злеценя» (umowа zlecenie) — это что-то вроде нашего договора подряда, и для тех, кто может оформить ИП, — контракт.
— По децизии, которую сейчас выдает польский Минздрав, наш врач может устроиться только по «умове о праце». Это аналог белорусского трудового соглашения, когда человек имеет социальные гарантии от больницы — отпуск, больничный, врачебную страховку — перечисляет мужчина. — Максимум, что ты можешь получить на ставку (это, как и у нас, около 160 часов в месяц), — девять-десять тысяч злотых (примерно 6,7−7,5 тысячи рублей. — Прим. ред.) брутто, то есть «грязными». Минуc налоги — и реально на руки у меня получается около семи тысяч злотых (5,2 тысячи рублей. — Прим. ред.).
Для сравнения, отмечает мужчина, польские врачи-специалисты нередко предпочитают работать по контракту как ИП.
— Они знают, если их уволят из одной больницы, то из-за нехватки врачей их с удовольствием возьмут в другую, — рассказывает собеседник. — Контракт позволяет торговаться с администрацией учреждения и добиваться более высоких ставок. Например, 150−160 и более злотых в час (112−120 рублей. — Прим. ред.). Для некоторых специализаций, например анестезиолог, ставка в 240 злотых за час (180 рублей. — Прим. ред.) — это не фантастика, а абсолютная реальность. Правда, если человек работает по контракту, больничный и отпуск ему не оплачивают и вопросы с налогами — тоже его личные проблемы.
По словам Николая, увеличить свою зарплату белорусский врач, который работает по децизии, может с помощью дежурств. Вот только то, сможет ли медик их брать, зависит от двух факторов, говорит собеседник. Первый — класс учреждения.
— В Польше клиники разделены на три класса. Первый — это как в Беларуси районная больница. Второй — как, например, областная или крупная многопрофильная городская. Третий — как учреждения республиканского подчинения, те же РНПЦ, — объясняет Николай. — В больницах первого класса врач без специализации может выходить на дежурство при наличии второго врача-специалиста. В больнице второго уровня, где работаю я, на дежурстве должны быть два врача, которые имеют специализацию. Соответственно, если нет специализации, дежурства оказываются под вопросом.
Фактор номер два — позиция администрации. Учитывая дефицит врачей, говорит Николай, некоторые руководители больниц согласны, скажем так, «ничего не знать о том, что у них дежурит врач, который по документам не совсем имеет на это право».
— Сразу, когда только устроился в больницу, мне давали дежурства, и чуть что — завотделением готов был меня подстраховать, — вспоминает собеседник. — Теперь администрация поменялась. Они решили написать письмо в вышестоящую инстанцию и, «исходя из дефицита кадров, в виде исключения» просили, чтобы мне разрешили дежурить под надзором другого хирурга и под его ответственность. В ответ им пришло, что нельзя.
«Такого, чтобы открыть ногой дверь в кабинет и начать что-то требовать, я не встречал»
В больнице, где работает Николай, мужчина встречал всего «нескольких» белорусов. Говорит, и наших, и украинских врачей могло бы быть больше, если бы новый главврач не сказал, что «будем искать поляков». Бьет ли это по самооценке?
— Ничто, наверное, так не бьет по самооценке, как события 2020 года. [А в остальном], если говорить про меня, то мне это до сиреневой звезды. Есть хорошая фраза о том, как работник на стройку устраивается. У него спрашивают: «Что ты умеешь?» Он отвечает: «Могу копать». — «А что еще?» — «Могу не копать». — «А еще?» — «Могу копать, но неглубоко». Ну вот примерно то же самое, — как есть говорит Николай. — Моя цель — получить специализацию, дать детям возможность поступить в европейские вузы и, наконец, обеспечить адекватную жизнь своей семье. Захотел попить пива в Праге — 4,5 часа по автобану. Захотел кофе в Вене — те же 4,5 часа. Немецкие сардельки — 4 часа. И все без границ и очередей. А еще шикарные горы, красивейшие озера. На мой взгляд, все это стоит того, чтобы смириться с некоторой недооценкой.
Да и коллеги-поляки, отмечает Николай, относятся к нему «абсолютно нормально».
— Скажем так, даже в Беларуси, когда приходишь на новое место, сразу все относятся к тебе настороженно. Особенно что касается хирургии, — делится наблюдениями он. — Рассказывать можешь, что хочешь, но хирург оценивается в операционной. Пришел, показал, что умеешь, — и все, вопросы отпали. Примерно то же было и у меня здесь.
Если говорить об отношении местных пациентов к медикам, то тут, по мнению Николая, врач — это «если не кто-то рядом с богом», то близко к этому.
— Отношение — выше чем уважительное. Такого, чтобы открыть ногой дверь в кабинет и начать что-то требовать, я не встречал, — говорит он. — В то же время отношение врачей к пациентам значительно более пренебрежительное. Плюс даже сами поляки отмечают, уровень квалификации врачей первичного звена, например семейных врачей, тут реально невысок. Возможно, это происходит потому, что им нужно знать всего по чуть-чуть и глубоко ни во что не вникать. В итоге можешь спуститься по вызову в приемный покой, чтобы проконсультировать пациента, и впасть в ступор, поскольку диагноз, с которым пациент поступил, поставлен от фонаря.
— При этом, если пациенту что-то не нравится (а таких случаев хватает), он имеет право пожаловаться. Для таких ситуаций у врача есть обязательная страховка от медицинской ошибки, — говорит Николай. — В итоге во все разборки включается страховая. А она, естественно, заинтересована, чтобы, во-первых, не выплачивать страховку. Во-вторых, разобраться в ситуации. Ведь, если они откажут в выплате, а в дальнейшем окажется, что врач все-таки виноват, они попадут под санкции. В итоге спорная ситуация рассматривается не по принципу «сейчас врача накажем, чтобы все успокоились», а по существу.
«Конечно, тут сложно, но все равно не такая задница, как у нас»
Работать по децизии Николай может еще 4,5 года. Если к этому времени законы не поменяют и он не подтвердит свой белорусский диплом, в Польше в медицине он работать не сможет.
— Сейчас я в процессе подготовки к экзамену, — говорит он.
На вопрос, много ли знакомых врачей-специалистов после переезда в Польшу разочаровываются и уезжают домой, собеседник отвечает, что ни одного такого не знает. И отмечает: возможно, если бы не политическая ситуация в Беларуси, такие люди в его окружении нашлись бы.
— Конечно, тут сложно, но все равно не такая задница, как у нас, — не скрывает эмоций собеседник. — Но глупо ожидать, что будет легко в другой стране, где другой язык, где тебя никто не знает и не может, условно говоря, позвонить главврачу-однокурснику, у которого ты до этого работал, и спросить: «Расскажи-ка мне, какой Василий специалист». Не стоит надевать розовые очки. Нужно понимать, все придется нарабатывать с нуля.
— Много кто из белорусских врачей с этим не справляется, остается в Польше, но уходит из медицины?
— Нет, потому что тут ценится образование. Даже сейчас моя зарплата врача без специализации больше, чем на фабрике или конвейере.
