Мужчины охотнее делятся с журналистами подробностями интимной жизни за решеткой. В этом году экс-политзаключенный подробно рассказывал об этом изданию MOST, чуть раньше предприниматель Александр Кнырович, а потом и блогер Александр Ивулин упоминали о своем опыте на канале «Жизнь-малина». Но есть ли сексуальное желание у женщин, которые попадают в колонию, и как они его удовлетворяют? «Зеркало» задалось этим вопросом — мы обсудили его с вышедшими на свободу политзаключенными.
Что о сексе за решеткой говорили мужчины
Еще до того, как на свободу стали массово выходить политзаключенные, осужденные за события 2020 года, на тему секса в колонии высказывался предприниматель Александр Кнырович, которому присудили пять лет за неуплату налогов (вину он не признает). Из этого времени 33 месяца Кнырович провел в колонии «Витьба» — сейчас, по данным правозащитников «Весны», там находится более сотни политзаключенных.
— Если запереть 1600 мужчин в одном месте, а часть из них очень молодого возраста с очень высоким гормональным фоном и часть из них еще и без головы, то, естественно, эти случаи [гомосексуального полового контакта] должны быть. Куда ты от этого денешься, — говорил он в шоу «Жизнь-малина». — Люди выходят из ситуации отсутствия секса по-разному. В каждом из общежитий есть отдельная комнатка, и все знают, для чего она предназначена. Не думаю, что она строилась для этих нужд: там еще инвентарь всякий, в общем, хозкомната. В нашем случае на ней еще была специальная наклейка, которая обозначала, что не надо дергать ручку в этот момент.
В апреле 2023-го блогер Александр Ивулин, освободившись после двух лет лишения свободы по «народной» 342-й статье УК, рассказывал тому же каналу, что прожить так много времени без секса — это тяжело.
— Для понимания: туалеты в СИЗО и колонии разнятся. На Володарке даже шторки есть, и можно делать свои дела, включаешь воду — как бы все супер. В Барановичах не было штор, но была достаточно высокая «броня» (ограждение. — Прим. ред.). Но там и камера стоит, то есть видно, что ты делаешь. На зоне кабинки открытые, — вспоминал Ивулин. — Были так называемые крайние кабинки — вот там ты мог без последствий справить свою [сексуальную] нужду. <…> На промзоне был такой туалет, красный. Все знали, что там делают, потому что там было очень много фотографий.
О фотографиях говорил изданию MOST Василий (имя изменено), который провел в тюрьме Гродно больше года. Там находятся несколько десятков политзаключенных.
— Как заключенным удается раздобыть плакаты с обнаженными девушками — это отдельная история, — говорил мужчина. — Политическим заключенным в белорусских тюрьмах с 2020 года практически ничего нельзя выписывать. Поэтому мы обращаемся по этим вопросам к крытчикам. Крытчики — это те зеки, которым можно в тюрьме все.
По словам Василия, мастурбация — самый популярный способ удовлетворения сексуальных потребностей за решеткой. Делают это прямо в туалете камеры, где содержатся до 10 человек, и, как правило, в определенный день, с которым согласны все. Уединиться помогает «парус» — самодельная шторка из пакетов.
А вот как это происходит у женщин: мастурбация по ночам и «свидания» в туалете
Ксению (имя изменено) приговорили к двум годам лишения свободы по «народной» 342-й статье УК. Так как женщину судили относительно быстро после задержания, практически все это время она провела в колонии.
За этот срок Ксения разговаривала со многими женщинами-заключенными и у всех замечала разное отношение к сексу. Например, одна из них, несмотря на то, что сидела уже долго, говорила, что у нее нет потребности в интимной близости и разрядке — «как будто блок поставили». При этом сидела женщина не по политической статье, а за мошенничество — Ксения говорит, что на восприятие жизни за решеткой причина, по которой ты там оказываешься, не влияет.
— Скорее, это зависит от темперамента: кто-то ставит подобный блок — и все, занимается другими делами. У кого-то желание помощнее — тогда приходится удовлетворять себя какими-то способами. А бывает так, что девушка была всю жизнь бисексуальна, но еще не раскрыла в себе это. Попав в такую среду, она начинает по-другому смотреть на вещи и понимает, что у нее есть тяга к своему полу. Тогда это становится очевидным всем — здесь сложно что-то с собой сделать, — считает Ксения.
Связи между женщинами, по словам собеседницы, в колонии «запрещены, но, так скажем, распространены». Сотрудники пресекают подобное на корню: за это можно получить рапорт и даже попасть в ШИЗО.
— Несмотря на это, женщины находят места и как-то умудряются прятаться: и на фабрике [во время работы], и в отрядах… — вспоминает Ксения. — Знаю случаи, когда ночью договаривались встретиться в туалете, например, — так проходят «свидания». Не один раз слышала от других девочек, что кто-то спит рядом — на «двуспальных» кроватях, которые стоят вплотную, девушки тоже по ночам находят утешение друг в друге.
То же самое описывала Алана Гебремариам, которой присудили 2,5 года лишения свободы по «делу студентов», в недавнем интервью YouTube-каналу «Жизнь-малина»:
— Номинально заключенные лежат на своих местах, но начинает темнеть — свет выключается, [накрываются] одеялом, и там уже делайте, что хотите, пока вас не сдадут. Конечно, кто-то сдаст, — уверена экс-политзаключенная. — Но это вопрос оперативника (видимо, Гебремариам имела в виду охранника. — Прим. ред.): реагирует он на такое или нет. Есть отряды, где сотрудники закрывают глаза.
Некоторые женщины в колонии «живут полной жизнью», говорила Гебремариам. И отметила, что для осужденных по политическим статьям «такие штуки» невозможны в принципе: романтические отношения между заключенными запрещены правилами, а их нарушение дает сотрудникам колонии возможность продлить для нарушительниц их срок.
— Но почему мужчинам, если верить их рассказам, хватает мастурбации для самоудовлетворения, а практически все женщины, прошедшие через колонию, говорят именно об однополых отношениях? — спрашиваем Ксению.
— Возможно, у мужчин гомосексуальность — более болезненная тема? И поэтому они не хотят рассказывать, что у них появляется влечение к другим мужчинам? — предполагает собеседница. — Здесь ведь еще такое дело: все зависит от того, что ты можешь и хочешь рассказать журналистам, да и любому другому человеку, о себе.
Собеседница слышала и сама, и от других, как девушки удовлетворяют сами себя ночью. Звуки и ощущения «не самые приятные», особенно когда человек лежит рядом. Сама Ксения сексуальное желание не удовлетворяла, но признается, что ей тоже «это было необходимо».
— Дать мне этого, правда, никто не мог. За все время в колонии ко мне на свидание приезжали только родственники и то ненадолго, — говорит бывшая политзаключенная.
Колония «отбила» желание заниматься сексом даже после освобождения
По 342-й статье была осуждена и Елена (имя изменено). Она как раз их тех людей, у которых в колонии был блок на мысли о сексе. По словам экс-политзаключенной, он был последним, о чем там думаешь, в силу антисанитарии и репрессий: в колонии есть ВИЧ-инфицированные, поэтому желания о партнерше ушли на задний план. До задержания Елена была бисексуальна, но там, по ее словам, достаточно было редкой мастурбации, а к женщинам появилось отвращение.
Собеседница признается, что до отбывания срока она была «человеком, для которого секс был ежедневной регулярной необходимостью — такой же, как еда». Но из-за пережитого опыта такая потребность перестала быть острой даже после освобождения.
— Сейчас я занимаюсь с сексологом. Он говорит, что, когда я встречу своего человека, все вернется в прежнее русло. Однако ценность таинства секса для меня возросла: раньше мне были важны разнообразие и яркость, сейчас важнее иметь подходящего партнера рядом, — говорит Елена.
Она тоже подтверждает, что в колонии весьма распространены однополые отношения. Но не попасться на этом администрации колонии весьма трудно.
— Есть женщины, которых называют «кобёл», — они играют роль мужчины: ухаживают и заботятся о своей избраннице, приносят им дополнительные порции еды или делятся передачей, — описывает Елена. — Администрация выявляет таких женщин, предрасположенных к однополой любви, и разными способами использует это. Под колпаком сотрудников они выполняют все, что им приказывают, ведь их запугивают тем, что теперь на них «имеются компроматы», и давлением на партнершу.
Наша собеседница заметила, что еще в СИЗО ее поразило, как некоторые женщины регулярно порицают мужчин, называя их всех «козлами», «предателями» и другими подобными словами.
— Самое удивительное, что такое встречалось и среди политзаключенных, — говорит Елена. — Мне было это непонятно, и я чувствовала себя там белой вороной, потому что у меня в целом был положительный опыт в отношении мужчин. Я не понимала, почему женщины так относятся к мужчинам — особенно к своим, с которыми прожили несколько лет.
Ксения же сказала «Зеркалу», что с таким феноменом не сталкивалась.
«Когда думаю об отношениях с сотрудниками колонии, меня аж колотить начинает»
Физический контакт — не единственный выход для тех, кто скучает по близости. Например, в СИЗО распространены «малявы» — записки, которые заключенные пишут друг другу и передают из камеры в камеру. Для любовных переписок между мужчинами и женщинами метод тоже активно использовался — об этом рассказывает Ксения.
— Вот это любовь была! В смешном смысле, — уточняет собеседница. — Потому что там такие страсти были, просто кошмар. И фотографии друг другу пересылают, чего только не делают. Люди просят родных прислать свои фотографии и потом отправляют их соседям по изолятору.
И в женской колонии, и в СИЗО с заключенными женщинами работают не только сотрудницы, но и сотрудники. Ксения говорит, что видела, как «девочки строили глазки продольным» (то есть дежурным по коридору, где расположены камеры).
— Иногда они даже отвечают каким-то словом. Но мне кажется, что это все делается от того, что женщинам не хватает внимания, — рассуждает собеседница. — В колонии уже, если честно, не задумывалась об этом. Возможно, поэтому и не наблюдала ничего такого. Но я не представляю, какие могут быть отношения между заключенными и сотрудниками колонии. Эти люди держали и держат в страхе тысячи белорусок — какие отношения? Когда об этом думаю, меня аж колотить начинает.
Елена с этим мнением солидарна: колония, как она говорит, «ад и мерзость».
— Было настолько противно, часто до тошноты, все это наблюдать, что никакие сексуальные мысли там не могут посещать. У меня было постоянное ощущение отвращения там, — вспоминает женщина.
