«Если мой годовой заработок „размазать“ по месяцам, то доход будет значительно выше, чем средняя зарплата по стране. Но и работа не самая простая», — рассказал Myfin.by Максим Цвирко. Он работает промышленным альпинистом на объектах по всей Беларуси: моет окна многоэтажек, меняет лампочки на башнях, спасает дроны и домашних животных. На данный момент он единственный промышленный альпинист, сумевший добраться до самого высокого шпиля страны. Сколько можно заработать в этой профессии и насколько такая работа щекочет нервы?
— У промышленных альпинистов существуют любимые занятия, на которых они и специализируются. У меня хорошо пошла мойка остекления на высоте. Из высоких зданий, например, приходилось отмывать отель «Хилтон» (черное огромное здание на Немиге) и бизнес-центр Green City на Каменной Горке. Работать на объектах понравилось: высота, красота, весь город как на ладони. Все думал, как еще забраться на самое высокое жилое здание столицы и страны «Лазурит» — 138,6 метра вместе со шпилем. В этом году владельцы сами вышли на меня. Позвонили и предложили помыть окна в пентхаусе, а заодно поменять лампочки на шпиле. Добраться до шпиля крайне сложно, поскольку скобы, ведущие к нему, обрезаны (чтобы за них не цеплялся вывешенный флаг). До меня справиться с задачей пытались две команды, но у них не получилось. А заменить лампочки необходимо, поскольку они служат сигналом для вертолетов и самолетов. Я сказал заказчику, что будет сложно, дорого, но возможно. С заменой лампочек справился за час.
«На ветру знатно болтает»
Бывают и нестандартные заказы, например, помыть люстру в ТЦ «Столица». Как обычно, заказчику это нужно было сделать еще вчера. Ведь утром приедет важная особа, и нехорошо, если заметят грязную люстру. Огромный осветительный прибор состоит из сотен маленьких плафончиков, каждый из которых необходимо протереть влажной тряпкой. Часть работы можно было выполнить c вышки-тура. Хлипкая конструкция, собранная с нижнего уровня под самый купол, знатно шаталась. Однако до центральных плафонов с нее не дотянешься. Поэтому приходилось сверху спускаться на веревках и мыть люстру почти вниз головой. За ночь отмыл ее до блеска.
Интересным объектом был аквапарк. Заказчику не нравились ржавые трубы над бассейном, и он нашел решение — зачистить их, обезжирить и обмотать цветной пленкой. Понятно, что в постоянно влажной среде, где ржавеет даже нержавейка, такое решение долго не продержится: все отвалится и будет выглядеть некрасиво. Но, как говорится, кто платит — тот и музыку заказывает. Днем в бассейне отдыхали люди, поэтому с командой промышленных альпинистов мы работали по ночам. Задача была интересной, в том плане, что приходилось делать сложные перемещения: ползать под потолком, по трубам, вывешиваться сбоку. По нашим прогнозам, пленка должна была отвалиться через месяц, максимум два. Однако получилось все очень хорошо. Оказалось, что метод работает! Через год нас снова пригласили в аквапарк сделать все то же самое в остальной части заведения.
К специфическим работам я также отношу обрезку или полное удаление дерева, когда его невозможно положить с корня. В этом случае залазишь на дерево, отпиливаешь ветки и аккуратно спускаешь их вниз. Потом спиливаешь верхушку, и оставшийся столб начинаешь по кусочкам разбирать и спускать на веревке. Деревьев, требующих удаления таким способом, много на кладбищах и вблизи частных домов. Вот и приходится вызывать альпинистов. Иногда звонят, просят спилить дерево, нависающее над домом, а услышав ценник, охают и кладут трубку. Через несколько часов звонят снова, но уже просят снять дерево, лежащее на крыше. А это еще сложнее и дороже.
Уход за деревьями предполагает также их обработку от вредителей. Был случай, когда мне довелось работать в загородном поселке, где живут весьма состоятельные люди. Они покупают землю в лесу среди сосен и закатывают газон под самые деревья, выкапывают бассейн, прокладывают дорожки. Для деревьев это стресс. Корни подрезаются и плохо дышат из-за газона. Деревья кричат: «Беда, беда!», а глуховатый короед слышит: «Еда, еда!» В результате деревья заражаются, сохнут и умирают. Один участок мне пришлось спилить полностью — все 40 огромных сосен. Деревья ровненько внутри забора умерли, а за забором нормально рос лес.
Соседи посмотрели на такое дело и вовремя пригласили специалистов для обработки деревьев на их участках. Нужно было залезть на сосны с распылителем и обрабатывать практически каждую хвоинку. Залазишь на дерево, где оно меньше 10 сантиметров в диаметре, и тебя на ветру знатно болтает из стороны в сторону. После такой работы вестибулярный аппарат здорово прокачивается. С тех пор я могу работать где угодно и как угодно, полностью игнорируя все, что мелькает на фоне.
Также приходилось снимать с дерева кота. Пожарные не смогли подъехать к дереву из-за препятствий. Пришлось мне гоняться за зверьком по ветвям, залезть на верхушку и спускаться с котом в мешке. Дрон тоже приходилось спасать. Он столкнулся с фасадом здания и упал на выступ в районе 16-го этажа. Если бы не полка, дрон шлепнулся бы на землю и разбился вдребезги. А так хозяева отделались лишь заменой лопасти.
«Абсолютно безопасная работа»
Меня часто спрашивают: «Тебе не страшно?» И удивляются, когда я отвечаю, что у меня тоже иногда кровь стынет в жилах. А если говоришь, что не страшно, в ответ слышишь: «Да не может быть!» Честно говоря, мы нормальные люди, и иногда бывает страшновато. Например, когда первый раз в сезоне вывешиваешься за парапет 25-этажного здания.
Страшным был выход за перегиб самого высокого здания страны. Мне нужно было работать на последних двух этажах, то есть на 40-м этаже (с учетом технических и нулевых этажей и уровней крыши). Чтобы перебороть страх, я решил специально сначала спуститься с последнего этажа до первого по веревке. Спуск прошел хорошо, работать стало комфортнее.
Другое «страшное» здание — факультет международных отношений БГУ, полукруглая «стекляшка» напротив железнодорожного вокзала. У здания специфическая форма: c крыши не вывесишься. Пришлось это делать из окна последнего этажа. Но форма здания такова, что ты не видишь, куда вывешиваешься, пока не окажешься за перегибом; такой шаг в пустоту. Два человека из нашей команды так и не смогли перебороть страх. Мне тоже было поначалу страшно, но походил пару раз и наловчился.
Вообще, когда выходишь за парапет и начинаешь работать, на высоту внимания совсем не обращаешь. И уже не имеет значения, на каком этаже ты работаешь: на 5-м или 25-м.
Скажу даже больше, в промышленном альпинизме риск травмы или смерти стремится к нулю. Абсолютно безопасная работа, не представляет угрозы для здоровья и жизни. Но тут ключевая оговорка: если работаешь по правилам техники безопасности. Пользоваться снаряжением нужно строго согласно инструкции. Обязательно работать в каске, следить за погодными условиями.
Есть смелые альпинисты, есть старые альпинисты, но нет смелых старых альпинистов.
Часто на объектах я вижу такую картину: высотные работы выполняют работяги, которых альпинисты прозвали «стройбаны на веревках». Это люди, абсолютно этому не обученные и делающие это откровенно опасно: вместо каски кепка, в шлепках, в убогом самодельном снаряжении, иногда даже к веревке не пристегнутые, а просто сидящие на дощечке. Про страховочную веревку они и не слышали. Даже веревки нормально на крыше привязать не могут. Смотришь на них и удивляешься, как они еще живы. Мне как-то довелось работать с одним таким «стройбаном». Он меня спрашивает: «А ты сколько раз падал?» Да нисколько, говорю, я работаю безопасно. А он мне рассказывает, что уже три раза падал, поломал ноги, спину и в больнице год провел.
Есть и среди промышленных альпинистов неадекватные, которые, зная правила безопасности, откровенно ими пренебрегают. Мы их тоже определенным образом называем… в общем, не промышленными альпинистами.
Вот пример несоблюдения техники безопасности. Как-то нас с ребятами позвали работать в котельной на крупном белорусском предприятии. Нужно было покрасить балки под потолком и сам потолок. А внизу — 4 работающих котла на полную мощность и горячие трубы, а останавливать их, конечно же, нельзя. Приехав на место, мы увидели, что края потолка уже покрашены, но в целом работа не выполнена. Оказалось, что до нас на объекте работала бригада. Один парень завязал веревку на трубе с температурой в 150°C! Веревка расплавилась, рабочий сорвался, до больницы бедолагу не довезли.
Пожалуй, самый опасный фактор в нашей работе — неадекватные бабушки и дедушки, которые могут перерезать веревки альпинистов. Старикам мерещится, что в их дом лезут воры. Мои друзья специализируются на утеплении фасадов домов. Одному два раза перерезали веревку, другому — один раз. В первом случае товарищ успел закинуть страховочную веревку за угол, пока ему перерезали основную веревку, в другом случае он успел зацепиться за фасад здания и не упал. По закону покушение на убийство — от шести лет. В том случае дедушке дали пожизненное. Другой товарищ не стал вызывать милицию и в суд не подавал, не хотел связываться со старой женщиной.
Веревка может повредиться об острые углы и выступы здания. В моей практике был случай, когда веревка частично перетерлась об острые края отлива. Такое случается, когда раскачиваешься, перемещаясь по фасаду в стороны. Она не оборвалась, но существенно потеряла в прочности. Конечно, для дальнейшего использования она уже была непригодна. Это не было опасно, потому что мы всегда используем вторую страховочную веревку. В случае обрыва основной альпинист безопасно повисает на страховочной.
«Общая стоимость снаряжения сейчас — больше 10 тысяч долларов»
Платят мне не за то, что я лажу по зданиям и качаюсь на веревочках, а за выполненную работу — помытые окна, покрашенный фасад, отремонтированный элемент или прикрученную лампочку. Суть нашего ремесла в том, что мы можем организовать безопасный доступ к таким местам, к которым обычные строители не могут, и еще выполнить там необходимые работы. Многие вещи приходится изучать на месте. Например, недавно пришлось клеить тонировочную пленку на стекла здания. Я заказчику честно сказал, что такую работу никогда не делал, но руки у меня растут из плеч, наловчившись, могу вполне нормально затонировать стекла. Заказчика это устроило.
За свою работу я хочу получить как можно больше, заказчик хочет заплатить как можно меньше. Где-то посередине находится точка, когда я еще готов за такую цену работать и заказчик может позволить себе столько заплатить.
Я считаю, что адекватная цена за «стекломой» — 1 доллар за квадратный метр. Хотя некоторые промышленные альпинисты за данную услугу просят меньше, например 20 центов или еще дешевле. Я так оцениваю свою работу, потому что делаю ее качественно, быстро, аккуратно и прошу за это весьма справедливые деньги. Самое интересное, что работы хватает абсолютно всем промышленным альпинистам, вне зависимости от стоимости их услуг.
В рекламу я не вкладываюсь. Выполняю работу хорошо, заказчики остаются довольны, обращаются снова и рекомендуют меня своим знакомым. Работает сарафанное радио.
Иногда оценить объем работы сразу невозможно. Ни заказчик, ни я никогда ничего подобного не делали. В этом случае договариваемся на почасовую оплату или оплату за день работы. Сколько за это время сделаю, столько сделаю.
Иногда цена зависит от обстоятельств. Если звонит сердобольная женщина и просит снять с дерева дворового кота, который уже неделю сидит и орет, то приеду за символические деньги сниму котейку: и у людей камень с души спадает, и животинка спасена. Просто жалко кота. Однако если это любимый домашний Мурзик, которого нерадивая хозяйка пустила погулять, и он первым делом от страха залез на самое высокое дерево во дворе, то уже можно просить справедливые деньги 150−300 рублей. Работа займет немало времени, и кот на дереве из домашнего превращается в дикое животное: за ним еще нужно «побегать», он может поцарапать, покусать и даже обмочить.
Общая стоимость моего снаряжения сейчас — больше 10 тыс. долларов. На расходники в год трачу примерно 300 долларов. К ним в первую очередь относится веревка. Она стоит 1,5−2 доллара за метр. Сразу покупается 200 метров, и ее хватает на 1−5 сезонов. Чем интенсивнее работаешь на веревке, тем быстрее она приходит в негодность. К расходникам также относятся моющие средства и ветошь.
Одежда стоит дешево, если покупать ее на распродажах, в секонд-хенде. Если повезет, то горнолыжную мембранную куртку и штаны можно купить за 30 рублей. Во столько же обойдется и другая прочная рабочая одежда. Летом хватает майки и шортов. А если покупать рабочую одежду от именитых брендов, будьте готовы раскошелиться на нее не меньше, чем за «Версаче» или «Армани».
Если входить в промышленный альпинизм с нуля, то потребуется 500−700 долларов на самое простое снаряжение, что сойдет на первое время, и 1500−2000 долларов на более качественное и удобное, с которым уже можно комфортно работать.
Однако войти в промышленный альпинизм без связей непросто. Я пробовал — и не получилось. Только когда занялся спелеологией и подружился с ребятами из минского спелеоклуба «Геликтит-ТМ», дело пошло. Через товарищей стал получать первые заказы, зарегистрировался в качестве ИП и стал работать самостоятельно.
Помимо денег, конечно, для данной деятельности нужны знания и навыки. Вот чему я научился до того, как стал промышленным альпинистом:
- изучил техники, применяемые в скалолазании и альпинизме;
- прошел курсы по промышленному альпинизму. Получил сертификат промышленного альпиниста 5-го разряда;
- изучил технику SRT, которая используется в спелеологии. Данная техника позволяет не только спускаться по веревке (как в альпинизме), но и подниматься;
- стал сертифицированным спелеоспасателем, руководителем спасательной группы;
- прошел курсы оказания первой помощи пострадавшим.
Все эти знания помогают мне получить доступ в места, куда другие добраться не могут. Работа снизу вверх, в безопорном пространстве, на петлях, перемещение под потолком, работа маятником и на «разнесенке» — это все сложные виды работ. В Минске их выполняют максимум 5% промышленных альпинистов. Всех их я знаю лично. Вообще промышленные альпинисты хорошо между собой общаются. Ведь часто на объекте нужно много человек. Собрать команду из пяти промышленных альпинистов — вообще не проблема. Сложнее, когда нужно набрать команду из 15−20 человек.
«Моя страсть — туризм и путешествия»
В моем случае лето зиму кормит. Рабочий сезон начинается в середине апреля и заканчивается в середине октября.
Зимой заказы почти не поступают. Поэтому я умудряюсь в сезон поработать так, чтобы скопить подушку безопасности, которая будет кормить меня в холодные дни.
Если мой годовой заработок «размазать» по месяцам, то доход будет значительно выше, чем средняя зарплата по стране. Но и работа не самая простая.
Но я не работаю весь сезон. Моя страсть — туризм и путешествия. Одна из причин, почему я решил заняться промышленным альпинизмом, как раз состоит в том, что здесь я сам себе хозяин. Нет дяди начальника, который не отпустит меня в отпуск летом. В путешествиях я провожу минимум два месяца в год.
Так, почти каждое лето я спускаюсь в самые глубокие пещеры мира на плато Арабика в Абхазии: изучаю их как спелеолог. А еще увлекаюсь водными сплавами — хожу в категорийные походы. В этом году сходил в сплав 3-й категории в Карелии, а в прошлом году сплавлялся в 5-й категории в Саянах. Навыки работы с веревкой в том числе применяю в водном туризме.
Считаю, что мне повезло с работой. Я люблю находиться на высоте, любоваться красотой, доступной не каждому. Мне удалось трансформировать свое хобби в достойный источник заработка.