IT-сфера в Беларуси находится в кризисе: западные заказчики по-прежнему часто отказываются работать с компаниями в нашей стране, а безработица в отрасли достигла рекордных 5,2%. В то же время уехать в Европу или США могут далеко не все: кто-то просто не хочет, кому-то не хватает средств или его не готов релоцировать работодатель. Часто возникают трудности и с легализацией. При этом немало специалистов согласны работать на российские компании (из Беларуси или в самой России). «Зеркало» поговорило с айтишниками, которые живут и работают в соседней стране, об условиях труда, уровне зарплат и моральных дилеммах.
В целях безопасности мы изменили имена собеседников и не приводим названия компаний, в которых они работают.
«Если думать о войне, я просто сам себя загрызу»
31-летний Петр живет в Москве больше десяти лет. Уже после начала войны в Украине он устроился на работу в отдел информационной безопасности (далее — ИБ) одного из крупнейших государственных банков России.
— Я стал айтишником совсем недавно — два года назад, — рассказывает Петр о начале IT-карьеры. — Прошел обучение в одном из онлайн-университетов и начал искать работу. Вакансий в сфере информационной безопасности на российском рынке было очень много. Первым местом, куда я устроился, была российская государственная компания, которая как раз специализируется на кибербезопасности. Я там отработал полгода, но стало скучно — никакого развития. Тогда откликнулся на вакансию в банке — через пару дней меня пригласили на собеседование. Шел на него без особых надежд, ведь понимал, что у меня совсем мало опыта. Собеседование длилось полтора-два часа, вел его мой нынешний руководитель. Уже на следующий день он мне позвонил и предложил работу.
Собеседник говорит, что сейчас в сфере ИБ в России — кадровый голод. Поэтому в своем банке он встречает иностранцев, в частности, айтишников из Беларуси.
— На корпоративной парковке встречаются машины с белорусскими номерами, — объясняет мужчина и озвучивает причины: — В моем отделе коллеги часто уходят на повышение, и их тяжело заменить. Руководитель все время в поисках новых сотрудников. Со мной работает один парень из Беларуси. Устроился к нам совсем недавно. Я спрашивал, почему он уехал. Говорит, зарплата на аналогичной должности в Беларуси и России отличается в разы.
Петр считает, что условия труда и уровень зарплат в российском банке «соответствует рынку».
— Получаю в среднем полторы тысячи долларов (в перерасчете на нынешний курс), — говорит он. — Иногда больше — зависит от количества часов переработок. В моей работе они неизбежны и оплачиваются вдвойне. Не так давно мне подняли зарплату на тридцать процентов. Дохода хватает, чтобы платить ипотеку за однокомнатную квартиру в ближайшем Подмосковье, содержать и обслуживать авто, немного откладывать (при этом моя супруга не работает).
Многие российские государственные банки находятся под санкциями, но на работе IT-отдела, по словам Петра, это отражается не сильно.
— В банке начали процесс импортозамещения и перехода на российских разработчиков ПО. Есть определенные проблемы с обновлениями, так как зарубежные вендоры покинули рынок. Но, например, в моем отделе почти все ПО российское: Kaspersky, Positive Technologies (компании российского происхождения, которые разрабатывают решения по кибербезопасности. — Прим. ред.). После начала войны резко выросло количество DDoS-атак и других угроз. 95% из них идут с территории Украины. Коллеги подписаны на украинские чаты в Telegram, в которых анонсируют атаки, поэтому предотвращать их не так сложно. Все это увеличивает спрос на «безопасников»: мой отдел за неполных два года увеличился вдвое.
На вопрос о том, как коллеги относятся к войне, Петр отвечает коротко: «Стараются не обсуждать». Он знает нескольких коллег, которые уволились из банка и уехали из России после начала мобилизации.
— У нас не предусмотрена удаленка. Уезжали в Турцию, Узбекистан, Казахстан, Туркменистан. Банк старался всячески обезопасить сотрудников, которым приходили повестки. Насколько знаю, никто из них на войну не поехал, — рассказывает белорус. А вот о том, насколько этично работать в российском государственном банке во время войны, он старается не думать.
— Если думать об этом, я просто сам себя загрызу, — заключает он.
«К психиатрам, психотерапевтам и психологам сейчас не пробиться»
33-летний Владимир тоже живет в Москве и работает в российском банке (только частном, с иностранным капиталом). Он системный аналитик.
— В банке работаю два с половиной года: условия прекрасные, работы валом, — делится он. — Трудимся на новеньких макбуках. У меня отличный полис медицинского страхования (покрывает даже онкологию). По зарплате тоже не обижают.
«Необидная» зарплата Владимира на позиции middle — это больше трех тысяч долларов по текущему курсу (плюс «жирные годовые премии» — обычно 6,5−7 тысяч долларов).
В подразделении Владимира работает больше ста человек. В основном, россияне. Белорусов среди коллег нет. Уже почти два года ходят слухи, что европейские владельцы банка могут уйти с российского рынка, но, по словам айтишника, сотрудники не волнуются.
— Все прекрасно понимают, что война войной, а бизнес бизнесом, — описывает он ситуацию. — Европе очень важен российский капитал, и сейчас в Россию уже вернулось очень много брендов (про возвращение некоторых международных брендов пишут государственные российские медиа, в число «вернувшихся» они включают, например, сеть «Вкусно и точка», которая открылась на месте ресторанов McDonald’s. — Прим. ред.). Российский филиал приносит половину всей прибыли нашему банку. Кто захочет терять такой лакомый кусок? Российский рынок достаточно стабилен, зарплаты тут немаленькие, поэтому никакого волнения нет.
При этом айтишник отмечает общее падение уровня жизни в России, в том числе из-за ослабления российского рубля и роста инфляции.
— Я как белорус привык следить за курсом рубля (это уже что-то на генетическом уровне), — говорит он. — Квартиры, машины, другие предметы роскоши явно стали менее доступны. Выросла ключевая ставка, поэтому подорожала ипотека. Выросли цены на новые и подержанные автомобили. Обрубились практически все варианты путешествий за границу, цены на перелеты и отдых в безвизовые страны подскочили неимоверно, а визы стало намного сложнее получить. Карты многих российских банков больше не работают за границей, и людям приходится находить обходные пути, чтобы оплачивать товары и услуги. Те же международные бренды, которые возвращаются в Россию, взвинчивают ценник из-за проблем с логистикой. Среднестатистический россиянин может себе позволить менее комфортную жизнь, чем раньше. Это видно и вызывает недовольство.
Основную причину такого ухудшения качества жизни — войну в Украине — коллеги Владимира предпочитают не обсуждать.
— Не обсуждаем, не только потому что это табу — просто люди устали, — говорит айтишник. — Для любого мыслящего человека вся эта ситуация — стресс и прямой путь к тревожности и депрессии. У меня достаточно образованное и адекватное окружение: все против происходящего, все хотят, чтобы это быстрее закончилось. Среди моих знакомых нет ярых патриотов и «поддерживателей». Люди стараются проживать свои обычные жизни. Тему проблем в мире и России стараются не поднимать, так как всем нам и так хватает стрессов и проблем. К психиатрам, психотерапевтам и психологам сейчас не пробиться — записи на месяц вперед.
Владимир говорит, что «не ощущает моральных колебаний» по поводу жизни и работы в России во время войны.
— Я люблю эту страну. Я переехал давно. Эта страна дала мне отсутствие страха развития, помогла реализоваться, тут я встретил новых классных знакомых и друзей, свою вторую половинку. Мне очень нравится Москва (я успел пожить еще в пяти городах). Очень современный, эргономичный и удобный город с крутыми технологиями во многих сферах, с кучей возможностей и перспектив. Единственное, что изменилось, — по всему городу агитплакаты и баннеры с призывом вступать в армию по контракту. Я не хочу никуда переезжать из Москвы. Любая война когда-нибудь закончится, я в это очень верю.
