Почти каждый день в барбершоп Homie, который находится в центре Киева, приходит администратор Сергей Корнеев. Клиенты могут попросить его посторожить борсетку или сделать кофе: случайный посетитель вряд ли примет его за владельца (хотя это слово он не очень любит) заведения. Еще менее вероятно, что клиент узнает: у позитивного и улыбающегося Сергея за плечами отбытая в нулевых «химия» в Беларуси и новое уголовное дело там же с декабря 2020 года. Как так получилось, в чем разница между белорусами и украинцами и хочется ли ему домой, Сергей рассказал в разговоре с Zerkalo.
Почему Сергей уже так давно не дома и как ему пришла в голову идея открыть барбершоп
Историю, почему Сергей уехал из Беларуси, можно рассказывать долго. Но сам мужчина не особо хочет. Говорит, что на ситуацию не обижается и все это уже давно забыто. Если вкратце со слов Сергея: его отец поставлял для «Беларуськалия» оборудование по завышенным ценам, руководство этого «не замечало», но в один момент все же заметило и сдало милиции. Завели уголовное дело. Все могло бы закончиться статьей за мошенничество, но отец Сергея также купил у «Беларуськалия» тротил, которым взрывают шахты — «про запас». Об этом узнал подставной человек, которого подсадили к отцу Сергея в СИЗО. Через некоторое время «агент» оказался на свободе и связался с Сергеем, попросив показать «офис отца».
— Мы [с мамой] просто поверили, что этот человек все устроит. У него была записка от отца, мол, делай, что он скажет, и все будет в порядке, меня освободят из СИЗО, — говорит Сергей. — Сейчас я понимаю, что это невозможно. А тогда я был студентом… Ну и привез его туда. Как потом оказалось, с ним были и силовики под прикрытием.
Там Сергей и узнал про тротил. Итог: в СИЗО по обвинению в ст. 295 (Незаконные действия в отношении огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ) оказались и Сергей, и его мать. Они освободились по УДО, но до этого успели отбыть большую часть своих наказаний. Она — пять лет лишения свободы в колонии (приговор — шесть), а Сергей — больше года «химии» после озвученного приговора в пять лет (в зачет пошли 13 месяцев в СИЗО). Версию произошедшего от государственных СМИ можно прочитать здесь.
— Мама у меня, кстати, врач-психиатр, и ее позвали на старую работу после отбытия наказания. Потому что работать там некому. По сути, нас использовали для давления на отца, чтобы он давал нужные показания, — считает Сергей. — Тогда я понял, что «следственные эксперименты» — это на самом деле «следственные аксиомы». Но мне это все сейчас неинтересно, я хочу двигаться дальше и что-то делать. Своей историей «торговать» не намерен, как и просить жалеть меня налево и направо.
Вместо этого Сергей сразу же уехал работать в строительную фирму в Москву. Он учился в БНТУ, где изучал инженерию машиностроительного комплекса, и признается, что раньше был из тех, кто считал: «В парикмахерских работают только ******». Но дальше один из старых друзей нашел его в Instagram и предложил сходить в московский Chop-Chop.
— По названию подумал, что это кондитерский магазин, — смеется Сергей. — Но нет, мне говорят: «Это барбершоп, офигенная новая тема». Я сходил, мне тогда тоже понравилось. С этим другом в 2013-м мы купили франшизу Chop-Chop, чтобы развивать бренд в Украине. Первая точка открылась на Михайловской, 13, — в самом центре.
Так и получилось, что Сергей уже восемь лет живет в Киеве. Признается, что раньше очень сложно было объяснять местным, как обстоят дела в Беларуси. Мол, все видят Лукашенко по телевизору, думают: «Хороший мужик, аккуратный, порядочный» — и хотят пожить у нас.
— Сейчас уже, конечно, украинцы по-другому относятся, — замечает собеседник.
Сколько надо денег на барбершоп и что самое главное в бизнесе, чтобы преуспеть
За эти годы Сергей поучаствовал в открытии 12 барбершопов. Все они были в сети Chop-Chop. С ними дела шли хорошо, но потом появился новый владелец сети, произошел Майдан, что изменило отношение к российским брендам. Сергей с командой решил выйти из франшизы и открыть свое дело, а не работать на крупную сеть. Говорит, стало неинтересно быть винтиком в большой системе.
— Было ощущение, что мы и сами можем нормально сделать, без всяких франшиз, — признается белорус. — Так появился Homie. Сегодня нет разницы, на работе я или дома. Нагрузки я не чувствую, в коллективе все дружны между собой, мне хочется идти в наш барбершоп. И когда открывал его, трудно не было: я уже многое знал после опыта с франшизой и все делал очень быстро.
Чтобы открыть барбершоп, Сергей потратил около 40 тысяч долларов. Но, говорит, вложения должны быть в первую очередь не в «дорогой-богатый» интерьер, а в команду.
— Если есть как минимум один отличный парикмахер и администратор, все получится. Построить стены, покрасить их и подобрать дизайн — это легко. Есть заблуждение, что если вложиться в ремонт, то бизнес пойдет. Нет, начинать надо с персонала и сервиса. Конечно, площадка тоже важна, но ее, скорее, можно сравнить с парковкой. Это должно быть место, куда ты легко доберешься, поставишь машину быстро, сделаешь дела и поедешь дальше. У людей есть не более часа. В Киеве такой ритм жизни.
Отдельно Сергей отмечает немаловажный фактор — в Украине, как он замечает, легко вести бизнес: нет никаких проверок, а такого понятия, как Комитет госконтроля, вообще не существует. Было несколько случаев, когда Сергею указывали на нарушения, но не штрафовали, а просто предупреждали. И он устранял недостатки.
— У меня нет такого веса, как у типичных «владельцев бизнеса». Три-четыре дня в неделю я работаю у нас администратором и часто слышу от клиентов: «Присмотри за борсеткой, налей кофе», — улыбается Сергей. — Говорю, что все будет сделано. После СИЗО мне уже ничего не страшно. Если тебя не пытают и не сажают в пресс-хаты, то жить можно. Мне, кстати, аж легче стало с людьми из Беларуси разговаривать. Теперь все знают, что такое пресс-хата.
Но вернемся к бизнесу и приятностям. Стрижка в барбершопе Сергея не самая дешевая — 500 гривен (примерно 47 рублей. — Прим. ред.). Барберы получают 50% от каждого заказа. Но после августа 2020-го в Homie можно получить скидку 10%, если ты приехал из Беларуси.
— Если ситуация тяжелая, можем и бесплатно постричь, — говорит собеседник. — У нас уже такое было, когда люди экстренно бежали из страны и обращались. Думаю, нам еще немало лет придется провести «в изгнании».
При этом раньше в барбершопе можно было увидеть белоруса с ножницами — Сергея Ковалева из BRUTTО, который скончался в марте 2021-го из-за рака. Сейчас в команде Homie белорусов нет.
— Так никто и не просился, — удивляется Сергей. — А так я бы взял [на работу], конечно.
Почему Сергей пока не возвращается в Беларусь и какие есть особенности у «наших» и украинцев
— Открывать бизнес в теперешней Беларуси? Да никогда в жизни, — Сергей отвечает на наш вопрос еще до того, как мы успели его задать. — Но вообще Беларусь — это непочатый край работы, там огромное количество всего можно сделать. Сейчас всего мало, потому что каждый день, открывая бизнес, ты рискуешь.
Впрочем, прямо завтра Сергей вернуться домой все равно не может. На него заведено новое уголовное дело.
— Сначала мне друзья намекнули, что лучше не приезжать обратно. Обычно я ездил каждый год на мамин день рождения — 15 декабря. А потом узнал, что на меня повесили какое-то дело. Все случилось после того, как я попал в видео [Ксении] Собчак. Вообще, там должен был быть Сергей Михалок, но он отказался, и решил высказаться я. Сказал, что думаю, вот и все. К маме пришли из ОБЭП, рассказали, что я якобы открыл какую-то фирму в 2014-м, должен 15 тысяч долларов… Но тогда как раз был год, когда я получил вид на жительство в Украине, и поэтому физически не выезжал в Беларусь.
Сергей уже заметил, насколько стало больше белорусов в Киеве после августа 2020 года.
— Я даже на окно барбершопа повесил БЧБ-флаг, теперь все знают, что это такое, — гордится мужчина. — И наши его замечают, заходят. Это приятно. У белорусов есть осторожность и боязнь: часто боятся говорить свой номер телефона. И как клиенты мы более стеснительные, замкнутые. Меньше болтаем. Я понимаю: психологически это тяжело, ты уехал из родной страны, в голове полная каша, как дальше жить… Поначалу эта разница видна в связи с текущими событиями. Зато потом, когда белорусы раскрываются… Я согласен с покойным Витольдом Ашурком: даже незнакомые люди могут быть друзьями, если они белорусы.
Что касается бизнеса в Беларуси, считает Сергей, то у нас все друг на друга «стучат» и сильно развито чувство зависти:
— Думаю, это способ борьбы с конкурентами. В Украине такое сложно представить, тем более что здесь у полиции нет такого веса, как у силовиков в Беларуси. Они боятся сделать лишнее. От этого чувствуешь себя свободнее. Понимаете, есть адекватное отношение к коммерсантам, а есть белорусское — бесконечная череда проверок. Мне кажется, можно все делать проще.
Иногда, конечно, Сергея пытались обмануть в Украине, но не со стороны государства. Однажды в Одессе он дал строителю 25 долларов гривнами — купить лампочки. Тот взял деньги и не вернулся.
— Хотя мог бы заработать 200 долларов за два дня, — недоумевает белорус. — Не то чтобы обидно, но было странно. Есть местная специфика. Например, на западе Украины тоже особый менталитет. У них квартира — это временное жилье. Там цель — построить свой дом. Когда я работал в Москве, то всегда можно было просто зарядить двойную цену, если человек не хотел работать на праздник. Я как-то предлагал большую сумму строителям из западной Украины за работу в религиозный праздник — они отказались.
Так происходит потому, что люди в Украине живут для себя, рассуждает Сергей.
— Иногда с удовольствием перебор, — смеется белорус. — Но в целом люди живут не так, как в Беларуси и России. Я бы с удовольствием вернулся домой со своей украинской командой. И они бы с радостью переехали. Мы уже обсуждали эти вопросы.
