«Не разувайтесь, у меня очень холодно», — с порога предупреждает Михаил Николаевич Головацкий. «Но у вас же стоит печь», — с недоумением замечают журналисты Onliner. «А она уже не моя», — вздыхает мужчина. Да, теперь здесь многое перестало быть его. Половину родительского дома в деревне Богатырево под Минском, где он прожил всю жизнь, Михаил Николаевич «подарил» соседке Людмиле (имя изменено). Говорит, что взамен ему пообещали «райские условия», о которых пенсионер на старости лет не мог и мечтать: новенькая крыша, электрический котел, водопровод, душевая кабина… Ну и как тут не согласиться? Вот только после подписания договора купли-продажи волшебная фея испарилась, а тыква так и осталась тыквой, не став ни каретой, ни уж тем более зáмком. Михаил Николаевич уверен: его обманули. Правда, никаких подтверждений этому нет, кроме слов дедушки и других жителей деревни. По документам «все чисто»: никто никому ничего не должен.
Груз одиночества
Во время разговора 73-летний Михаил Николаевич заметно нервничает: то и дело хватается за маникюрные ножницы и начинает стричь ногти, от которых, кажется, сохранились лишь воспоминания. В углу тихо работает обогреватель — единственный источник тепла в этой комнате. Мощности устройства явно не хватает, поэтому журналист и фотограф Onliner сидят в куртках. А вот дедушка, кажется, ко всему привык: на нем один только свитер.
— Этот дом отец с матерью построили в 1957 году на колхозной земле. В первый класс школы я пошел уже тут, — в рассказе Михаила Николаевича потихоньку всплывают детали из прошлого. — Потом поступил в техникум советской торговли в Минске, по распределению попал в ЦУМ.
Дальше — служба в армии (в том числе и по контракту), увольнение… Последним местом работы Михаила Головацкого стал Дорожно-строительный трест № 7, где он трудился до самой пенсии начальником отдела снабжения. Вспоминает, что объездил с командировками всю Россию, Эстонию, Латвию и Литву. Но любовь свою так нигде и не встретил.
— Ни семьи, ни детей у меня нет. Все родственники уже поумирали: братьев похоронил одного за другим — почти все деньги на погребение ушли. Так что самые близкие люди для меня — это соседи. Жаль, из-за случившегося многие от меня отвернулись. Остался только Владимир Иванович…
Владимир с семьей живет рядом. Носит Михаилу Николаевичу ведра с водой, покупает продукты. Сам дед боится, что по дороге в магазин упадет в обморок, — в последнее время подводит здоровье. Скорее всего, из-за стресса.
— Я бывший конвоир, так что повидал всякого. Но даже мне становится не по себе от того, что происходит, — не скрывает возмущения сосед. — И самое обидное — никто не хочет заступиться за бедного старика. Многие отказались быть свидетелями в суде — у всех принцип «моя хата с краю».
Себя же мужчина винит в том, что не вмешался раньше, когда еще можно было что-то исправить.
Дом раздора
Михаил Головацкий ютится в единственной жилой комнате. Помимо привычных деревенских атрибутов — украшенных вышивкой кроватей, ковров на стенах, а также припрятанных за стеклом на тот самый случай сервизов, — здесь можно обнаружить холодильник, крохотную электрическую плиту и забитые пакетами с крупой полки.
Помещение, где раньше находилась кухня, теперь принадлежит Людмиле. Она уже перевезла туда часть вещей: старую кровать, кресло, телевизор. Но сама переезжать пока не спешит. Официально здание площадью 56 «квадратов», как и участок, на котором оно стоит, не разделено между несговорчивыми собственниками. Возможно, понадобится реконструкция, и тогда пенсионеру придется потесниться и освободить часть метров, которые он сейчас занимает.
Но с чего все началось? Зимой 2022 года в дверь постучалась незнакомая женщина — до этого Михаил Николаевич ни разу ее не видел. Она представилась Людмилой. Сказала, что на ее земле, которую она приобрела неподалеку около пяти лет назад, не хватает места для гаража, а он ей очень нужен.
— Она просила построить его на моем участке. Взамен обещала отремонтировать кровлю — та давно протекала. Как только дождь, я бегаю с ведрами, — разводит руками герой. — Я ответил, что землю ни я, ни мои родители на себя так и не оформили — она до сих пор принадлежит сельсовету, а я просто плачу налог. Да и техпаспорт на дом отсутствует. Меня это не смущало: все равно наследников нет.
Людмила не растерялась и предложила помочь со всеми документами. Но пенсионер так и не согласился. В следующие месяцы женщина стала регулярно появляться в доме Михаила Николаевича. Окружила его заботой и вниманием: спрашивала, как спалось, хорошо ли он поел… И как бы невзначай напоминала про крышу — мол, скоро обвалится, надо срочно чинить. В какой-то момент дедушка сдался.
— Я поверил, что она будет во всем меня поддерживать: возить в магазин, когда нужно, а если заболею, то и в медучреждение. Я привык доверять людям, ведь меня никто никогда не обманывал.
Пока наш собеседник вместе с Людмилой пробирался сквозь дебри бумажной волокиты, на участке закипели ремонтные работы. Вместе с кровлей строители обновили и веранду. Михаил Николаевич светился от счастья — наконец-то и на его улице перевернулся грузовик с удачей. Однако не все соседи разделяли эту эйфорию.
— Людмила постоянно крутилась возле Николаевича, не отходила от него ни на шаг. Мы уж думали, может, женился на старости лет! Утром в 6 часов она уже здесь, вечером ложимся спать — она все еще у него. Я говорил супруге: «Тут что-то нечистое». Потом и Николаевича несколько раз предупреждал: «Если подсунут какие-то документы, не подписывай», — сетует Владимир.
Вскоре женщина и правда вернулась с неожиданной новостью: якобы ей не разрешили строить на участке гараж. Чтобы получить согласие, необходимо стать владелицей половины дома.
— «За это я проведу водопровод и канализацию, поставлю в комнате душ и туалет, куплю электрический котел», — именно такие слова Людмилы припоминает 73-летний мужчина.
Сначала он испугался: «А вдруг вы потом эти полдома каким-то нехорошим людям перепродадите?» Но соседка заверила, что принесет подписанный нотариусом документ, в котором будет сказано: пока Михаил жив, она не будет претендовать ни на один метр жилплощади.
Ни с кем не посоветовавшись, пенсионер согласился и на это предложение: слишком заманчивой казалась идея наконец-то пожить в комфортных условиях. В сентябре прошлого года соседи заключили договор купли-продажи: ½ доля в праве собственности на объект недвижимости отошла Людмиле за 10 000 долларов по курсу.
— Когда мы ехали в БРТИ, Людмила попросила меня подтвердить, что я уже получил эти деньги. Мол, как вернемся в деревню, она сразу же их принесет. Но отдала она только 5700 долларов — объяснила, что остальные средства ушли на ремонт крыши. Через четыре дня забрала и все остальное, сказав, что это на подключение воды, электричества…
После этого женщина перестала выходить на связь. Удобства в доме не появились, да и гараж на участке так и не вырос — о нем напоминает лишь горстка песка, припорошенная снегом. Зато во дворе стоит небольшой деревянный ангар, построенный сыном Людмилы прошлым летом, — там хранится какая-то мебель.
— Когда я понял, что меня обманули, бросился к соседям, стал плакать: что мне делать, я бесплатно отдал незнакомым людям половину своего дома? Владимир Иванович посоветовал обратиться в суд.
Пенсионер достал из шкафа «гробовые», которые откладывал долгие годы, и нанял адвоката. Вместе они подали иск о признании договора недействительным. Несколько заседаний они уже проиграли: документы оформлены согласно закону, до них не докопаться. Ведь там черным по белому написано:
«Стороны договора в присутствии регистратора недвижимости заявили, что они не лишены дееспособности, не страдают заболеваниями, препятствующими понимать существо подписываемого ими договора, а также об отсутствии обстоятельств, вынуждающих их совершать сделку на крайне невыгодных для себя условиях».
В честное слово судьи верить не привыкли, а никаких других аргументов у пенсионера не осталось.
С Людмилой и ее семьей Михаил Николаевич теперь в жестком конфликте — от былой дружбы ничего не осталось. Обе стороны периодически пишут заявления в милицию, обвиняя друг в друга в нанесении тяжких телесных, угрозе убийством и т. д. Правда, ни одного уголовного дела так и не возбудили — нет оснований.
Людмила считает, что ей не дают пользоваться ее же собственностью. Михаил Николаевич убежден, что его просто пытаются изжить со света. Из-за регулярных скандалов у него барахлит здоровье: скачет давление, повышается сахар в крови. Не так давно он попал в больницу с черепно-мозговой травмой — упал в обморок во дворе.
«Доказательств обмана нет»
Onlíner попытался поговорить и с Людмилой, чтобы услышать ее версию событий. Однако от комментариев она отказалась.
— Пока идут суды, я не имею права с вами общаться — это может быть расценено как давление на правосудие. Точно так же и Головацкий не должен с вами общаться, иначе ему будет предъявлена претензия, — коротко ответила женщина.
Тем не менее Михаил Николаевич передал журналистам документ под названием «Возражения на апелляционную жалобу», подписанный самой Людмилой. В нем отражено мнение женщины относительно сложившейся ситуации. Публикуем некоторые цитаты:
«Истцом (речь о Михаиле Головацком. — Прим. ред.) не предоставлено суду доказательств заключения договора купли-продажи под влиянием обмана, равно как и доказательств кабальности данного договора.
Во всех судебных заседаниях я и мои представители давали последовательные непротиворечивые пояснения о том, что действительно заключению договора купли-продажи в праве собственности на жилой дом предшествовали неоднократные встречи с Головацким М.Н., обсуждения условий договора купли-продажи и необходимых действий для того, чтобы данная сделка состоялась, поскольку у Головацкого М.Н. не были оформлены права на дом и на земельный участок.
Речь с Головацким М.Н. всегда шла только о договоре купли-продажи.
Участок моего младшего сына действительно находится рядом. Но у него своя семья, и поэтому я искала что-то рядом, но свое, чтобы быть независимой и не быть обузой сыну.
Не соответствуют действительности указания истца и о том, что после оформления истцом наследственных прав я сказала ему, что мне не разрешают строить гараж, пока я не стану собственником дома, так как я собиралась стать собственником доли дома изначально. Если бы, как указывает в уточненном исковом заявлении Головацкий М.Н., мне нужен был только земельный участок для строительства гаража, то я бы обратилась к своему сыну. Кроме того, следует обратить внимание на то, что гараж в Минском районе у меня имеется.
Я изначально планировала купить земельный участок или дом (часть дома, долю в нем) с земельным участком. Я не собиралась заботиться о ком-либо, в том числе об истце. Такого разговора никогда между мной и истцом не было, как и не обещала я истцу установить ему душевую кабину и электрокотел. Все мои разговоры с истцом относительно договора купли-продажи касались исключительно цены, за которую я буду приобретать долю.
Долю в доме я приобретала для последующего проживания в нем.
Денежные средства были переданы мною Головацкому М.Н. в день заключения договора купли-продажи до его подписания. Регистрация сделки — договора купли-продажи — производилась регистратором РУП „Минское городское агентство по государственной регистрации и земельному кадастру“.
В день заключения договора купли-продажи 16.09.2022 регистратор спросила у Головацкого М.Н., получил ли он от меня деньги или нет и сколько получил. На данный вопрос Головацкий М.Н. ответил, что деньги получил в эквиваленте 10 000 долларов и еще спросил регистратора, должен ли он уплачивать какие-либо налоги от сделки купли-продажи доли. И ему регистратор разъясняла, что не должен.
Факт прочтения договора купли-продажи подтвердил в судебном заседании сам Головацкий. Один экземпляр договора купли-продажи был регистратором передан Головацкому М.Н., который мог его перечитывать неоднократно. Однако вплоть до уточнения искового заявления Головацкий М.Н. никогда не заявлял о том, что его обманули и что он думал, что получает деньги за строительство гаража на земельном участке.
Истец прекрасно понимал, за что он получает денежные средства и какие последствия заключения договора купли-продажи. Желал наступления этих последствий, когда брал у меня деньги и когда заключал договор».
Кроме того, Людмила подала иск о разделе дома и участка между собственниками. На последнем заседании суд постановил провести строительно-техническую экспертизу, чтобы определить, какие варианты возможны.