После задержания музыкантов группы Nizkiz выяснилось, что, поддержав протест, они продолжали оставаться в стране, выезжая только на концерты. По этому поводу в социальных сетях разгорелись жаркие споры о том, стоит ли жить в Беларуси, если есть высокий риск задержания. Споры эмоциональны и не лишены логики с обеих сторон. Кто-то называет решение оставаться в таком случае опрометчивым, кто-то справедливо замечает, что причины остаться могут быть весьма вескими и «все не уедут» — а если и уедут, то от этого никому хорошо не будет. В колонке для «Зеркала» сооснователь фонда BYSOL Андрей Стрижак рассуждает о рисках и ответственности за свой выбор.
Андрей Стрижак, сооснователь фонда BYSOL
Арест музыкантов Nizkiz снова пробудил извечную тему современной Беларуси — уехать или остаться. В этом коротком тексте я поделюсь рефлексией «фельдшера скорой помощи», которым команде BYSOL приходится быть последние три года.
Каждый человек, который живет в Беларуси, сейчас находится в зоне риска. Во многих случаях репрессии носят явный или скрытый рандомный характер. Их я разбирать не буду, однако есть и четкие закономерности, о которых стоит сказать. Практика показывает, что каждый из следующих факторов усиливает риски административного (штраф или арест) или уголовного преследования:
- активное участие в протестах (лично, как организатор или как вдохновитель);
- поддержка репрессированных (донат, подписи под петициями, репосты и так далее);
- высказывание мнения (например, комментарии с осуждением действий властей);
- родство с ключевыми «экстремистами/террористами».
Это не исчерпывающий список. Но его особенность в том, что если вас касается хотя бы один из этих факторов, то вы с вероятностью практически 100% станете жертвой репрессий. В одном случае это произойдет при стечении вашего фактора с другими необходимыми обстоятельствами (наличием времени и человеческого ресурса у силовиков на поиск вас или, например, появлением триггера в виде публичного упоминания). В другом случае репрессии наступят просто по факту вашего существования и активности — вопрос лишь во времени.
Каждый человек, находящийся в зоне риска, сам принимает для себя решение, как действовать: исключить риск, минимизировать его или игнорировать.
Самым эффективным способом исключения риска репрессий является отъезд из Беларуси. На практике мы видим, что выезд в страну свободного мира гарантирует исключение возможности ареста, тюремного заключения, пыток и так далее. Остается риск преследования родственников и имущественных потерь. Заочные суды и приговоры я в расчет не беру, ибо этот вид репрессий смехотворен и не несет прямой угрозы. Все случаи реальных арестов и тюремного заключения для тех, кто уехал, предполагали одно общее условие — возвращение на территорию зоны риска.
Второй способ — это минимизация. Например, смена типа поведения на менее рискованный, уничтожение и сокрытие доказательств участия в протестах, смена круга общения и дистанцирование от активных участников протестов, мимикрирование под лояльность к узурпационным властям. Я осознанно не оцениваю его эффективность. Потому что в таком случае человек все равно остается в зоне высокого риска, в котором ни один из способов его минимизации не дает гарантий.
Третий способ — игнорирование. Однако нежелание признавать факторы риска, попытки не замечать его источники, опасное поведение — все это ведет лишь к ускорению момента наступления репрессий.
Самая распространенная стратегия поведения среди тех, кто продолжает жить в Беларуси, — минимизация рисков. Лучшая из худших, хотя на самом деле выбор из трех стратегий здесь мнимый, потому что их по сути только две: исключение риска или нахождение в зоне риска.
Минимизация же дает человеку временное и иллюзорное ощущение безопасности. Однако она никак не влияет на источник риска и на такой фактор, как физический доступ силовиков к человеку. Кроме того, невозможно минимизировать риски намеренного или случайного «аутинга» (публичного разглашения информации. — Прим. ред.) со стороны других людей, когда о истинной позиции человека вольно или невольно напоминают в соцсетях, медиа или где-то еще.
Минимизация рисков все равно ставит человека в позицию объекта, от которого не зависит его собственная судьба. Так как решение о том, применять ли к нему репрессии, остается исключительно за властями.
К тому же такое поведение может вести к сложной психологической деформации, которая предполагает системное подавление выражения эмоций, мыслей, подлинных желаний и стремлений человека. Разрушительное воздействие от нее особенно отражается на творческих людях и интеллигенции.
Каждый взрослый и дееспособный человек является субъектом воли. Он вправе самостоятельно распоряжаться собственной судьбой, здоровьем и так далее. Хотим мы этого или нет, но мы не можем заставить человека выбрать ту или иную стратегию управления рисками. Мне как практику, который оказывает помощь, особенно тяжело смотреть, как люди суют пальцы в розетку и ходят по тонкому льду. Но они имеют на это суверенное и неотчуждаемое право. Более того, у них есть право иметь рациональные и иррациональные причины оставаться в зоне риска. Ровно так же, как и у меня — право давать оценку тем или иным решениям этих людей в соответствии с накопленным опытом и компетенциями.
Несмотря на выбранную стратегию работы с рисками, насилие и репрессии, примененные к человеку, никогда не могут считаться его виной. Во многих обстоятельствах поведение жертвы действительно несет небезопасный характер, однако субъектом воли на совершение насилия является только насильник. Не репрессированный принимает решение о том, когда и как он будет репрессирован.
С каждым отправленным за решетку активным человеком наше общество теряет силу. Если речь идет о ключевых моральных авторитетах, известных людях, активных участниках протестов, то в таком случае наносится существенный урон моральному духу. Человек, который взял на себя особо важную для общества роль, либо на которого такую роль возложило время и история, имеет дополнительные обязательства, которые должен учитывать при выборе стратегии работы с рисками. В определенной степени он должен понимать, что от этого выбора зависит уже не только его собственная судьба. А значит, есть те, для кого этот выбор не только персональный, но и общественный. Таково бремя публичных людей, которые оказывают значимое влияние на общество.
Если вы находитесь в зоне риска, но решение оставаться принято, обязательно обсудите с родными и близкими имущественные моменты. Например, как будет формироваться бюджет с учетом того, что в ближайшие годы на передачи и адвокатов будет уходить крупная сумма, а вы не сможете пополнять семейный бюджет. Озаботьтесь доверенностями на распоряжение имуществом, не храните наличные деньги дома, познакомьте родных и близких с лечащими врачами и договоритесь о рецептах необходимых лекарств. Залечите зубы и поправьте здоровье — за решеткой его не прибавится. Отдельно проговорите политику публичности после ареста и вашу позицию по ключевым вопросам, а также порядок ее публикации. Определитесь, кто будет выступать вашим спикером и кто будет связываться с правозащитниками для получения материальной помощи вашей семье. Практика показывает, что такая подготовка смягчает стресс и панику родных и близких в первые дни после вашего ареста.
BYSOL при любых обстоятельствах оказывает помощь жертвам репрессий — в рамках нашего мандата и ресурсов, но без ограничения по выбранной человеком стратегии управления рисками. Этот подход схож с врачебным. Мы не разделяем людей на тех, чьи решения нам нравятся, и тех, чьи не нравятся. В ситуации опасности мы приходим на помощь ко всем, до кого дотянемся и на кого хватит наших сил. А наши силы зависят от вас, поэтому не забывайте поддерживать нашу команду, чтобы у нас была возможность работать дальше и защищать своих.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Читайте также
