Большинство белорусов, уехавших из страны за последние годы, выбрали для временной (или постоянной) жизни одну из европейских стран. Но есть и те, кто решились на радикальные изменения — и перебрались на другой континент. «Зеркало» поговорило с белорусами, которые уже несколько лет живут в Аргентине, о том, каково им было уехать почти за 12 тысяч километров от дома и как они устроили свою новую жизнь.
«Все настолько расслаблены, что вообще не переживают»
Владиславу 41 год, и почти два из них он прожил в столице Аргентины Буэнос-Айресе. Собеседник родом из Беларуси, но последние десять лет провел в Москве — там мужчина женился, у него родились двое детей. Переезд в Латинскую Америку был спонтанным, в апреле 2022-го. Причиной стало нападение России на Украину.
— Мы ничего не ждали от эмиграции, были в состоянии шока и аффекта. В городе изменилась атмосфера, начали ездить машины с этими знаками Z, на полицейских автомобилях стали появляться похожие наклейки. Поэтому мы просто выбирали страну по простоте легализации и возможности получения гражданства. Это были основные критерии, — вспоминает он. — И еще безвизовый въезд, потому что я хотел уехать быстро. К тому же супруга владеет испанским языком, и это сильно упростило многие вещи.
Жена собеседника Дарья добавляет: было страшно ехать в никуда. Но уверенность, что нужно уезжать, превалировала. Тем более что даже в школе у детей спрашивали, что говорят о «специальной военной операции» их родители, а отец Владислава сейчас живет в Украине. Поэтому спустя месяц вся семья перебралась на другой континент.
— На самом деле мы мало знали о Буэнос-Айресе, — говорит собеседница. — Только что это очень красивый город. И нас удивило, что здесь совсем не «третий мир». Тут действительно цивилизация, Аргентину строили выходцы из Испании, Франции.
Больше всего на новом месте супруги опасались уровня преступности, и первое время даже носили рюкзак спереди, чтобы не стать жертвами воров. Потом поняли, что все не так плохо, и расслабились. Но не полностью: с телефоном в руках по улицам все равно не ходят и избегают определенных районов.
Найти квартиру, рассказывает Владислав, оказалось сложнее, чем они думали. Изначально супруги рассчитывали снять жилье за неделю, на столько и бронировали отель. Но процесс шел настолько медленно, что пришлось задержаться еще на три недели уже в другой гостинице.
— Во-первых, тут очень долго отвечают на сообщения, — говорит Дарья. — Ты можешь ждать неделю и потом получить ответ, что квартира недоступна. Во-вторых, даже если ты договоришься на просмотр, это будет еще через неделю. Первый вариант мы смогли увидеть только вечером, накануне выселения из забронированной изначально гостиницы. Та квартира нам не подошла, и мы продолжили искать. Это был месяц очень усиленных поисков: я написала минимум 50 сообщений, а параллельно мне искали квартиру где-то семь риелторов. В итоге ушел месяц, и это нам еще повезло.
При этом сложностей из-за того, что они иностранцы, у пары не было. Владислав объясняет: в первую очередь в Аргентине исходят из того, что из себя представляет человек и сможет ли он платить.
— Когда мы только приехали, приличную студию в хорошем районе можно было снять за 300 долларов в месяц, — говорит собеседник. — Двухкомнатная квартира была в районе 500−600 долларов. Мы сняли за 1000, но у нас очень большое жилье, 130 м². Остановились на нем, потому что устали искать, а так можно было и дешевле снимать. За полторы тысячи вообще можно было снять дом с двориком и бассейном. Здесь ведь другой климат, и люди полжизни проводят на балконах и дворах, потому что все время тепло и солнечно.
Второй задачей по приезде было устроить детей в школу. Дело в том, что учебный год в Аргентине идет с марта по декабрь, а потом у детей каникулы. В мае учеба уже была в самом разгаре, поэтому вопрос пришлось решать срочно. Но в государственных школах мест не было, и тогда супруги стали писать письма в частные. Шесть из них ответили и пригласили на собеседование. В итоге выбрали небольшую школу поближе к дому. Стоит учеба там около 250 долларов в месяц за одного ребенка.
— Их приняли очень хорошо и учителя, и ученики, — вспоминает Дарья. — Хотя наши дети не говорили ни на испанском, ни на английском. Но уже через пару месяцев они стали понимать и заговорили. Тем более что здесь в школах очень расслабленная атмосфера, на контрасте с той, что есть на постсоветском пространстве. Детей не прессуют, очень много хвалят. Они учатся с 8.00 до 16.00, и нагрузка распределена равномерно в течение дня. А многие задания делают в игровой форме (наши дочери сейчас в 1-м и 3-м классе) и часто отдыхают. Тут нет давления, что ребенок всегда должен быть готов к уроку. Подход такой: если сейчас не получается, то получится потом. Ведь ты не можешь стать взрослым человеком и не уметь писать и считать. Поэтому дети хотят ходить в школу. Как-то раз мы поздно гуляли, и я разрешила им не идти на следующий день на занятия — а дети были против, их, наоборот, тянет в класс.
А вот ситуацию с трудоустройством в Аргентине Владислав описывает не очень радужно. Супругам здесь повезло: белорус продолжил удаленно работать в своей компании, а Дарья поступила в университет. Ее учеба и стала основанием для легализации семьи. Для тех, кто не знает языка, есть и другие варианты, рассказывает мужчина. Например, долгое время действовала программа, позволявшая получить ВНЖ, если у человека есть пассивный доход. Этим пользовались те, кто сдавал у себя на родине квартиру и на эти деньги жил в Латинской Америке. Но летом 2023-го критерии для получения такого вида на жительство стали жестче.
— Второй вариант — рождение ребенка. Сюда приезжают беременные, потому что рожденный на территории Аргентины ребенок автоматически становится гражданином, а его родители могут претендовать на постоянный ВНЖ или паспорт. В начале 2023 их было так много, что некоторых беременных даже задерживали в аэропорту, — говорит Владислав. — А вот людей, которые приехали по другим программам, мало. Но здесь бесплатное образование даже для иностранцев, поэтому часть тех, кто знает испанский, едет учиться. Особенно молодежь. Или просто поступают в вузы, а язык учат параллельно.
Поэтому собеседники уверены, что им повезло: если бы пришлось искать рабочие места в Буэнос-Айресе и другие основания для легализации, пришлось бы несладко.
— Ехать сюда за поиском работы очень опасно, — считает Владислав. — Ее практически нет, а если и есть, то это что-то низкооплачиваемое. Плюс придется конкурировать с людьми, которые говорят на испанском. Здесь очень много венесуэльцев, иммигрантов из Боливии. Поэтому если рассматривать Аргентину как место для переезда, то нужно иметь удаленную работу.
— Стоит заметить, что безвыходных ситуаций нет, все зависит от находчивости и изобретательности, — возражает Дарья. — Очень многие русскоязычные, приехав сюда, уже открыли свои собственные проекты: и приготовление блюд национальной кухни, и салоны красоты, маникюр.
Ее муж приводит еще один пример белоруски, которая шьет постельное белье и очень популярна у мигрантов из нашего региона. Дело в том, объясняет Дарья, что оно в Аргентине дорогое, а еще местные не используют пододеяльники. И поэтому привычные комплекты от белоруски пользуются большим спросом.
При этом Владислав рассказывает, что экономическая ситуация в стране не самая лучшая — сейчас Аргентина напоминает ему по уровню инфраструктуры Беларусь середины нулевых. А только за неполные два года, что семья живет в этой стране, цены в магазинах выросли в несколько раз, отмечает он.
— Запоминать, что и сколько стоит, не имеет смысла, так как цены почти каждый день меняются, — констатирует он. — К примеру, с апреля 2022 года продукты подорожали примерно в 4−5 раз. В феврале 2023 года инфляция была 102% по сравнению с 2022-м, а по итогам прошлого года превысила 200%. У меня доходы в долларах, и до последнего времени инфляция на нас никак не сказывалась, потому что курс рос вместе с ней или даже опережал. Для сравнения, в апреле 2022 года доллар стоил примерно 180−190 песо, а в январе 2024-го уже 1100 песо.
За президентскими выборами в Аргентине белорус наблюдал с интересом. Правда, причина была не столько в увлеченности местной политикой, сколько в желании сравнить происходящее с процессом на родине.
— Предвыборная кампания не была лишена черного пиара, жестких выпадов кандидатов друг против друга и так далее, — делится наблюдениями собеседник. — Накануне голосования было очевидно, что большинство населения устало от правящей элиты, которая была у власти почти 20 лет, и хочет перемен. Явка была высокая, но еще потому, что здесь действует избирательная обязанность — каждый обязан прийти и проголосовать, иначе штраф. И уже в день выборов все следили за ходом голосования и ждали результатов. Через пару часов после закрытия участков стало очевидно, что побеждает [Хавьер] Милей, и его конкурент (политик и министр экономики в 2022–2023 годах Серхио Масса. — Прим. ред.) публично признал поражение. После этого у нас на улице люди хлопали в ладоши из окон и восторженно кричали. И так было много в каких районах Буэнос-Айреса.
По словам Владислава, большинство его знакомых аргентинцев были воодушевлены победой Милея и теперь ждут улучшения экономики или как минимум конца постоянной инфляции. Сам он разделяет их желание, считая, что у страны есть все возможности стать государством с успешной экономикой.
— Лично меня больше всего поразило то, что Милей приехал на свою инаугурацию на собственном авто — Volkswagen Tiguan последней модели, — рассказывает собеседник. — Я удивился выбору машины, а потом узнал, что это его личный автомобиль. Но, возможно, в этом был политический жест, что я «свой», а не представитель старой элиты, которая привыкла жить за государственный счет. И после вступления Милея в должность официальный курс доллара девальвировали на 100% и сблизили с курсом черного рынка — до выборов они отличались примерно на 120–130%, сейчас разница в пределах 30%. При этом началось дерегулирование внутренних цен, которые сдерживались искусственно до выборов, что привело к очередному всплеску инфляции, но не вызвало рост курса доллара. В итоге за последний месяц жизнь в долларовом эквиваленте стала дороже.
В Аргентине есть белорусское комьюнити, и довольно активное, рассказывает мужчина. Особенно общительная последняя волна — есть и общий чат, и регулярные встречи. Сам Владислав с соотечественниками пока не виделся, больше времени проводит с семьей.
— Собираются чаще те, кто помоложе и у кого нет детей, — считает он. — Они и правда очень активные. Перед Новым годом собирались, как-то ходили на прайд. Но мы с женой не сильно куда-то выбираемся. Единственное, когда 24 февраля была годовщина начала войны, я ходил с бело-красно-белым флагом на большой митинг у украинского посольства. Там встретил еще нескольких белорусов. И потом мы еще ходили с украинской диаспорой на марш. Оказалось, что в нашей школе в другом классе учатся мальчики тоже из Беларуси. У них четверо детей, и последнего рожали уже здесь.
Спустя почти два года на новом месте супруги чувствуют себя комфортно, признается собеседница. И есть ощущение, что в Буэнос-Айресе они жили всю жизнь.
— Сперва, конечно, все воспринималось как путешествие, — уточняет Дарья. — Здесь не совсем так, как у нас. Например, нужно искать, где что купить, потому что нет больших торговых центров. Все продается в маленьких локальных магазинчиках, а их еще надо найти. К тому же если у тебя нет аргентинских документов, ты не можешь зарегистрироваться в онлайн-магазинах. А еще здесь другая еда, и если взрослым привыкнуть легче, то дети очень избирательно относятся к этому. Только спустя год мы во всем разобрались, стало проще. И тогда поняли, что мы действительно здесь живем.
— Сложности были в столкновении с латиноамериканским менталитетом, — добавляет Владислав. — Здесь все настолько расслаблены, что не переживают вообще ни по какому поводу. Кажется, в обществе запредельно низкий уровень стресса. У них главный приоритет — собственная жизнь и семья. То есть никто не будет задерживаться на работе, потому что нужно возвращаться домой. Для них вообще очень важны семейные встречи, выезды куда-то. Люди очень-очень расслаблены. И с одной стороны, это круто, а с другой — сильно сказывается на сервисе, на качестве услуг. Например, сантехник говорит, что придет завтра, и не появляется. Причем даже не предупреждает, что его не будет. Или говорит, что придет после 10.00, но для него это будет 16.00, например. В итоге ты просто сидишь и ждешь, а им нормально. Но в целом мы довольны, и плюсы перевешивают минусы. Здесь недорогая жизнь, продукты очень дешевые и хорошего качества. А еще постоянное солнце — уже это приносит хорошее настроение.
«Меня Аргентина приняла, мне здесь хорошо»
Через пару месяцев будет два года, как Виктория (имя изменено) уехала из Беларуси. На решение повлиял и риск репрессий, и начало войны. Теперь 46-летняя белоруска живет в столице Аргентины, где смогла не просто обустроиться, но и даже начать свое дело.
— В выборе страны сыграло роль то, что у меня здесь живет двоюродный брат, — объясняет собеседница. — К тому же я выбирала место, где моим детям было бы хорошо жить. А это другой континент, и Аргентина, на мой взгляд, меньше всего будет причастна к событиям на постсоветском пространстве, если все станет еще хуже.
Несмотря на то, что в Латинской Америке у Виктории живет брат и выбор страны был достаточно осознанным (хоть и не очень добровольным), моральное состояние после эмиграции оставляло желать лучшего. Женщина вспоминает: первое время вообще не понимала, где находится и что с ней происходит.
— Брат моряк, и через две недели после моего приезда он ушел в плавание, — вспоминает женщина. — Я осталась одна с детьми, не зная языка, денег особо не было. Хорошо, что на тот момент не нужно было снимать квартиру, мы жили у брата. Но первые месяцы я постоянно плакала, мне все не нравилось. Это был тихий ужас. Но одна моя знакомая, мудрая женщина, сказала, что нужно подождать месяца четыре, а потом ты увидишь, какая это замечательная страна. И так и произошло.
Оценить новую страну, в которой оказалась собеседница, помогло решение бытовых вопросов. В первую очередь — поиск работы. Вакансии белоруска искала в Facebook, нашла место в ателье. В Беларуси у нее был свой салон штор, на новом месте же пришлось начинать с нуля швеей с двумя высшими образованиями.
— Здесь тот, кто хочет работать, место найдет, — уверена женщина. — Аргентинцы очень расслабленные, не особо любят трудится. А с нашим постсоветским бэкграундом, если ты умеешь хорошо работать, то сможешь устроиться. Очень много примеров наших людей, у кого есть руки и кто сейчас достаточно хорошо зарабатывает, обеспечивает свои семьи. Кто-то делает еду под заказ, кто-то ремонтирует машины. Причем многие из них до этого ничем подобным не занимались. Одна моя знакомая прилетела четыре месяца назад, она не швея, но ее взяли в ателье и учат. Поэтому если ты настроен жить тут, то работу найдешь.
Зарплату Виктории платили каждый день, и постепенно она накопила достаточную сумму, чтобы съехать от брата, обустроиться в своей квартире. Потом устроила дочерей в школу, которой очень довольна, как и Владислав с Дарьей.
— Очень радует, что в этой стране нет буллинга, он запрещен в принципе, — делится она. — И когда старшая дочь пришла в школу, совершенно не зная испанского, вместо того чтобы издеваться, ей помогали учить язык и учителя, и одноклассницы. Отношение к детям здесь просто удивительное, подход отличается от белорусского. Ребенок никому ничего не должен: хочешь учиться — учись, не хочешь — не учись. Это твое право. В Беларуси моя на тот момент шестилетняя дочь иногда падала на пол и кричала: «Мамочка, пожалуйста, не веди меня в школу». Теперь для нее не пойти на занятия — это целая трагедия.
Чтобы оставаться в стране, Виктория подалась на беженство, сейчас ее заявление рассматривают. Испанского языка Виктория не знала и, оказавшись в Буэнос-Айресе, взялась за изучение. Правда, на репетитора после переезда просто не было денег — женщина пользовалась приложениями для изучения языка, внимательно слушала речь на улицах. Сейчас она многое понимает и даже говорит, пусть и не очень уверенно.
— Конечно, из-за языкового барьера было сложно, но безвыходных ситуаций нет, — уверена белоруска. — Есть Google-переводчик, еще ты можешь с человеком объясниться эмоциями. А однажды я пришла за продуктами, но не знала, как называются овощи. Так продавец брал, к примеру, картошку и говорил, как она называется на испанском. Так и запоминала (смеется).
Негативного отношения к себе из-за того, что не знает языка или что не местная, Виктория не чувствовала. Наоборот, за это время женщина убедилась, что аргентинцы — теплые, приветливые люди.
— Может быть, из-за того, что они не прошли через все те горести, которые испытала наша страна, у них отсутствует чувство зависти, озлобленности, — рассуждает собеседница. — Они всегда добродушные, готовы помочь. А дети тут — это вообще большая радость. Ты можешь идти с ребенком по улице, и обязательно подойдут, погладят по голове и скажут, мол, какая красивая девочка. Вот этот подход, как мне кажется, воспитывает таких же добрых людей.
При этом Виктория рассказывает и о не самой лучшей экономической ситуации в Аргентине. Правда, уточняет: до выборов и нынешних экономических реформ «вроде как-то жили»:
— Растет доллар, растут цены, растут зарплаты, — описывает она. — С учетом того, что продуктовая корзина выходила не такой большой по сравнению с доходами, мы могли зарабатывать, могли даже откладывать. Но все равно стране требовались огромные перемены и в экономике, и в политике, потому что у руля стояли перонисты (аргентинская патерналистская политическая идеология, основанная на воззрениях президента Хуана Перона, руководившего страной в середине прошлого века. — Прим. ред.). Они выступали за социальное пособие и бесплатную медицину. Кажется, звучит хорошо, но в итоге некоторые люди получали достаточно высокое пособие и не хотели работать. И все ложилось на плечи налогоплательщиков. В итоге аргентинскому народу надоело жить так, они хотят бурного экономического роста своей страны. Аргентина — красивая, богатая полезными ископаемыми, у нее огромная территория. Это все дает возможность организовать экономику на самом высшем уровне.
С желанием жить по-новому Виктория связывает и победу Хавьера Милея. Но своего отношения к новому президенту собеседница пока не сформировала: отмечает только, что он харизматичный и, как говорят, хороший экономист. Как и Владислав, она надеется на позитивные перемены. Но уверена, что и в обратном случае все сможет пережить.
Кроме сложной экономической ситуации в стране Виктория отмечает и высокий уровень мелкой преступности, из-за которого всегда можно остаться без телефона или кошелька. Но на ее отношение к аргентинцам этот факт не влияет: собеседница уверена, что подобным промышляют те люди, «которые не хотят работать». Да и если предпринимать меры безопасности, все будет хорошо.
— Местные, с которыми я общалась, веселые, добрые. И у них нет такого тяжелого бэкграунда, — рассказывает белоруска. — Когда начинаешь рассказывать некоторые вещи про нашу страну, они на тебя смотрят большими глазами и вообще не верят, что такое может быть. Условно, что могут посадить за носки «не той» расцветки.
Когда денег стало достаточно, Виктория задумалась о собственном бизнесе. Предложила идею пошива штор и домашнего текстиля хозяйке ателье, в котором работала. Но та инициативу восприняла прохладно. Тогда собеседница взяла дело в свои руки.
— Приобрела швейное оборудование, открыла местный аналог ИП и стала работать на себя, — рассказывает белоруска. — И поскольку аргентинцы не пользуются пододеяльниками, а постельное белье у них почти всегда ненатуральное, вся эта тема пошла очень хорошо. Шью любой домашний текстиль, и бывает, что комплексно обслуживаю квартиру: и шторы, и постельное. Сейчас у меня достаточно много заказов, я популярна среди русскоязычного населения.
Активная работа имеет и обратную сторону: мало свободного времени и срочные дела. Из-за этого Виктория так и не попала ни на одну встречу белорусов Буэнос-Айреса. Признается, что много раз собиралась прийти и пообщаться, но то просто не получалось, то организовывался срочный замер или еще что. Но отмечает, что комьюнити есть и оно довольно дружное.
— Вообще история эмиграции — это не про счастливую жизнь, — уверена собеседница. — Это история про попытку доказать всему миру и себе, что ты можешь жить достойно в новой стране. Меня Аргентина приняла, мне здесь хорошо, есть какое-то внутреннее спокойствие. Поэтому пока что планирую жить здесь, подаваться на получение гражданства. Хотя я очень люблю свою страну, но думаю, в ближайшие десятилетия вряд ли там что-то изменится. Конечно, хотелось бы вернуться, но, судя по всему, это надолго. А жизнь у нас одна, и каждый прожитый день не вернешь. Поэтому стараюсь радоваться здесь и сейчас.
