Новый, 2024 год начался для Сергея Кравченко с плохих новостей. Жителя Речицы, который после выборов-2020, как он сам подчеркивает, «вынужденно» уехал из Беларуси и сейчас живет в Литве, в этой стране признали угрозой нацбезопасности. Причина — три года службы в МЧС. Об этом сказано в документе, полученном им в Департаменте миграции Литвы. С таким решением белорус не согласен и собирается идти в суд.
У Сергея Кравченко открыт сбор на BYSOL. Поддержать белоруса можно по ссылке.
«Если вас посадят, от вас не будет никакого толку»
Четверг, 1 февраля, для Сергея Кравченко был важным днем. Его адвокат отправила в суд жалобу, в которой белорус не согласен с решением Департамента миграции Литвы о том, что он является угрозой национальной безопасности. Когда будет заседание, мужчина пока не знает. Говорит, защитник предупредила: процесс могут назначить в течение двух месяцев.
— Эмоционально сейчас очень сложно, — говорит Сергей, когда мы созваниваемся с ним во вторник. — Живешь, не зная, что тебя ждет.
Рядом с мужчиной его жена Анастасия. Супругам по 28 лет. Их маленькие сын и дочка в саду. Кравченко живут в Вильнюсе. В Литву они «вынужденно переехали» в сентябре 2020-го, после того как Сергей записал видеообращение. В нем он обратился к коллегам с «Белоруснефти», сказал, что хочет уйти на забастовку, и попросил всех, кто его знает, задуматься: «Может, сейчас пора высказать свое мнение».
— С 2018-го я работал на предприятии «Белоруснефть-Промсервис», был электромонтером. Пока в городе проходили мирные протесты и собирались цепи солидарности, мы с женой на них выходили, — возвращается к тому периоду жизни Сергей. — Общаясь с коллегами, которые были в гневе, понимал, они боятся сделать хоть что-то. Останавливают кредиты, дети. Наша семья стала хорошим примером, что можно не бояться, а действовать, ведь Настя на тот момент находилась в декрете, на руках двое малышей — дочке год, сыну два.
На видео Сергей решился после инаугурации Александра Лукашенко, которая стала для электромонтера «большим плевком в лица белорусов». Свой ролик он снял в обед на рабочем месте, а вечером опубликовал. Обращение быстро распространялось в сети. На предприятии тут же назначили собрание, где планировали разобрать этот случай, но еще до встречи, по словам мужчины, с ним связалась Мария Мороз, руководившая штабом Светланы Тихановской, и предложила его семье уехать из страны.
— Она сказала: «Сергей, не думайте, что так просто вас отпустят. Опасность выше». По ее мнению, в видео я не только высказал протест, но и призвал людей к действию, а за это может грозить лишение свободы, — передает тот разговор Сергей. — Она говорила, вы можете поступить как угодно, но, если вас посадят, от вас не будет никакого толку и ваши коллеги станут еще больше бояться.
Сергей с Анастасией согласились на переезд и вскоре отправились в Литву. В Вильнюсе мужчина присоединился к стачкому, объединявшему людей с разных предприятий. Стал связываться с сотрудниками «Белоруснефти», которые были активно настроены. Пытался собрать их вместе для общенациональной забастовки.
— На «Белоруснефти» после забастовки все начало максимально угасать. Дух несправедливости на предприятии был полностью погашен профсоюзниками, — как есть говорит собеседник. — Помог нескольким людям эвакуироваться из Беларуси, и на этом все закончилось.
«Мы не могли себе позволить такой роскоши, как не работать»
В начале 2021-го у Сергея и его семьи началась «обычная жизнь». У них были годовые гуманитарные визы. Мужчина устроился электриком. Занимался электромонтажом в квартирах, ресторанах, кафе. Его специальность оказалась востребована в Литве, поэтому «было максимально просто получить рабочий ВНЖ». В 2021-м, когда у Анастасии с детьми заканчивались визы, знакомые посоветовали им оформлять статус беженцев.
— Сергей на него не подавался, потому что, пока ждешь решения, полгода не имеешь права работать. Мы себе такой роскоши тут позволить не могли, — подключается к беседе Анастасия. — К тому же рабочий ВНЖ у мужа был почти на два года. Мы посчитали разумным, чтобы он оставался на этом документе.
За время в Вильнюсе Сергей четыре раза менял работу, так как «не все предлагают хорошие условия». Каждый раз, чтобы перейти из одной организации в другую, требовалось обращаться в Департамент миграции и ждать от них разрешения. Семье подсказали, что, если мужчина сможет получить ВНЖ не по работе, а благодаря воссоединению семьи, у которой в Литве статус беженца, то ждать такую отмашку больше не понадобится.
— Плюс, если он будет получать статус беженца, имея ВНЖ, можно работать, — отмечает Анастасия и говорит, что решать вопросы с новым видом на жительство Сергей взялся в марте 2023-го. — Записаться в миграцию было сложно: после начала войны нагрузка на них выросла. Несколько раз сотрудники нам неверно дали информацию, из-за чего у нас «слетела» запись, когда муж мог бы подать документы так, чтобы не нервничать. Работник миграции нас успокоила. Мол, если даже Сергей подастся в последний день действия его вида на жительство, ничего страшного. Как позже выяснилось, это дезинформация. Документы у него приняли за несколько дней до конца срока ВНЖ. После чего сказали, что ему нужна виза ожидания. Хотя до этого о ней никто нигде не говорил.
— Нам объясняли, что ее предоставят после подачи на ВНЖ по воссоединению и по ней я смогу работать. Я боялся потерять свое место, поэтому обзвонил все инстанции, связанные с трудоустройством, они подтвердили: «По визе ожидания вы можете без проблем работать», — продолжает супруг. — В воскресенье, 11 июня 2023-го, у меня заканчивался вид на жительство. В пятницу мы смогли найти место в миграции в Клайпеде и податься на визу ожидания. Оказалось, делают ее столько же, как и ВНЖ (на оформление вида на жительство мужчина подавался в срочном порядке, ответить ему должны были через 45 дней. — Прим. ред.).
— Самое интересное, что после подачи нам сообщили: такого понятия, как виза ожидания, больше нет, ее отменили, — добавляет Анастасия. — Ждали мы обычную визу.
В понедельник Сергея уволили, так как штамп об ожидании документов, который ему поставили в паспорт, не давал права работать. Руководитель оказался «достойным человеком» и предупредил белоруса, что готов подождать его столько, сколько потребуется.
«Я нигде ничего не скрывал про работу в МЧС»
По словам семьи, после подачи документов прошло чуть больше 45 дней, а ответ им так и не приходил. 27 июля 2023-го белорус отправился в Департамент миграции, чтобы узнать, в каком статусе находятся его документы. Ему ответили: «в статусе рассмотрения». Когда все решится, сотрудник не знал.
— После этого я поднялся на второй этаж, там подаются на беженство. Вышел инспектор. Я объяснил ему ситуацию и страх оставаться без работы. Показал штамп о подаче на визу. Он сказал: «Легализации пребывания эта отметка не дает. Ситуация опасная». Я поинтересовался, можно ли тогда податься на беженство? У них все было «забито», и он мог предложить мне место только через неделю. Затем он взял мой паспорт для проверки, ушел, а вернувшись, сообщил: «Хоть у нас нет времени, податься вам нужно сейчас», и попросил подождать специалиста, который возьмет у меня интервью, — описывает происходящее в ведомстве мужчина. — Я его дождался, мы поговорили. Затем меня попросили подождать, а где-то через час снова позвали в кабинет и объявили, что с 21 июля я являюсь угрозой национальной безопасности Литвы.
По словам Сергея, основанием стало то, что он с 2015 по 2018 год служил пожарным-спасателем в МЧС. Эти данные он указывал в анкете для получения ВНЖ и визы. Ее он заполнял впервые, но, говорит, в миграции ему и раньше задавали устные вопросы о том, был ли он связан с силовыми структурами.
— Я нигде ничего не скрывал про работу в МЧС, и это не считали опасным, — говорит мужчина и рассказывает о службе в ведомстве. — Я тушил пожары, доставал людей после ДТП. Доступа к секретной информации не имел. На службе боролся с несправедливостью и из-за разногласий с руководством уволился. Меня, например, возмущало, что нам нельзя ездить по стране без разрешения руководства, получать высшее образование в гражданских вузах. Да и отношение к подчиненным в тот момент резко ухудшилось.
Несмотря на новость об угрозе нацбезопасности, документы на беженство у белоруса приняли. Предупредили, что их рассмотрят в ускоренном порядке. А самого его задержали на 48 часов.
Из Департамента миграции Сергея, как он понял, забрали пограничники. Они свозили его домой за вещами и документами, а затем доставили на погранзаставу на границе с Беларусью. Чуть позже его отсюда забрали в лагерь для беженцев в городе Пабраде. На следующий день у мужчины был суд. Заседание проходило онлайн. На нем присутствовали судья, переводчик и защитник, которого белорусу нашла жена.
— Адвокат спросила, почему меня задержали. Судья объяснил: так как я могу быть угрозой национальной безопасности Литвы. Защитник предложила сменить мне меру пресечения и отпустить к семье, — возвращается к тем событиям собеседник. — Суд согласился. Меня освободили, но раз в неделю я должен был отзваниваться инспектору, который ведет мое дело, и говорить, что я на месте.
Из лагеря беженцев до Вильнюса можно добраться на маршрутке и автобусе, расстояние около 45 километров. Сотрудники подсказали Сергею, где находится остановка. Правда, в транспорте принимали только наличку. Где ее снять, Сергей не нашел, поэтому пошел домой пешком. Преодолел примерно половину пути, пока не встретил друзей, которые ехали за ним на машине.
«После увольнения из МЧС он выступал против этой власти»
Дело Сергея о получении статуса беженства растянулось на полгода. Все это время ему нельзя было работать. В октябре его вызвали на опрос. Инспектор, который занимается его ситуацией, интересовался службой в МЧС, работой на «Белоруснефть-Промсервис». 17 января 2024-го на опрос позвали Анастасию.
— Спрашивали, что и раньше. Например, на какой машине уезжали из одной точки в другую? Что делали в августе 2020-го? Как пересекали границу? Кто нам помогал в Литве? — перечисляет вопросы Анастасия. — Видимо, хотели найти какие-то несоответствия с предыдущими ответами. Тогда же мне сказали, что вероятность в отказе Сергею по беженству велика. 24 января нам сообщили: «Решение принято», и попросили явиться в миграцию.
— На заседании зачитали, что я имею право на получение беженства по ряду пунктов. Первое: я активно участвовал в акциях против режима. Второе: я человек, которого в Беларуси будут преследовать. Третье: меня могут подвергнуть пыткам и тюремному заключению, — говорит Сергей. — Однако из-за работы в МЧС я признан угрозой национальной безопасности, так как должен быть лоялен власти. Выходит, они запутались в своих показаниях.
— Мне кажется, они указали два противоположных аргумента, — вставляет ремарку супруга. — После увольнения из МЧС он выступал против этой власти.
— Дальше они сообщили: в связи с тем, что в Беларуси нет никакого региона, где бы мне было безопасно, мне решили дать гуманитарный ВНЖ на год, — продолжает Сергей, отмечая, что с частью решения он не согласен и данные о его признании угрозой будет обжаловать. — Если этого не сделать, ты автоматически соглашаешься, что являешься угрозой нацбезопасности. И в следующий раз, когда станешь делать документы, у них появятся все основания отказать.
Чем закончится эта история, семья пока не представляет. Срок альтернативного ареста Сергея продлен. Он должен раз в неделю звонить инспектору. В ближайших планах податься на гуманитарный ВНЖ, чтобы все-таки вернуться к работе, оплачивать счета и адвоката.
— С июня я без работы, — говорит Сергей. — Сначала жили на сбережения, которые смогли отложить за 2,5 года в Литве. Они улетели в первые месяцы. Потом финансово стали помогать близкие и знакомые, у которых занимаем. И оно, как ком, наворачивается. И ты ждешь, пока появится возможность куда-то устроиться, чтобы начать возвращать.
— Мне кажется, в такой крайности мы оказались из-за миграции. У меня нет такой специальности, которая бы позволяла иметь в Литве нормальный уровень дохода и содержать семью. Сразу по приезде я какое-то время занималась фотографией, а сейчас делаю милые вещи для дома из глины и эпоксидной смолы, — продолжает Анастасия. — Очень сложно, что мы вынуждены были покинуть Беларусь. В Литве сразу все было в порядке, но после февраля 2022-го начались резкие перемены к белорусам. Хотя [в 2020-м] мы подвергали себя опасности. Мы изменили жизнь, хороним близких, не имея возможности присутствовать на погребении. И мы еще сталкиваемся с тем, что мы какая-то угроза. Хотя мы привели много доказательств того, что противостояли тому режиму настолько, насколько тогда могли.
