33-летний Андрей Радюк за свою карьеру поиграл в клубах из Беларуси, Казахстана, Швейцарии, Италии, ОАЭ и Турции. А в конце прошлого года жизнь забросила волейболиста, который выступает на позиции доигровщика, в Ливию. В составе местного «Свехли» беларус уже успел победить в чемпионате арабских стран (Андрея признали самым полезным игроком турнира), что его ливийской команде удалось впервые в истории. Как оказалось, пребывание Радюка в африканской стране насыщено скандалами, интригами и необъяснимыми вещами. Обо всем этом Андрей рассказал блогу «Люди». Мы перепечатываем текст.
Часть первая. Сбежавший агент
— Все прошлое лето я готовился, никаких предложений от моего агента, серба, не было, — рассказывает Радюк. — В итоге в августе со мной связался директор «Тараза» из Казахстана. Я играл в этом клубе девять лет назад. Финансовое предложение сейчас было скромное. Вначале отказался, но потом решил, что лучше тренироваться и играть с командой, чем работать самому. Договорились с «Таразом», что при более выгодном предложении меня сразу отпустят. Агент сказал, чтобы держал в уме возможные варианты из Азии. Европейские клубы обычно заканчивают комплектование летом — в нормальную команду уже было не попасть.
Стал готовиться в Казахстане, сыграли в Кубке страны, начали чемпионат. И вот в конце ноября мне написали из Ливии, мол, приезжай на просмотр на сбор в Египет, где готовится клуб «Свехли». Я удивился: приезжать на край света на просмотр в 33 года — странная идея. В моей карьере такого еще не было. Живем в мире технологий: везде есть видео с матчей, по которым можно легко составить впечатление об игроке. В Казахстане провел на тот момент 15 официальных игр. Ливийцы могли их спокойно посмотреть. Поэтому не согласился.
— Что было дальше?
— Через неделю-две со мной снова связались из Ливии. Агент убедил, что хорошие шансы подписать контракт с этим клубом. Решил рискнуть и отправился на сбор в Каир. Перелет был очень длинный. На следующий день меня поставили на товарищеский матч. Вроде понравился «Свехли». Потом они думали неделю, не говорили ни «да», ни «нет». Все-таки сказали, что подпишем контакт, но по прибытии в Ливию — клуб базируется в городе Мисрата. Там выяснилась неприятная ситуация. Агент хотел обмануть на деньги, получив комиссионные за моей спиной. Когда эта история вскрылась, человек просто исчез. Я с ним работал последние три года. Агент просто заблокировал меня в WhatsApp, где мы контактировали.
Остался один в Ливии — без юридической помощи. Ничего не оставалось, как решать все самому. Для примера посмотрел контракт, который был, когда выступал за границей, продавил все позиции по премиям, зарплате. В «Свехли» на все согласились. Хотя у меня довольно необычный контракт: 30% заплатили сразу, еще треть от всей суммы перечислили в марте, а остаток должны заплатить по завершении выступлений. Сезон продлится примерно до середины мая 2024 года. Казалось, теперь все спокойно и могу сосредоточиться на волейболе. Однако я ошибся.
Часто вторая. Абдурахман и Харет
— Когда поняли, что попали в токсичную среду?
— Сразу. Начну чуть издалека. Знаете, арабы арабам рознь. Я играл в ОАЭ, везде хватает нюансов. Но в Ливии встречаются наглые и нервные люди. Плюс очень строгая иерархия. В их понимании ты должен закрыть рот и никогда не выражать свое мнение. Подписал контракт — и точка. Порой это напоминает рабство. Если начальнику команды что-то не нравится, то он может запретить игрокам покидать на сборах или во время турнира отель. Я к такому не привык, это, мягко говоря, дико. Отсюда постоянные стычки, конфликты.
Например, у нас почти каждый день проводятся собрания. Начальник команды (трудно понять, какая у него должность на самом деле) устраивает построения в зале. Это очень влиятельный человек в клубе, он постоянно хвастается знакомством с руководством Ливии. Зовут Харет. Мы вытягиваемся по стойке смирно, и он как минимум полчаса орет на арабском. Переводчика в «Свехли» нет, я ничего не понимаю. Пару раз спрашивал у тренеров и ребят, о чем он там «стендапит». Кроме меня, в команде есть легионер из Доминиканской Республики и тренерский штаб из Туниса. Из местных немногие говорят на английском. Мне сказали: «Не бери в голову». Это могут быть и претензии, что мы выиграли игру со счетом 3:1 по партиям, а не 3:0, что некоторым болельщикам (тут свободный вход в зал во время тренировок) не нравится наша самоотдача. И все в таком духе. Дескать, вам платят деньги, а вы такие-сякие.
— Харет разбирается в волейболе?
— Нет. Во-первых, как и многим арабским начальникам, ему нравится, когда волейболист одарен физически. То есть игрок должен прежде всего высоко прыгать и сильно бить. Я в этом плане сильно отличаюсь от их образа идеального волейболиста. На прием, страховку, стабильную подачу не обращают внимания. По этой причине, думаю, у Харета ко мне и возникали изначально вопросы. Во-вторых, он считает, что построил команду — значит, молодец.
Деньги в клубе льются рекой. Однажды всем 40 людям в команде просто так дали по 500 долларов — начальник был в хорошем настроении. На заграничные сборы, коммерческие турниры возим по 30−40 человек. График матчей, кстати, здесь очень плотный, но основной состав меняют редко. Игроков не принято беречь — так было и во время моего выступления в Беларуси. Температура, небольшая травма — вперед, на площадку, если важный матч.
Однажды Харет устроил тренерам разнос во время барбекю. Мы накануне выиграли «недостаточно убедительно», как потом узнали. Начальник пригласил команду к себе домой. Все думали, что будет тимбилдинг. В результате игроки жарили мясо и слушали, как на верхнем этаже Харет орет на тренеров, грозит им увольнением. А нам нельзя было расходиться. Там, кстати, отсутствовала связь — в Ливии такое бывает, о чем я еще не догадывался. Жена очень сильно тогда переживала, что мужа не было с семи вечера до полвторого ночи.
Тренеры — адекватные люди. Проблема в нашем начальнике и капитане команды Абдурахмане. Два местных «авторитета». Такого даже в фильме представить не мог. Люди себе столько позволяют… Про спичи Харета на грани нервного срыва уже сказал. А с капитаном мы сцепились в первом товарищеском матче.
— Расскажите.
— Идет игра, я поднимаю очень тяжелый мяч и кричу пасующему: «Пайпа нет!» То есть нет атаки из моей зоны. Но он все равно туда пасует, хотя я никак не успел бы к мячу. Мы проигрываем розыгрыш, и этот ливиец, капитан команды, начинает предъявлять претензии на ломаном английском, чего ты не бежал. Я такой: «Два раза крикнул, что нет пайпа». Абдурахман завелся, сказал, чтобы закрыл рот. Естественно, я это не проглотил. Началась словесная перепалка на повышенных тонах. Тренер нас попытался успокоить, но, конечно, осадок остался. Думал про себя: неплохой такой дебют у легионера Радюка в команде.
Затем капитан еще не раз кричал на меня. Система тренировок здесь очень простая. Обычно это разминка и игра шесть на шесть. Дыр-дыр, как мы называем. Но почти нет привычной по другим клубам индивидуальной работы. Блок, страховка, игра в защите, прием мяча, подача — это было всего на паре занятий. Любой волейболист скажет, что это катастрофа. Пытался договариваться, чтобы после тренировок поработать дополнительно. Но Абдурахман был против. Мол, у нас только один тренер, пусть Радюк ничего не придумывает. Наш капитан на короткой ноге с начальником, жалуется Харету, если что-то не так. Они меня звали пару раз на беседу в кальянную. Причем ночью. Тут это в порядке вещей — посидеть ночью в кальянной и вести переговоры.
— И что говорили?
— Им было непонятно, чего я возмущаюсь. Как вы поняли, наш пасующий сразу меня невзлюбил. Он постоянно орет на местных ребят. Те, видимо, привыкли. Но не я. Обычно в команде люди поддерживают друг друга — сыграл ты хорошо или плохо. Это и есть коллективный дух. Ничего изменить в местном подходе по отношению к партнерам не сумел. Начальник и капитан сказали, что в Ливии крик — в порядке вещей. Надо, мол, держать команду в ежовых рукавицах. Такой способ мотивации. Однако я сразу поставил рамки, что не потерплю наездов в свой адрес.
До поры до времени все было в порядке. Но однажды произошел инцидент, после которого хотел расстаться с клубом. В феврале мы играли товарищеский матч в Дубае против команды из ОАЭ. Были после тяжелой дороги и накануне почти не тренировались. И в игре довольно плохо принимали мяч. Капитан начинает заводиться, снова орет на всех. Я тоже неудачно принял один мяч, но розыгрыш можно было спасти. Абдурахман стал высказывать претензии. Я ответил, ему не понравилось. Типа кто я такой, чтобы возражать. Завелись не на шутку, ругались матом друг на друга. Тренер взял тайм-аут. Постепенно эмоции остыли, я пошел за полотенцем. Вытираю лицо, а он подходит и исподтишка бьет кулаком — по касательной задел скулу. У меня закипела кровь. Я просто офигел! Полетел на Абдурахмана, но партнеры не подпустили к нему.
Думал, на этом карьера в клубе закончилась. Дождался конца игры и сказал тренеру, что намерен уехать. Он извинился. Дескать, капитан перешел любые границы адекватности. До чемпионата арабских стран оставалась неделя, атмосфера в команде никакая. Капитан три дня просто не появлялся: ни на тренировках, ни на играх, ни во время питания. Начальник устроил собрание на третий день и пытался что-то объяснить. Передо мной и командой никто не извинился. Я сказал при всех, что так дело не пойдет. Или будут извинения, или я этого Абдурахмана разорву в следующий раз, даже если он на меня просто криво посмотрит. Харет такой: «Завтра-завтра поговорим». Заметил такой момент. Если начальнику команды отвечаешь, а не молчишь, то он теряется.
На следующий день Харет заявил мне и капитану: «Я хочу вас помирить». Также тренер пообещал, что такое больше не повторится. А Абдурахман нехотя выдавил из себя: «Прости». С тех пор у нас не было стычек.
Часть третья. Самолет премьер-министра
— За счет чего в такой обстановке вам удалось выиграть в конце февраля чемпионат арабских стран?
— Сам до сих пор не понимаю. У нашей команды был большой потенциал: хороший тренер и подбор игроков, условия для роста. Уровень местных ребят приятно удивил. Он был выше по сравнению с тем, что увидел в ОАЭ. Но я уже говорил о тренировках в «Свехли», отсутствии индивидуальной работы. Что-то изменить в лучшую сторону не получилось. «It's not your business, Andrey», — сказали мне однажды. Не встревай со своими порядками. Не было и нормальной коммуникации на площадке из-за языкового барьера. Но в нужный момент все сложилось хорошо. Возможно, повлияло большое количество спаррингов перед соревнованиями.
Играли в Иордании. График турнира был жесткий — восемь матчей за девять дней. Главное, получался прием. Мне иногда приходилось перекрывать зону второго доигровщика и даже либеро, потому что соперники целенаправленно находили наши слабые места и душили подачами. К счастью, справились за счет подстраховки. Весь турнир хорошо играли в защите.
Еще один важный нюанс. Из-за конфликта с капитаном до турнира меня почти не задействовали в атаках. Я подавал, принимал мяч, ставил блок. Но Абдурахман мне не пасовал — за игру я атаковал всего несколько раз. Перед чемпионатом у нас было очень много бесед с тренером. Говорил ему: «Вы же видите, что происходит. Я, легионер, приехал сюда ради игры в защите? Ну, если вас все устраивает, то окей».
Не простил Абдурахмана за тот удар исподтишка. Сказал ему, что он мне не друг и никогда им не станет. Но продолжим работать вместе. И он стал давать намного больше передач. Возможно, увидел, какой результат, когда задействует меня чаще в атаке.
Вы удивитесь, но и начальник команды перед турниром не перегибал палку. Провел собрание и заявил: «Ребята, мне не важен результат. Я просто хочу, чтобы вы бились за каждый мяч и отстаивали честь клуба. На вас нет груза ответственности». То есть никто особо не рассчитывал на успех «Свехли». А мы начали побеждать. Выиграли все матчи на групповом этапе. Поняли, что команде по силам добиться успеха.
Ключевым был четвертьфинал. В предыдущей встрече у нас получил травму основной диагональный. Плюс на плей-офф вышел с повреждением второй доигровщик. Начинается игра, и нас просто выносят. Соперник, «Казма» из Кувейта, выглядел гораздо лучше. Мы были в шаге от вылета. Но за счет подачи переломили ситуацию. Отодвинули соперника от сетки и нащупали свою игру. Победили в пяти партиях.
В полуфинале встречались с командой из Катара Police Club. Играли с ними на групповом этапе, знали, чего ожидать. Победили 3:1. В финале ждал еще один соперник из Катара — Qatar Sports Club. Сильно удивило, что на матч собралось много людей — в том числе детей. И все болели за нас! Как мне объяснили, в Иордании не любят катарцев. Дескать, те решают вопросы только за счет денег. Поддержка болельщиков нас окрылила. Ребята чувствовали, что находятся в шаге от исторического события, и энергия зрителей придавала сил, несмотря на восьмой матч за девять дней.
На награждении меня неожиданно признали самым ценным игроком турнира. После всего того негатива, с которым столкнулся здесь, когда не раз был близок к тому, чтобы собрать чемоданы и уехать, это оказалось очень приятно. Сильно поднялось настроение. Было чувство, что не зря столько терпел. Кроме того, после победы в чемпионате ко мне сильно изменилось отношение капитана и даже начальника. Они теперь словно другие люди.
— Как отметили победу?
— О, это отдельная история. У нас были куплены обратные билеты с пересадкой в Стамбуле. В клубе отказались от них. Начальник сказал, что премьер-министр Ливии отправит за нами чартерный рейс. Мы поехали в аэропорт. Была непривычная регистрация: никаких лимитов на багаж, билет представлял собой фактически от руки написанную бумажку. Когда прилетели в Мисрату, то команду отвезли в специально выделенную зону. Сумки не забирали сами — нам потом багаж доставили домой.
Команду посадили в двухэтажный автобус с открытым верхом. В сопровождении полиции начали медленно передвигаться из аэропорта к нашему клубу. Если в обычное время без пробок дорога занимает от силы 15 минут, то в ту ночь ехали 3,5 часа. Творилось безумие: толпы людей, нескончаемые фейерверки, файеры, сигналы машин. Небо в какой-то момент было красным от пиротехники! Мы прилетели в полночь, и город не спал до утра. Люди встречали нас и праздновали семьями — словно мы выиграли чемпионат мира. Не думал, что однажды переживу такое. Незабываемые и очень приятные эмоции.
— А финансово вас поощрили?
— Пока нет. В Ливии от слов до дела очень длинный путь. Местные волейболисты привыкли, а я только учусь фильтровать информацию. Вначале начальник команды пообещал всем за победу в турнире iPhone 15 Pro Max. Никто телефонов до сих пор не видел. Мне посулили дополнительную премию, кроме бонуса в контракте, от премьер-министра страны. Но пока это осталось только на словах.
Часть четвертая. Шахматы и Каддафи
— Какие у вас бытовые условия в Мисрате?
— Клуб выкупил семиэтажный дом и превратил в гостиничный комплекс, сделав ремонт. До нас в нем никто не жил. Новая мебель, кухня — как четырехзвездочный отель. Здесь две команды: футболисты и волейболисты. Я перевез семью. Стараюсь, чтобы жена и двое детей были все время со мной.
— Ливийцы, они какие?
— Хотелось бы избежать обобщений. Я тут немного времени. Поэтому расскажу о своих впечатлениях. Плохо, что люди необязательные. Если сказали, что приедут через 10 минут, то в лучшем случае увидите человека через час. Причем он никогда не извинится и не предупредит, что задерживается или забыл об обещании. Про вспыльчивость я уже упоминал — закипают быстро. Но люди в основном доброжелательные. Ко мне и семье с самого начала хорошо относились, если не брать в расчет тот период конфликтов с капитаном.
Наш клуб очень популярен в городе. Куда бы мы ни поехали, команду сопровождают два фотографа. Каждый день ребята (с одобрения начальника команды, кстати) что-то постят в Facebook. Меня постоянно узнают — особенно после победы в чемпионате арабских стран. Поначалу было непривычно, что машины сигналят на улицах или люди открывают окна и кричат: «Андрей, как дела?» Когда гуляем с женой и детьми, на нас вообще все смотрят. Тут ведь не увидишь женщину без платка или хиджаба. Туристов почти не бывает. Агрессии по отношению к нам нет, не пристают. Но местные постоянно оборачиваются, когда гуляем. Представьте зверюшку в зоопарке, на которую пришли подивиться. Вот так и мы себя чувствуем.
Кстати, в некоторые кафе можно входить только мужчинам. В другие разрешают семьям, но вы должны сесть на втором этаже. В таком случае туда не пустят никого, кроме семей. В торговых центрах тоже почти не увидишь женщин. Они обычно с детьми ждут мужа в машине. Только в некоторых продуктовых магазинах встречал женщин без мужского сопровождения — в одежде, укрывающей лицо и тело.
— А что скажете о Мисрате?
— Первое впечатление — как вообще здесь можно жить. В городе после всех гражданских войн остались разрушенные здания. Кое-где в центре стоит сгоревшая военная техника. Думаю, они сохранили это как напоминание. Страна, как мне объяснили, богата природными ресурсами, но находится под влиянием США, России, Франции. То есть нет полной независимости. Современные здания есть, что-то потихоньку делается, но нет такой грандиозной стройки, как в ОАЭ, например. В основном невысокие сооружения — несколько этажей. Как мне говорили, Каддафи много строил не внутри страны, а за пределами Ливии. Поэтому в Тунисе, Египте можно найти отели, которые принадлежат Ливии.
Меня удивило и другое. Мисрата находится на побережье Средиземного моря. Десятки километров береговой линии. Но нет никакой инфраструктуры для отдыха, досуга. Мы привыкли, что во всем мире это самая развитая зона, а тут можно встретить разве что комплексы семейного типа, напоминающие парковку за забором. Зато ночью Мисрата преображается в лучшую сторону. Красивая иллюминация, город кажется уютнее.
— Как местные проводят свободное время?
— Пьют кофе, болтают, играют в шахматы, курят кальян. Ливийцы любят поспать и очень поздно ложатся — даже дети. Удивился, когда и до Рамадана видел ночью на улицах семьи, но для них это нормально.
— А цены?
— Намного дешевле, чем в Беларуси. Думаю, это одна из самых дешевых стран в мире. Курс местной валюты постоянно скачет относительно доллара. То поднимается, то опускается. Когда приезжал, то доллар равнялся примерно шести ливийским динарам. Последний раз, когда менял деньги, давали 7,25 динара. Кофе стоит один-три динара. Причем итальянский, качественный, и кофемашина будет новая. Запомнилось, что здесь очень дешевый бензин. Я брал авто в аренду на пять дней, и за пять динаров мне заправили 32 литра. Грубо говоря, отдадите два доллара за полный бак.
— Что едят местные?
— Баранину, рис, курицу, верблюжатину. Мясо, кстати, очень качественное. В магазинах есть все: свежие соки, фрукты, овощи. Нас кормят по контракту, мало тратимся, но, понятно, все равно что-то покупаем дополнительно. Да и мои дети не могут есть острую еду, которую часто готовят в гостинице.
— Чем занимается ваша семья, когда вы не в Ливии?
— Это непростой момент. Во-первых, у команды много перелетов. Сейчас, например, мы в Дубае на коммерческом турнире. Во-вторых, в Мисрате нет англоязычной школы, кружков. Жена не рискует без меня выходить с детьми из дома — разве что в магазин. Сыновья занимаются онлайн. На Юлю выпадает колоссальная нагрузка. Нашим мальчикам 9 и 3 года, они гиперактивные. Мне очень повезло, что жена берет на себя все домашние хлопоты.
— В других ливийских городах были?
— Один раз команду возили в Триполи. Там открывали футбольный стадион на 45 тысяч зрителей. Бывшие звезды «Милана» играли против африканцев. Предматчевая церемония получилась грандиозной, на трибунах был аншлаг. Столица мне показалась немного более современной, чем Мисрата.
— Как у вас с интернетом?
— Вайфай работает неплохо, а вот с мобильной связью бывают проблемы. Заходишь иногда в здание — и интернет пропадает. Хотя вроде нет бетонных стен. Не знаю, почему это происходит. А так никаких блокировок — можно пользоваться любым мессенджером.
— На английском ливийцы говорят?
— Очень мало. Если в команде еще более-менее некоторые знают, то в кафе, магазинах это большая редкость.
— Как живется местным?
— Здесь свой мир, скажем так. Обратил внимание, что в Мисрате даже люди, которые при деньгах, одеваются скромно. Очень много эмигрантов. Африканцы из условной Нигерии приезжают на год-два, как мне рассказали, зарабатывают определенную сумму и пытаются попасть в Европу.
— У вас там безопасно?
— Да. Вечером каждый перекресток патрулируется. Стоит полиция или военные. Уже привык к этому. Мне объяснили, что практически у каждой семьи в доме есть оружие, но применять его можно в исключительных случаях. Закон очень суров.
— Что еще удивило?
— На дорогах не существует никаких правил. Например, обычная история — перед кольцом сразу повернуть налево, а не поехать по кругу. Часто видел детей за рулем, которые везли других детей. Выглядело дико — мальчикам было на вид лет по 12. А если ребенок попадет в аварию?..
После выступлений в ОАЭ думал, что тут будет жарко. Но зима была в Мисрате довольно прохладной. Иногда ходили в куртках. Сейчас потеплело. Еще в Ливии очень сильные ветра плюс песок. Если оставить на сутки на балконе сушиться майку, она будет в песке.
— Как местные относятся к временам Муаммара Каддафи?
— Большая часть людей, с которыми общался, очень негативно. Слышал много жутких историй про расстрелы людей… Свержение Каддафи вспоминают с радостью. Некоторые люди, приближенные к клубу, даже воевали против диктатора. Показывали мне форму, оружие. Рассказывали, что денег у тирана было полно, но для страны он сделал мало. Повторюсь, не увидел никакого оазиса в Ливии наподобие ОАЭ. Из позитивного при Каддафи кто-то отметил, только что курс динара почти равнялся курсу доллара. Ну и якобы было больше стабильности.
Читайте также
