Первый раз в Африку Татьяна Гендель, журналистка и путешественница из Бреста, поехала десять лет назад. Тогда за пять месяцев, с бюджетом один доллар в день, они с друзьями автостопом проехали Кению, Уганду, Танзанию, Замбию и Намибию. К Африке у Татьяны особенные чувства, и в этом году она вернулась туда снова, причем выбрала Эритрею — государство, которое считают одной из самых жестких диктатур в мире с трудовой повинностью и бессрочной армейской службой. Какой девушка увидела страну, ее жизнь и народ и что там напомнило ей Беларусь? Обо всем она рассказала «Зеркалу».
Эритрея — государство в Восточной Африке. Ранее входило в состав Эфиопии и 30 лет, до 1991 года, воевало за свою независимость. В 1993-м получила международное признание. С тех пор страной руководит президент Исайяс Афеворки, он же возглавляет единственную легальную политическую партию «Народный фронт за демократию и справедливость». Все это время, уже более 30 лет, не проводились выборы ни президента, ни членов Национальной ассамблеи — местного законодательного органа. Страна считается одной из самых жестких диктатур мира. Там нет независимой прессы, большинство политзаключенных находятся в заключении неопределенный срок, не имеют связи с внешним миром, подвергаются пыткам и психологическому насилию.
В последнее время Эритрею называют союзником России: в феврале 2023-го Генассамблея ООН приняла резолюцию о необходимости скорейшего достижения мира в Украине. Против проголосовали семь государств, в том числе Беларусь, сама Россия и Эритрея.
Значительная часть страны закрыта для посещения туристами, при этом столица считается одной из самых безопасных в Африке.
«Было много флешбэков, связанных с Беларусью. Первая мысль была: „Боже, как же здесь чистенько!“»
Татьяне Гендель 35 лет, и она объехала 65 стран, из которых десять — в Африке. Два с половиной года назад из-за политики Татьяна уехала из Бреста и теперь живет в Бельгии. Ее партнер Крис — тоже путешественник, побывал в 118 государствах, в том числе и в африканских.
Недавно на неделю пара снова полетела на этот континент, причем в довольно закрытое от внешнего мира место. Билеты на двоих туда и обратно обошлись в 1300 евро, визы — еще в сотню.
— Нам захотелось посмотреть что-то более дикое и экзотическое. Выбор пал на Эритрею, потому что там такой уникальный диктатурный, авторитарный режим, что сейчас очень откликается мне как беларуске (смеется). Ну и это довольно интересная страна, бывшая итальянская колония — я в таких странах еще не была, хотелось посмотреть, как этот период на все повлиял. Туристов там практически нет, и информации, как там путешествовать, мало — это же казалось заманчивым, и хотелось побыть таким условным первооткрывателем. Очень хотелось увидеть Эритрею в таком ее законсервированном виде, узнать, что там происходит внутри.
@1_vandraunichy Паказваю прыгожыя эрытрэйскія накфы. Курс - 16 накфаў за 1 эўра #вандраўніца #африка #эритрея #беларускіцікток #асмара #беларусь #путешествия #вандроўкі #минск #приключения #деньги @Першы вандраўнічы ♬ Happy to Be Happy - Danpun
Летели из Бельгии через Турцию. Самолет в Эритрее приземлился среди ночи, а от аэропорта до города — восемь километров пешком. Уверенности, что дорога будет безопасной, не было, поэтому пара вызвала такси.
— Это стоило за 20 евро — по местным ценам безумно дорого, — говорит Татьяна. — С такси вообще интересная история. У них таксисты — привилегированная каста, а сама профессия передается по наследству. Если в семье сыновей нет, квота разыгрывается чуть ли не на аукционе, кто даст больше, — тогда сторонний человек может стать таксистом. Может, это не такая почетная работа, как учитель или доктор, но денежки человек семье заработает, без хлеба не останется.
По городу на автобусе ездить можно — на один евро купите семь билетиков. А вот для поездок между городами для туристов буквально год назад ввели запрет на общественный транспорт. Чтобы не оставаться в столице, нужно арендовать машину с водителем. И это довольно дорогое удовольствие: самая дешевенькая стоила нам 130 евро в день, а брали мы ее на трое суток.
С собой у путешественников было несколько заряженных пауэрбанков — в Эритрее в 2018 году только у половины жителей был доступ к электричеству. По словам Татьяны, во многих местах свет там включали с 18 часов, а в течение дня все работало на солнечных батареях.
— Вообще, у меня было много флешбэков, связанных с Беларусью. Я долго смеялась, но, когда мы приехали, моя первая мысль была: «Боже, как же здесь чистенько! Теперь я понимаю всех, кто приезжает к нам и впечатляется чистотой». Причем такой чистоты я не видела нигде, тем более в Африке. Я наблюдала, как они с утра моют тротуары как будто каким-то шампунем, потому что вода была пенной. Столица Асмэра — молодой город, итальянцы просто снесли старые хатки и построили все с уклоном на то, что должен быть второй Рим. И я бы сказала, что у них получилось: город красивый с европейской архитектурой, с огромными проспектами, тротуарами, — говорит Татьяна. — Как и итальянцы, они там на каждом шагу пьют кофе — очень густой, крепкий, на огромном количестве имбирного порошка, с кардамоном и сахаром. Безумно вкусно — лучший кофе, который я пила.
Еще бросилась в глаза непринужденность. Африка — это обычно про что-то веселое, в западной части континента больше местного колорита а-ля бьют в барабаны, жгут костры, танцуют и припевают, пекут булочки на улицах. В Эритрее все как-то более цивилизованно. Тут местные выглядят просто расслабленными, в столице очень стильно одеваются. Вообще, тут не типичные темнокожие люди, как мы их представляем, — с широкими большими губами, ноздрями. У эритрейцев, я бы сказала, арабские лица, тонкие губы и заостренные носики, красивые кудрявые волосы, и все сами по себе очень худые, вытянутые, иногда даже тощие. И не потому, что недоедают, — просто так сложена фигура.
«Когда нас видели дети, орали: „Китайцы!“ А полицейский искал в паспорте имя дедушки»
Чтобы увидеть города и деревни за пределами столицы, туристам в Эритрее нужно получать разрешения — по словам собеседницы, они стоили по два-три евро.
— Как это работает: тебе нужно прийти в агентство, которое занимается арендой машин (а их всего два или три), там выдают бумажку, что вы договорились и автомобиль у вас теоретически есть. С этой бумажкой идете в Министерство туризма: «Вот у нас „предварительный договор“, разрешите нам поехать в такие-то города». Мы заявляли самые распространенные, чтобы наверняка не отказали, — Кэрэн (ближе к границе с Суданом) и Массауа (на побережье Красного моря). Через пару часов забрали разрешения, вернулись в пункт аренды за машиной. Копию того же разрешения нужно показать на въезде в город и при заселении в отель. Причем перед заселением сначала надо зарегистрироваться в полиции! Звучит мудрено, но на самом деле делается быстро и без проволочек.
Кстати, в Кэрэне был смешной момент: полицейский страшно удивлялся моему и Криса паспортам. Кричал в голос, что же они такие странные и какие-то неправильные: «Где же имя дедушки?!» Очень долго они пытались в паспорте найти именно имя дедушки. Причем со стороны отца — дед со стороны мамы их вообще не интересовал, как и бабушка (смеется).
На проживание, походы в музеи, еду и машину за неделю у пары ушло около 760 евро. Татьяна и Крис сначала думали, что по выданным властями разрешениям смогут посмотреть только указанные в них города. Но в итоге удалось увидеть деревни, которые попадались по дороге.
— Мы скромно просили водителя остановиться — он дружелюбно реагировал, даже местами выходил что-то с нами посмотреть. Мы думали, что так своего рода за нами приглядывал, но он довольно часто оставлял нас одних или в городе отпускал самих погулять. Когда поняли, что не так уж нас ограничивают, стали более вольно ходить, иногда осмеливались заглянуть в местные домики. Они часто традиционные — кругленькие из соломы и глины. Есть обычные, построенные из кирпича.
Люди в деревнях одеваются более скромно, может, не так стильно, как в городах, но традиционно. Женщины носят белый платок, многие в цветастых платьях. Детишки — такие типично африканские: в каких-то обносках, более оборванные — может, чтобы не жалко было одежду испачкать на улице. С их стороны, кстати, к белым людям чрезмерный интерес. Причем дети, как только нас видели, начинали орать: «Китайцы!» Это немножко раздражало (смеется). Оказалось, что китайцы в Эритрею приезжают по промышленным делам и бизнесу, а других белых людей особо нет, поэтому дети так привыкли: раз с белой кожей, то из Китая.
Эритрея — одна из беднейших стран мира. Татьяна рассказывает, что та жизнь, что им удалось увидеть в поездке, бедной она бы не назвала. Но предполагает, что так внешне все может выглядеть в доступных туристам местах.
— Интуиция мне подсказывает, что на совсем бедное население нам не дали смотреть — видимо, оно в регионах, которые запрещены к посещению. Деревни там ухоженные, хотя понятно, что по беларусским меркам там живут очень скромно, но по африканским — я бы так не сказала. Я была в трущобах Найроби — это гораздо жестче. В Эритрее деревни живые, по ним приятно гулять, часто они православные, поэтому там много красиво расписанных аккуратненьких церквей. Обязательно — какая-то кофейня. Пусть не как в городе в кафе, но тебе сварят кофе, причем еще и при тебе пожарят на костре бобы, в ступке потолкут. И всегда есть магазин.
— Ассортимент нас очень удивил, учитывая, что это очень закрытая страна. В прошлом году я была на Кубе, и там что-то, кроме хлеба и помидоров, сложно было купить в магазинах. Но здесь два-три вида макарон, крупы, яйца — все есть даже в самом скромном магазине. В крупном супермаркете в столице есть все европейские продукты, пусть не в изобилии, но и цены, конечно, впечатляющие: литр сока — семь евро, килограмм маленьких сморщенных яблок — десять евро. То есть все можно умножать на три, а это явно даже не для среднего слоя населения.
Татьяна рассказывает, что национальная кухня в Эритрее представлена разными видами одного и того же блюда — инджеры, часто одной порции достаточно для двух человек.
— Это огромный, размером с маленький журнальный столик, блин, к нему идут закуски-подливки. Или кусочки мяса в овощах и соусе, довольно вкусно. Более дешевый вариант — кашица из бобов и шпината, стоит копейки. Идея такая, что вы компанией садитесь вокруг блина, отщипываете кусочки и подхватываете эту похлебку-соус, потом заказываете еще. В местах подороже порция вместе с салатом стоила десять евро на двоих. Есть супы — овощной или с мясом. Мы, как правило, ели крупно один раз в день и насыщались. Плюс на улице жарко, есть особо и не хочется. А перекусывать можно фруктами — гуава, бананы, апельсины и папайя стоят недорого.
«Парень спрашивал: „Знаете ли вы про нашего президента?“»
Татьяна рассказывает, что в стране мало машин — крайне небольшой процент населения может себе их позволить.
— В Эритрее безумно дорогой бензин — около двух евро за литр. Такая европейская цена, когда зарплаты, естественно, маленькие. При этом оказалось, что президент не очень любит мотоциклы. Это уникально для Африки: там много байков и тук-туков (или моторикш) — такая приделанная к мотоциклу карета. Вот местному диктатору они не нравятся, и он их не запретил, но сделал невероятно сложным получение документов на покупку. Поэтому за четыре дня в столице я насчитала, может, пять мотоциклов. Все ездят на велосипедах. Велодорожек нет, так что те широкие проспекты в основном под велосипедистов и отведены. И это здорово: мало шума, машины не гудят, у них ограничения по скорости до 30 км/ч в городе. Только думаешь дорогу перейти — она уже останавливается.
Там такой президент-диктатор с уклоном в экологию (смеется). Ему, наверное, не нравится, когда все завалено пластиковым мусором: в стране запрещены пластиковые пакеты (запрет действует в ряде других стран Африки — например, Кении, Руанде, Мавритании, Нигерии. — Прим. ред.). За этим там строго следят, когда в других африканских странах закон на деле не сильно работает. В любом магазине, на рынке вам продукты или товар завернут во что-то бумажное. Последний раз нам попался конверт с задачей по физике за шестой класс. Конечно, где-то немножечко пластик есть, но его выдают аккуратно. Очень популярны плотные пакеты, как наши клетчатые сумки, только розовые и с нарисованным верблюдом. Они стоят дорого для местных — 30 евроцентов. Наверное, довольно чисто за счет этого закона — выбрасывать нечего, все бумага. Хотя за городом могут где-то бутылки, какие-то пакеты валяться.
Если в Эритрею приедут туристы, не знакомые с местной политической ситуацией, внешне и в общении с местными явных признаков жестких ограничений для населения они не заметят, говорит Татьяна. Хотя страна — в антитопе по уровню гражданских свобод и свободы прессы и по некоторым показателям время от времени опережает даже Северную Корею.
— Неопытному глазу это не видно. Люди не выглядят угнетенными — все на вид счастливые и доброжелательные. Картинка складывается очень благополучная, это сильно подкупает и очень хочется обмануться: «А может, это все неправда?» Но в то же время вызывает диссонанс, потому что знаешь, что в стране с правами человека, и понимаешь, что находишься в одной самых жестких диктатур мира.
При этом в глаза бросается отсутствие показного культа личности. Портрета президента нет нигде, хотя мы не были в каком-нибудь суде, школах, правительственных зданиях. Но вот в полиции не видели. Флаг, правда, они свой любят, его много, им украшены здания, то же женское платье может быть в цветах флага. Но не знаю, любят ли его на самом деле сами люди. А диктатор как будто скромнее. Я не углублялась в детали, но мне показалось, что он хитренький, старается и диктатуру сохранить, и Европу сильно не злить, чтобы получать какие-то денежки в обмен на послабления жесткости в плане предоставления прав людям. Хотя внешне сложно судить, что внутри общества происходит. Но на улицах все довольно свободно, не сказать, что прям консервативно. Парочки ходят за ручки, обнимаются, а в семьях, думаю, такой «традиционный уклад»: на женщине домашний очаг, дети, а мужчина зарабатывает деньги.
Татьяна говорит, что местный народ очень приветлив и доброжелателен как с приезжими, так и в общении между собой. С туристами часто сами знакомятся первыми, интересуются, откуда человек, нравится ли ему Эритрея, архитектура, кухня, могут пожаловаться на погоду и жару. При этом дальше не просят денег, как часто бывает в африканских странах, отмечает собеседница. На простых бытовых темах общение часто заканчивается — политику и ситуацию в стране с иностранцами люди обсуждать боятся.
— Полиции на улицах нет. Но мы познакомились с парнем лет 35, который объяснял, что много шпионов, которые выглядят как обычные люди и за всеми смотрят: то что-то покупают и зыркают, то в кафе сидят. Мы внимания к себе или чего-то такого в целом не заметили, но, может, этот парень и прав. Мы до конца не поняли, насколько ему можно доверять, старались разговаривать аккуратно.
Да и он очень переживал, сам спрашивал: «Знаете ли вы про нашего президента?» На улице в каждом просящем деньги видел тайного агента или шпиона. Считает, что у всего есть уши и разговаривать небезопасно везде. Небеларусу показался бы параноиком, но я его немного понимаю. Мы пошли пить кофе в очень шумное кафе, и даже там он говорил слабым шепотом, как будто даже птицы слушают разговор и все передадут. Может, это преувеличено, но не без причины люди напуганы — есть ссылки в лагеря на работы, если тебе что-то не нравится в деятельности государства (в Эритрее распространено принуждение государством населения к труду, страна — в лидерах в Глобальном индексе рабства. — Прим. ред.). Даже мужички в кофейнях неохотно отвечали. Один говорит: «А вы, когда ехали, что-то читали про страну, язык? Ну, тогда, наверное, и про президента нашего немножко знаете». Говорю: «Да». Он: «Ну, тогда все понимаете». Наверное, это единственные случаи, когда местные поделились, что у них происходит.
«Паспорт не дают „по умолчанию“ — пойди „заслужи“. В армию могут забрать на 20 лет»
При этом беларуске удалось узнать мнение местных о ситуации с армией. В нее призывают и женщин, для некоторых мужчин срок службы может длиться десятилетиями — это держит население в постоянном напряжении. И поговорить о некоторых запретах для населения — к примеру, в стране мужчинам не выдают паспорт просто по наличию гражданства.
— Было очень интересно узнать про воинскую повинность, потому что в Эритрее она пожизненная, ничем не ограниченная — тебя могут забрать в армию на 20, 30 или 40 лет. Но практика показала, что часто забирают на несколько лет, а дальше мужчины каждую неделю обязаны минимум один день отработать бесплатно на каком-то объекте. Как я поняла, нет какой-то схемы вроде «есть высшее образование — служишь три года». Ты можешь быть обычным пастухом, и от тебя отстанут после полутора лет службы, а можешь с университетским дипломом отслужить 15 лет и потом по три дня в неделю отрабатывать. Отсутствие системы — как будто тоже элемент диктатуры, чтобы все постоянно боялись. Один одиннадцатиклассник говорил, что с ужасом ждет, что ему подбросит эта «лотерея».
В Эритрее с 1994 года действует призыв в армию. Служба делится на два компонента — военный (подчиняется Минобороны) и гражданский (подчиняется другим министерствам). В 2018 году власти пообещали, что срок службы будет равен 18 месяцам, но фактически ничего не изменилось — по данным Европейского офиса по вопросам предоставления убежища, распространены случаи, когда мужчинам приходилось служить от десяти до 20 лет.
Паспорт не дают «по умолчанию» — пойди «заслужи». Если хочешь выехать из страны, сначала надо эту повинность отработать. Насколько я поняла, бывают случаи, когда человеку нужно 15 лет пробыть в армии, а после еще 20 отработать — может, к 60 паспорт и дадут. И вообще, чтобы выехать, нужно выполнить ряд условий. А люди стараются уезжать, хотя сейчас в Европе их уже не так легко принимают, и того, что ты из Эритреи, больше не достаточно, чтобы тебе дали статус беженца.
В Эритрее большие проблемы с интернетом — доступ к нему в 2017 году имели меньше 2% населения, компьютеры — 3,3%. При этом в городах работают интернет-кафе, хотя скорость передачи данных, по опыту Татьяны, очень низкая.
— Тарифы разные, например, на час — стоит евро. На месяц — около 80 евро. Там стоят лавочки, специальная обученная тетя дает тебе бумажку с логином и паролем, телефон подключает к компьютеру, загружает VPN. В теории ты можешь заходить на разные сайты, но на практике работает только WhatsApp и только на сообщения. Да и ждешь минут пять-шесть, пока оно загрузится, потом еще — пока придет ответ. Я буквально написала маме, что жива-здорова, а на большее терпения не хватило. Но местные, наверное, привыкли и долго, методично сидят. «Серфить» и смотреть видео там невозможно. Наш водитель, например, пересылал мне видеоклипы по Bluetooth — так можно чем-то обмениваться.
Но с видео другая тема — у них много видеопрокатов, там папочки с огромным каталогом фильмов в файликах, и за доллар можно загрузить на телефон пять штук. Дома, может, скинуть на телевизор или компьютер.
Из-за отсутствия свободного доступа к интернету у эритрейцев сложности с самообразованием. При этом в стране, где больше всего распространены местный язык тигринья и арабский, люди за 70 говорят на итальянском. И многие знают английский. У молодежи есть желание выучить иностранный язык и получить хорошее образование.
— Люди могут обсудить простые темы, подсказать дорогу, рассказать о своем товаре, если что-то продают. Не квантовую физику и черные дыры обсудить, конечно… Но меня удивило, что они учат английский так же, как и мы, — просто в школе. Но почему-то, оказывается, знают его гораздо лучше. Я бы не сказала, что молодежь очень хорошо говорит, но даже люди старше 60 сносно знают язык. В деревнях хуже, но в захолустной деревне бабушка продает какую-нибудь гуаву и спокойно отвечает, сколько она стоит. Возможно, серьезный фактор — что нет дубляжа фильмов и они смотрят их в оригинале с местными субтитрами.
Несколько ребят, кстати, говорили нам, что у них огромная любовь к английскому, они пытаются его изучать. Вот мальчишка, тот одиннадцатиклассник, с которым мы общались на тему армии, говорил на шикарном английском с американским произношением. Я удивилась: «Как ты сам выучил язык?» Он объяснял: «Я бы хотел стать программистом, мне так нравится английский! Да, сложно, скачивал у знакомых музыкальные клипы и старался слушать, повторять слова, переводить». И смотришь — мальчик из деревушки, на разваленном велосипеде, бедно одетый, видимо, из необеспеченной семьи, но у него так горят глаза! У человека огромное желание, а возможностей нет. Представляете: мы в интернете котиков смотрим, а человек без него пытается языки учить. Может, он какой-то второй Эйнштейн, лекарство от рака придумает, а его посадили в клетку и не дают даже книжек.
Побывать в особенно живописных местах Эритреи беларуске не удалось — добираться сложно из-за бездорожья, нужно арендовать полноприводную машину, а это стоит от 250 евро в день. Но Татьяна отмечает, что местные жители завидуют заезжающим к ним туристам возможности путешествовать и видеть мир в принципе.
— Говорят: «Как вам повезло. Нам бы тоже хотелось в Европу, как было бы здорово куда-то поехать». Вообще, показалось, что люди — очень творческие, способные. Заходишь в пустой сельский магазинчик, а он красиво украшен, лежат красиво сложенные салфетки. Видно, что люди не лишены эстетического вкуса. Это хороший, дельный, добросовестный народ, с интересной и богатой культурой, историей, люди украшают свои жилища, хотят трудиться. Поэтому было особенно жалко видеть, что есть огромный потенциал, а его глушат. Мы хотя бы можем уехать из своей страны, а они просто закрыты в ней.
Вылет домой у собеседницы и ее партнера тоже был ночью. Убедившись, что страна «выглядит благополучно и мелкого бытового криминала как минимум в этой ее части нет», до аэропорта пара добиралась уже пешком.
— Мы вообще там гуляли ночью. Возвращаясь из деревень пустырями, эвкалиптово-кактусовыми лесами, по закоулкам. И встречали только благодушных людей, которые еще и путь подсказывали. Когда шли те же 8 км до аэропорта, нас только предупредили опасаться гиен и придерживаться дороги. В Эритрее местные не пристегивают велосипеды, телефон держи в руках спокойно сколько угодно — никто не подумает его вырвать. Наверное, за все это — последствия огромных санкций со стороны государства. Все под жестким контролем, а заниматься криминалом разрешено, скажем, только одному человеку в стране.
Татьяна и Крис дальше запланировали поездку в Швецию, хотя в целом женщине уже не так интересно ездить по Европе. Но летом пара снова поедет в Африку — в Руанду и Бурунди.
— Этот континент я очень полюбила, хотя не могу логично объяснить почему. Регион довольно дикий, не такой приятный и «чильный», как Азия. Ничего общего с Таиландом или Вьетнамом нет — Африка гораздо жестче, дороже, агрессивнее, шумнее. «На расслабоне» не поездишь — надо быть собранным, особенно в западной части. Многими видами не наслаждаешься — наблюдаешь порой, как люди живут на каких-то горах мусора, в построенных, как говорится, из г*вна и палок домах. Но мне нравится так выдергивать себя из комфортной атмосферы в суровые условия — это дает нетипичные впечатления и адреналин, бередит разные чувства, — говорит Татьяна и шутит: — И я возвращаюсь оттуда с мыслью: «Ух, это, конечно, было жестко. Слава богу, что я там не живу!»
Как живется в Беларуси? А как в других странах? «Зеркало» — это проект о людях и для людей. Через истории беларусов мы честно рассказываем о жизни в разных уголках мира — даже в самых экзотических и недоступных.
Поддержите редакцию
Станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться профессиональным и независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
Читайте также
