Алексею Малыхину 46 лет. С 2017 года он создает аксессуары из редких пород дерева. Не без трудностей: первая партия украшений пролежала на полке без единой продажи целый год. Ему пришлось научиться жить на 400 рублей в месяц, отказавшись от всех радостей, кроме одной — самого процесса создания изделий. Даже когда все конкуренты перешли на станки, он остался верен своему ремеслу с надеждой, что его усилия будут оценены по достоинству.
«Бутик» мастера — старый бабушкин дом
Алексея часто спрашивают, в каком бутике или шоуруме можно посмотреть и приобрести его украшения. Отвечаем: вот он, бутик мастера — бабушкин дом с заколоченными окнами, расположенный в садовом товариществе недалеко от Минска. А еще это склад и мастерская. Домик небольшой, но дворец Малыхину и не нужен, главное, чтобы было электричество, возможность шуметь без ругани с соседями и близость к городу.
Непосредственно мастерская — это небольшая комнатушка рядом с лестницей на чердак. Тут стоит старый шкаф, в каждой ячейке которого спрятан набор инструментов, лаков, красок и прочих расходников. Станков всего два: сверлильный да шлифовальный. Освещение обеспечивается настольными светильниками и лампочками. В общем, все компактно, не броско, по полочкам.
Для мастерской здесь очень стерильно, что ли. Алексей говорит, что прибрался к нашему приходу, иначе мы бы тут все не поместились. Работает он по колено в деревянной пыли.
«В пять лет уже знал, что свяжу свою жизнь с деревом»
Мастер сразу знакомит нас с редкими породами дерева, которые вот-вот можно будет увидеть на ушах и руках беларусок. Что-то родом из Австралии, что-то — из Африки. Есть древние экземпляры, из прошлых веков. Бруски определенно стоят больших денег, но ему они достались почти бесплатно: где-то успевал спасти из печи, где-то просто отдавали за ненадобностью.
— Вот мореный дуб. Когда пишут, что ему 5000 лет, я бы в это, конечно, не верил. Австралийская амбойна стоит как золото, ее практически невозможно найти. Еще есть сирень, с которой я только недавно научился работать.
Готовые изделия хранятся в пластиковых пакетиках в обычных картонных коробках. На глаз сережек и колец тут под сотню.
Чаще всего Алексей использует стабилизированную древесину. Простыми словами, это дерево, из которого достали всю влагу, а пустоты наполнили цветным пластиком. Маленький брусок в закупке стоит 12 долларов. Выглядит как-то так:
— Есть мнение, что дерево — это для растопки печи, древко для вил, обивка для дома. Ценность материала нивелирована. Стабилизированная древесина решала этот вопрос. Она показалась статусным материалом, на который можно опереться.
Показать все масштабы попросту невозможно, ящики стоят друг на друге, конструкция хлипкая. Кубики и брусочки расходуются по максимуму — используется 98% всего объема, остальные 2% улетучиваются в виде опилок.
Учитывая, что Алексей более 25 лет профессионально работает с деревом (а непрофессионально — так и все 40), он только по текстуре может определить, что за материал перед ним. Конечно, еще и по запаху, и по форме коры.
— В пять лет я уже знал, что свяжу свою жизнь с деревом. В 12 выбрал специализацию, решил развиваться в интерьерном дизайне. Практика началась с церковных убранств. Делал как умел и тем, что было под рукой. Только в девятом классе появился кружок, где меня научили самым базовым навыкам. Слез было море, потому что многое не получалось, но я продолжал. Так как мама работала в библиотеке, я часто приходил к ней, искал мебельные каталоги и изучал их.
Малыхин решил было поступать в училище краснодеревщиков, но туда его не взяли из-за возраста. Зато он нашел наставника. Так и перенимал опыт мастера, который научил его делать панно из шпона (впоследствии Малыхин организует свою выставку и продаст все 14 работ). Но его всегда тянуло к объему, скульптуре.
— Развивался, как сейчас модно говорить, через самообразование. Это сегодня главный наставник — YouTube, тогда же у меня даже телефона не было. Просто листал каталоги и пытался сделать что-то похожее.
Первые кольца делал буквально из дров
Алексей поступил в Глебовское училище, но не окончил его. «Ты пришел сюда учиться, а не учить», — сетовали преподаватели, но студент понял, что перерос своих сокурсников и некоторых учителей. Так он стал сам осваивать навыки художественной резьбы по дереву. Параллельно работал на мебельном производстве, но цеха невзлюбил: не его это. В 2017 году, когда многие краснодеревщики стали переезжать на заработки в Россию, а малые предприятия в Беларуси переживали не лучшие времена, задумался о том, чтобы начать свое дело.
— Думаю: почему бы не попробовать? Поступал по советам Рузвельта: «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть». У бабушки был сарай, а в нем обрезки дуба уже в дровах лежат — с них и начал. Почему именно бижутерия? Это был один из шансов начать что-то делать в очень скромных производственных условиях. Супруга поддержала, подбодрила — ну, я и приступил.
Одно кольцо профессионал с 25-летним стажем делает четыре часа.
Придумать стиль и дизайн — очень трудоемкий процесс, который у меня идет по наитию. Стиль — полигональный, он пришел к нам из компьютерной сферы. Тут скульптура делится на полигоны, в нашем случае грани. Всю свою жизнь я работал с зубилами для резьбы по дереву — кольца с их помощью ну никак не сделаешь. Но еще у меня был шлифовальный станок, с его помощью я и научился делать грани.
По словам мастера, дизайн его украшений и сейчас воспринимается с настороженностью, «на любителя». Но Малыхин называет свои кольца и сережки даже не украшениями, а арт-объектами. Подойдут не всем, это факт.
— В основном мои клиенты — это бизнес-леди, которые подчеркивают строгость и несгибаемость своего характера. Но не всем хватает смелости применить такие украшения в своем образе.
Есть такая вещь, как тренд. Если в тренде капельки, то все женщины будут их покупать и носить. А вот решиться на что-то особенное и уникальное — это целое приключение, которое пройдут только те, кто раскрыл себя.
Как считает Алексей, ценители его работ находятся за границей, как бы грустно это ни звучало. У парня есть тому доказательства: два приглашения на элитные выставки — Миланскую и Нью-Йоркскую недели моды. Круто, не так ли? Но тут начинается самое интересное.
— С одной стороны, на тебя обратили внимание, потому что ты предложил что-то уникальное, но с другой — это просто бизнес. Чтобы привезти свои изделия на площадку на три дня, нужно потратить минимум 5000 евро, если хочешь разместить это на двухметровом столе — 13 000 евро. Если вы амбициозный дизайнер и желаете, чтобы ваше украшение появилось на образах именитых западных модельеров, например Dolce & Gabbana, в течение 30 секунд — 25 000 евро, размещение фото в модном каталоге — 600 евро за три снимка. То есть были бы деньги — и вот они, слава и признание.
Но денег у Малыхина нет
Любимое дело, которому он посвятил всю свою жизнь без остатка, не принесло ему золотых гор. Да что там золотых гор — выйти бы на среднюю зарплату по стране уже достижение. Первая коллекция так и вовсе пылилась на полках три года. Периодически посещали мысли бросить все и уйти в наем каким-нибудь сортировщиком, комплектовщиком или грузчиком, чтобы жить как все. Но это не его путь.
— Для меня успех — это не про деньги, а для жизни мне много не надо: в месяц на себя трачу 150 долларов с учетом коммуналки. Что за эти деньги можно купить? Да ничего! Ты держишь себя в рамках дисциплины и полностью концентрируешься на творчестве. Когда занимался художественной резкой и обучал других, был уверен, что буду востребован. А тут на́ тебе: цифровизация, автоматизация… Ни один из моих учеников не пошел по моим стопам. Я их научил зарабатывать на дереве — так они и поступают, никакое творчество им не нужно.
Я очень серьезно оптимизировал свои потребности, не покупаю ничего лишнего от слова «совсем». Не брезгую секонд-хендом, свои изделия отдаю только на реализацию, а не покупаю место на полке. Если иду на выставку мастеров, ищу мецената, потому что сам себе это позволить не могу. С расходниками помогают коллеги, знакомые, фотосессии — только бесплатные. Практикую интервальное голодание, ем ограниченное количество продуктов, перешел на растительную пищу, веду здоровый образ жизни.
Станки победили руки
На грустного и выгоревшего человека Алексей не похож — наоборот, рассказывать о своем деле он может часами напролет. Видно, что он по сей день горит им и живет с некой своей миссией. Понять, что он на верном пути, ему помогает обратная связь от покупателей.
— Ты выносишь свое творение на суд, на растерзание обществу. Вот реальная ситуация. Полтора месяца делал коллекцию, отнес ее в магазин, через три месяца забрал все обратно: ноль продаж. Это серьезное испытание не только ментально, но и физически, потому что на работу тебя не возьмут, образования нет, ты буквально сжег все мосты. Я прекрасно осознаю условия, в которых нахожусь, отчасти я специально себя в них загнал. Ты продолжаешь работать только благодаря общению с людьми, оно держит тебя на плаву. Ты не думаешь о деньгах (на одной выставке продается 15−20 колец — хватит на аренду и отдать долги. — Прим. ред.), главное, что появляется запал, чтобы продолжать.
Я два года не чувствовал востребованности. У тебя куча энергии, ты нашел материал, готов творить, вложился в оборудование, страдал, голодал, и этот запал начинает тебя разрушать, потому что кажется, что твои работы никому не нужны. Честно скажу, верила в меня одна мать, которая с самого детства позволяла мне трудиться в мастерской. Как держусь? Изучаю тренды, анализирую работы коллег, смотрю вдохновляющую киношку, забываю о прошлых неудачах — и все по новой, снова и снова.
Люди удивляются цене в 100 рублей, хотя реальная стоимость куда выше
По сути, работы Алексея выходят в свет не так часто, как ему бы хотелось, да и торговля отнюдь не самый любимый его процесс. Бывает, посетители нарочито сбросят кольцо со стола, оставив на нем царапины, или проверят на прочность, кинув на пол. К такому мастер уже привык и относится с принятием: такие люди.
— В основном продаю бижутерию по 70−100 рублей. Когда принес в магазин на реализацию, директорша удивлялась: «100 рублей за дерево?» Меня это огорчает, но я стараюсь обосновать цену: это не просто дерево, а редкая порода, я потратил на нее четыре часа работы, а эти четыре часа появились из 25 лет опыта, и вы держите в руках кольцо за 100 рублей только потому, что в нашей стране его никто дороже не приобретет. Реальная цена гораздо выше.
Та коллекция, что за год не нашла ни одного покупателя, стала актуальной спустя три-четыре года. То есть я опередил тренды. Что касается полигональных колец, люди к ним только-только созревают.
Большую конкуренцию нашему мастеру составляют не Китай и не Запад, а самые обычные беларусские станочники.
— С появлением ЧПУ любой человек, который купил этот станок за 1000 долларов, называет себя дизайнером. Руками умеют работать единицы, но вот парадокс: мастеров стало больше. Хотя из ручного труда у них только наклеенная бирка. Я считаю это ложью. Называться ремесленником ты можешь, только когда берешь материал в руки и, как скульптор, работаешь с ним. Даже ручной инструмент только помогает снять лишнее, до идеала приходится доводить традиционными техниками. Проблема рынка в том, что только специалист определит, где кольцо, сделанное на ЧПУ, а где ручная работа. И те, кто понимает разницу, у меня спрашивают: «Почему так дешево?»
Что касается Instagram, то Алексей с ним как-то не в ладах и почти все продажи совершает в режиме офлайн.
— Много смотрел и анализировал эту соцсеть и вот что заметил: там нормальный и профессиональный специалист корчит из себя обезьяну, чтобы собрать больше просмотров. Это был очередной раз, когда я задумался, что мир сошел с ума. Кривляться я не хочу, в моем профиле вообще нет лица автора — только модели и украшения, так как я считаю, что меня ценят в первую очередь за творчество.
Понтов у меня не будет никогда. Когда спрашивают, как называется мой бренд, я спокойно отвечаю, что бренд — это вековая история, а у меня проект, давайте воспринимать без названия. Крутили пальцем у виска — тогда пришлось просто написать фамилию, как в паспорте.
— Если так тяжело, может, купить станок и работать как все?
— Я не могу предать свое предназначение. Верю, что мое время придет и интерес к ручному труду вернется. О планах нечего и размышлять, нужно выходить на новый технологичный уровень, обновлять оборудование, закупать материалы. Для преодоления следующей ступени нужно около 25 тыс. долларов. И если я на верном пути, мир поможет ее перешагнуть.