Актер Купаловского театра Дмитрий Есеневич уволился в 2020 году, но уезжать из Беларуси не собирался. Приезжал в Польшу, снимался в роликах дуэта «ЧинЧинЧенэл» и ехал назад. Все изменилось в мае этого года — мужчину задержали на выезде из Беларуси, когда он собирался на съемки. После «суток», намеков на визит в Следственный комитет и нескольких месяцев в подвешенном состоянии актер все же решил, что пришло время уезжать. «Зеркало» поговорило с Дмитрием о жизни в Беларуси в 2024-м, его задержании и том, почему, несмотря на все риски, он возвращался домой.
Дмитрий Есеневич, 42 года. Родился в Червенском районе. Выпускник театрального факультета Беларусской государственной академии искусств по специальности «актерское искусство драматического театра и кино». Сразу же после выпуска (с 2003 года) до 2020-го работал в Национальном академическом театре имени Янки Купалы.
В 2020-м коллектив Купаловского театра приостановил показ спектаклей, потребовал остановить насилие и выступил за пересчет голосов на выборах. После увольнения директора театра Павла Латушко большинство участников коллектива написали заявления на увольнение. Среди них был и Дмитрий Есеневич.
В апреле 2023 года актер стал жертвой цензуры. Он сыграл барабанщика в сериале «За полчаса до весны» о Владимире Мулявине и ансамбле «Песняры». Однако позже в ленте его лицо заблюрили, фото убрали с постера, а имя — с титров.
В последнее время актер снимался в сатирических роликах проекта «ЧинЧинЧенэл» в образе чиновника Николая Сергеевича.
«Смотрели с выпученными глазами, когда узнавали, что я из Минска»
Уволившись из Купаловского театра в 2020-м, Дмитрий Есеневич не планировал оставлять работу актера. Все это время он снимался в сериале «За полчаса до весны» о Владимире Мулявине и ансамбле «Песняры», в сатирических роликах проекта «ЧинЧинЧенэл» в образе чиновника Николая Сергеевича. Периодически ходил на прослушивания, искал подработки и оставался с семьей в Беларуси.
— Волновался, конечно, время от времени, — рассказывает он о своем состоянии после увольнения. — Сначала никто меня не трогал, ездил даже снимать «ЧинЧины» в Польшу. Стремновато было, но вроде никто не обращал внимания. Была тогда очень сильная самоцензура, часто говорил ребятам, что не буду что-то говорить, потому что мне еще возвращаться. Только в последние полгода все хуже и хуже становилось, начались проверки на границе. Въезжали в Беларусь — и я шел на допросы вместе с украинцами и студентами из Варшавы и Вильнюса. Сидело несколько сотрудников, видимо, КГБ: «Куда ездили, зачем, дайте телефон». И стало уже неприятно ездить, в последний раз перед возвращением возникали мысли, нужно ли мне обратно. Поэтому я понял, что уже, видимо, интересуются и что-то начало идти не в ту сторону.
На вопрос, почему несмотря на все это все же возвращался в Беларусь, Дмитрий отвечает цитатой:
— Есть такая песня: «Дол***б, дол***б, дол***б». Приезжал сюда, на меня смотрели с выпученными глазами, когда узнавали, что я из Минска. А когда там меня узнавали, с такими же глазами говорили: «Вы что, здесь?» Тогда мне становилось неловко и страшновато. И так хватает стресса, кошмарят все кругом. Но оставался, жил. Старался не думать, что могут задержать. Таким дурачком и прожил там эти годы.
«В камере дышать тяжело, но весело»
Дмитрия задержали 30 мая этого года. В тот день он ехал в Вильнюс. Оттуда у актера был самолет на съемки в Тель-Авив.
— Уже в автобусе мне позвонила жена, что к нам домой пришли. И я понял, что, скорее всего, еду только до границы. Так оно и получилось, — рассказывает он. — На паспортном контроле сразу: «Пройдемте». Зашел в этот кабинет, быстренько надели наручники, забрали телефон. И мы ждали этих ребят (силовиков. — Прим. ред.), пока они приедут из Минска. Все было достаточно деликатно. Жена тоже рассказывала, что обыска не было, просто спросили, где я.
С литовской границы мужчину отвезли во Фрунзенское РУВД, а оттуда — в ИВС на Окрестина. Актера обвинили по ст. 19.1 КоАП (Мелкое хулиганство) — в том, что он ругался матом, кричал и сбросил с подоконника горшки с цветами в кабинете РУВД.
— На суде надо было признать это, тогда бы, может, дали 10 суток. А я говорил, что так не делал. Они вызвали свидетеля — следователя в балаклаве, — который рассказал, что я именно так себя вел. Я все понял, сказал, что он прав, и попросил принять во внимание, что являюсь единственным кормильцем семьи (у Дмитрия и его супруги трое детей. — Прим. ред.). Тогда они вместо 15 дали мне 14, — вспоминает актер.
За время административного ареста мужчина сменил четыре камеры. Первые несколько дней он был в помещении с бездомными людьми, потом его переводили в «политические».
— В первой камере было еще нормальное количество людей. И меня, кстати, там узнали какие-то ребята: «О, „Детидетей“!» (Музыкальная группа, игравшая 2005 по 2010 год, в нее входили купаловцы Анна Хитрик, Михаил Зуй, Дмитрий Есеневич. — Прим. ред.) А так что… нары железные, люди спят на полу, краны все поломаны. В «политической», куда меня перевели, нас было 15−16 человек на четыре места, — рассказывает он. — Условия как обычно, постоянно горит свет, по ночам проверки. Но без учета этого у нас там было очень весело. Дышать тяжело, но весело. Они и в «Мафию» режутся, и слова угадывают. Я зашел — меня снова узнали, только уже как купаловца. Еще один парень налепил из хлебного мякиша шариков, и потом у меня спрашивает: «А вы умеете жонглировать? Да? А научите меня, чтобы развлечься и ребенку потом показать». Даже книжки были. Я пьесу рассказывал, получился такой моноспектакль. Одного из парней из камеры задержали на мастер-классе по музыкальным инструментам. Тогда просто ворвался ОМОН, начали проверять телефоны. Ну и нашли какие-то подписки.
В последней камере, в которой оказался актер, условия были немного лучше: по ночам выключали свет и даже выдавали матрасы. Правда, говорит актер, неизвестно, что было лучше — спать на них или на голых нарах. Свое состояние эти две недели Дмитрий описывает кратко:
— Что я? Я же 14 суток только отсидел. А сколько дней другие люди сидят — это кошмар.
«Спрашивали, где мы снимаем, что за приколы такие»
Пока актер отбывал арест, его возили на допрос в ГУБОПиК. Силовики вели себя в целом корректно, рассказывает Есеневич. Интересовали их сотрудничество с «Белсатом» и юмористические видео проекта «ЧинЧинЧенэл», в которых снимался актер.
— Я сотрудничал с «Белсатом», когда это было можно, и так им и говорил. Потом почему-то привязали «Чинов» (речь о проекте «ЧинЧинЧенэл». — Прим. ред.) к «Белсату». Я объяснял, что мы к нему не имеем никакого отношения. Но им это было неважно, у них своя теория. Спрашивали, где мы снимаем, что за приколы такие. Не соперничаем ли мы с «Красной зеленью» (юмористический проект Маргариты Левчук и Андрея Паука. — Прим. ред.). Кто смешнее. А я говорю: «Да вроде нет, все же разрешено, мы же живем по вашей отмашке. Если можно, то мы и делаем, если нет — не будем делать. Вы же не сказали, что нельзя», — рассказывает собеседник. — Но больше спрашивали о моем коллеге (у жены моей тоже насчет него интересовались). Уголовкой не угрожали, но сказали, что меня ждет Следственный комитет, буду свидетелем. Я тогда еще подумал: ну, нормально свидетелем быть. Свидетелем Иеговы очень хотелось бы быть в данный момент (смеется). Но знающие люди говорят, что этот статус может очень быстро меняться в СК на более серьезный.
Вопросы были даже к интервью автору аккаунта «Грустный Коленька», которое Дмитрий дал вместе с коллегой Михаилом Зуем.
— Но у меня же всегда была самоцензура. Я всегда узнавал, кому я что говорю, и на тот момент этот аккаунт не был признан экстремистским (страницы в соцсетях проекта «Грустный Коленька» признали «экстремистскими материалами» в августе 2023-го. — Прим. ред.). Так я им и говорил, — вспоминает собеседник. — Но их претензии были задним числом.
«Сначала думал, может, „химию“ какую дадут»
В последней камере, в которой сидел актер, через окно можно было увидеть кусочек дороги возле ЦИП. И когда у кого-то заканчивался арест, его просили пройти по ней, чтобы сокамерники убедились: человек точно на свободе. У самого Дмитрия по ней пройтись не получилось.
— В общем, когда люди выходят, это жесткие нервы, потому что могут сразу принимать снова и отправлять на повторные сутки. И остается только надеяться на лучшее, — говорит он. — Меня не сразу отпустили, сначала посадили в машину и снова повезли в ГУБОПиК видео снимать. В первый раз я молчал, поэтому, видимо, понадобилось снова. Тогда уже говорил все, что они требовали.
После выхода из ЦИП собеседник оставался в Беларуси несколько месяцев. Все это время, говорит, чувствовал себя в подвешенном состоянии и не понимал, что будет дальше.
— Сначала думал: ну, свидетелем побуду, ну, может, «химию» какую дадут, может, еще остаться… — рассказывает он. — Поговорил с людьми, которые не уехали и пожалели. К тому же лично мне там было немного отвратительно. Хотя так людям все нормально, у них огороды, свои дела. Но все еще колебался, потому что получил роль в каком-то фильме ТНТ, и от нее было трудно отказаться. Это же все равно деньги. Думал, сначала сняться, получить гонорар и потом уехать. На двух стульях посидеть, короче. Но так не бывает в жизни. И вот закрыл все свои дела и 11 августа поехал. В общем дорога до Евросоюза заняла около двух суток. Я вот только несколько дней в Белостоке.
Вместе с Дмитрием выехала его семья. Сейчас в планах у актера — заниматься легализацией, налаживать быт. Говорит, напряжение, с котором он жил в Беларуси, еще не ушло.
— Оно остается, потому что я головой еще там. Но помогает, что тут же все свои. Там уже никого не осталось. Иногда сидишь: блин, интересно, а что делать? Где работать? Хотя сейчас насчет легализации тоже переживаю, а вдруг не дадут документы. И что потом? — делится переживаниями собеседник. — Если говорить о творчестве, не знаю, с чего начать и за что браться. И «ЧинЧины» наши, и «Хай так» на «Белсате», и еще варианты предлагают. Поэтому работа есть. И новые видео на «ЧинЧинЧенэл» тоже скоро увидите.
