Необычное гражданское дело рассмотрел суд Гомельского района. Пожилая сельская жительница пыталась отменить дарение половины дома своей дочери, совершенное почти 17 лет назад, сославшись на то, что была в расстройстве после смерти мужа и запуталась в юридических тонкостях. Причиной же всему послужил конфликт между матерью и дочерью. В итоге суд вынес неожиданный вердикт — рассказываем подробности на основании документа, опубликованного в банке судебных решений.
Подарок с подтекстом
В далеком 2007 году на тот момент 66-летняя Светлана Петровна (все имена вымышлены) решила подарить дочери Наталье половину своего дома в крупной деревне Гомельского района за 33 км от областного центра. Мать только что овдовела, осталась в этом доме одна и находилась в тяжелом, подавленном состоянии, да и здоровье было уже слабое. Сын ее жил в Гомеле, а вот Наталья — рядом, в той же деревне.
По словам матери, тогда именно дочь убедила переписать на нее часть дома, пообещав взамен заботу, уход и помощь по хозяйству до конца жизни. Женщины отправились к нотариусу и оформили договор дарения. Светлана Петровна передала Наталье право собственности на половину кирпичного дома площадью 84,31 «квадрата» с верандой, террасой, сараем и погребом.
Как потом уверяла пожилая женщина, она тогда была уверена, что подписывает бумаги, по которым дом только после ее смерти перейдет дочери, если та будет о ней заботиться.
Вскоре после этого Светлана Петровна временно уехала — после смерти мужа ей тяжело было оставаться дома одной. Несколько месяцев она прожила у своей сестры в соседнем районе, затем месяц погостила в России у родных умершего мужа. Но потом вернулась домой и продолжила жить одна.
Долгие годы после оформления дарственной отношения двух женщин были хорошими. Наталья действительно заботилась о маме — помогала содержать дом в порядке и обрабатывать огород, делала мелкий ремонт, приносила продукты со своего хозяйства. Впрочем, как подтвердили соседи, она это делала и до сделки.
При этом Светлана Петровна, по ее словам, была уверена, что все это происходит в соответствии с условиями их с дочерью договора.
Окончательная ссора
Шли годы, пожилой женщине требовалось все больше ухода. В 2015 году она начала пользоваться услугами социального работника, который приходил дважды в неделю — приносил продукты и дрова, прибирался. Видимо, помощи от Натальи уже было недостаточно.
А осенью 2023 года между матерью и дочерью произошел серьезный конфликт. Причины его в материалах дела не раскрываются, но ситуация была острой. Дошло до того, что Наталья заявила матери, что дом той не принадлежит и она может ее выселить. А после этого прекратила всякое общение со Светланой Петровной и, само собой, помощь. Как выразилась та в иске, дочь ее «бросила».
К тому моменту 83-летняя женщина уже с трудом справлялась с бытом. Дом отапливался дровами, и Светлане Петровне было сложно самой заготавливать их и поддерживать тепло, она жаловалась на работу котла, но дочь уже не хотела заниматься ее делами. В конце 2023 года пенсионерка была вынуждена переехать к сыну в Гомель.
Нехозяйское поведение
По словам Светланы Петровны, только услышав от дочери о возможном выселении, она осознала, что много лет назад подписала не договор ренты, а обычный договор дарения.
Почувствовав себя обманутой, пенсионерка решила через суд отменить дарение и вернуть себе полное право собственности на дом. В этом ее поддержал сын — он нанял адвоката и сам стал представителем матери, выступал от ее имени в суде. Аргументацию построили на том, что в 2007 году женщина заблуждалась относительно природы сделки — думала, что подписывает нечто вроде договора ренты, а не дарения.
Согласно статье 179 Гражданского кодекса, сделка, совершенная под влиянием существенного заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску заблуждавшейся стороны. При этом значимым является заблуждение о природе сделки, предмете сделки и его состоянии, а вот мотивы, по которым стороны пошли на сделку, значения не имеют.
Наталья и ее представители, конечно, возражали. Они утверждали, что мать прекрасно понимала суть договора дарения, а уход за ней был просто проявлением дочерней заботы, а не юридическим обязательством.
Суд на это парировал, что поведение Натальи не выглядело как поведение новой хозяйки дома. Из всех затрат на его содержание она вносила только небольшие платежи по земельному налогу и страховке. Основные расходы по дому несла ее мать: сама оплачивала коммунальные услуги, покупала дрова и даже за свой счет меняла окна и входную дверь. Дочь и ее муж безвозмездно делали только мелкий ремонт, а вот когда работы были затратными, по словам мужа Натальи, теща все компенсировала.
«Данные обстоятельства, по мнению суда, указывают, что ответчик не относилась к спорному дому как к своей собственности», — говорится в документе.
«Любовь к порядку»
Что касается понимания природы договора, то сын Светланы Петровны уверял, что она не разбиралась в юридических тонкостях. Сама она на суде то и дело путала даже понятия «дарение» и «завещание». Нотариус, которая заверяла договор дарения в 2007 году, сказала, что объясняла пенсионерке суть этой сделки, как и положено в таких случаях. Но суд выяснил, что она не объясняла разницу между дарением и договором ренты, о котором Светлана Петровна, возможно, думала тогда на самом деле.
Дочь заявила, что все годы в распоряжении матери был ее экземпляр договора, она могла его прочесть. Более того: в 2021 году пенсионерка даже заявляла в милицию о пропаже из дома папки с тем самым договором и другими бумагами (позже она сама нашла папку дома).
«Указанное свидетельствует о присущей истцу педантичности и любви к порядку, но не подтверждает осведомленности обо всех юридических аспектах последствий заключенного с дочерью договора», — ответил на это суд.
Также дочь и ее адвокат заявили, что изначально после подписания дарственной Светлана Петровна уехала из дома и даже сменила прописку. Но суд пришел к выводу, что женщина просто хотела сменить обстановку после смерти мужа, а когда жила у сестры в соседнем районе, прописалась там, чтобы можно было на месте получать пенсию — других мотивов не было. При этом на годовщину смерти супруга ее госпитализировали в психиатрический стационар с жалобами на тревожное состояние — то есть ее переживания и подавленность в тот период сомнений не вызывают.
Исковая давность
Наконец, Наталья и ее адвокат ходатайствовали о применении срока исковой давности. Они утверждали, что Светлане Петровне с самого начала, с 2007 года, был известен и понятен характер сделки и именно с этого года надо начинать отсчет срока для подачи иска.
Согласно статье 182 Гражданского кодекса, подать иск о признании сделки недействительной можно в течение трех лет со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для этого, — например, понял, что был обманут или его права были нарушены иначе. Суд принимает иски и после этого срока, правило задействуется в том случае, если этого потребует одна из сторон до вынесения решения.
В подтверждение своего тезиса Наталья напомнила, что в 2008-м, вернувшись в родную деревню, мать снова прописалась в спорном доме. При этом прописку она оформляла с разрешения дочери как хозяйки. Наталья подчеркнула, что уже тогда мать не могла не знать, что эта половина дома ей больше не принадлежит и ни о каком переходе прав собственности после смерти речи идти не может.
Тем не менее суд пришел к выводу, что и это ничего не доказывает, а на самом деле Светлане Петровне стало известно о природе сделки осенью 2023 года, как она и утверждала. Почему? Потому что до того все годы она принимала помощь дочери за выполнение договора ренты.
«Ответчик, осуществляя заботу и уход за матерью, фактически выполняла принятые на себя обязательства, соответственно, у истца не имелось оснований для сомнений в сущности заключаемой сделки до произошедшего в 2023 году конфликта», — пояснил суд.
В итоге постановили отсчитывать срок исковой давности именно с 2023 года, когда мать якобы впервые узнала о сути сделки.
Неожиданное решение
В итоге, выслушав все стороны и изучив доказательства, суд принял решение, которого сторона дочери вовсе не ожидала. Он удовлетворил иск Светланы Петровны. Суд счел, что пожилая женщина действительно заблуждалась относительно природы сделки. Она думала, что подписывает документ, обязывающий дочь заботиться о ней в обмен на передачу дома после смерти, но вышло, что просто подарила полдома, не получив взамен никаких гарантий.
«Поведение ответчицы по предоставлению помощи после заключения договора способствовало заблуждению истицы», — отметил суд в своем решении.
Любопытно, что в 2016 году Светлана Петровна подарила вторую половину дома своему внуку (ребенку того самого сына, который помогал ей с иском), но этот факт не повлиял на решение суда. Когда Наталья обратила внимание на это, суд ответил, что одна сделка не имеет никакого отношения к другой и ничего не доказывает. Мол, то, что с внуком пенсионерка не договаривалась о досмотре, не значит, что десятилетием ранее она не могла договориться об этом с дочерью.
Договор дарения, заключенный в 2007 году, в 2024-м был признан недействительным, регистрацию права собственности Натальи на половину дома отменили. Вдобавок ее, как проигравшую сторону, обязали возместить матери 320 рублей госпошлины и 500 рублей расходов на юриста.
Читайте также
