На стене небольшой комнаты висит «десятка» из шаров. Хозяин комнаты Андрюша Семилит недавно отметил день рождения. Андрюша тот самый мальчик из Украины, который, шесть лет назад, чтобы собрать деньги на лечение от рака крови, мастерил игрушечных снеговичков. Доброе дело, начатое им незадолго до Нового года, объединило тогда сотни людей из разных стран: одни срочно захотели купить зимнюю игрушку, другие тут же вызвались ее сделать. Малыш собрал нужную сумму — и чудо случилось: лечение помогло. Сейчас Андрей с семьей живет в Гомеле. У мальчишки куча дел, но блог «Отражение» ему все-таки дозвонился.
Детская Андрюши — комната мечты. Все в ней яркое-яркое и есть даже своя шведская стенка. На полке над письменным столом из-за книг выглядывает снеговичок — одна из первых игрушек, которую они сделали с мамой Аленой. Было это в 2015-м, когда малыш лежал в РНПЦ радиационной медицины и экологии человека в Гомеле. Мальчишке тогда только исполнилось четыре, сейчас ему десять. Теперь это парень в модных очках и с занятостью посерьезнее, чем у некоторых взрослых. Три раза в неделю он ходит на тренировки, столько же в музыкалку, а еще в его расписании иностранный и школа — третий класс.
— Я учусь на «восьмерки», «девятки» и «десятки». Особенно люблю физкультуру, рисование и математику. А вот английский мне не нравится, но родители сказали, что он в жизни пригодится, — коротко и по делу говорит о себе Андрюша, а еще рассказывает, что занимается эншин каратэ и недавно получил синий пояс. — Я защищаю всех девочек в классе. А однажды была история, как моих знакомых хотел обидеть старший мальчик. Вот он, — школьник на секунду взбирается на кровать, показывает рост противника, и тут же спрыгивает на пол. — А вот я. И, когда я применил прием, он, наверное, был в шоке.
Пятый год Андрей в ремиссии, и энергии у него, кажется, больше чем в упаковке батареек «Дюраселл». Даже не скажешь, что час назад он вернулся с экскурсии на лошадиную ферму. Наездником, говорит, быть не планирует, зато предлагает сыграть на кларнете. Правда, тут же предупреждает: «Только его долго собирать».
— А вот каких я монстров делаю, — видимо, как альтернативу достает он из тумбочки фигурки из пластилина. — Но знаете, в монстров я не верю и в Деда Мороза тоже. Я же его никогда не видел. Думаю, подарки приносят родители, — неожиданно откровенничает мальчишка.
— Но новогодние желания ты же загадываешь?
— Да, хочу, чтобы не было лимита на телефоне, — озвучивает Андрюша, что попросит у Деда Мороза, и тут же серьезно поясняет: — Да просто родители поставили лимиты.
— А про чудо со снеговичками помнишь?
— Мы с мамой их делали, чтобы помочь людям выздороветь, — говорит мальчишка, и это тоже правда: благодаря игрушкам получилось собрать деньги не только на лечение для Андрюши, но и поддержать других детей.
«Доктор сказала: „Ты в ответе за своего ребенка, поступай так, как считаешь нужным“»
Алена мама Андрея сидит рядом с сыном. По профессии она парикмахер, а по жизни, шутит: «безумная мама», которая старается во всем поддержать своего ребенка. Что такое рак, школьнику она пока подробно не рассказывала, но мальчишка знает: у него было заболевание, связанное с кровью.
— Не говорить вообще ничего, было бы бессмысленно. Мы же периодически ездим в больницу, ставим катетер, а это мало приятно. Сейчас он уже подрос и может потерпеть, а раньше и втроем, и вчетвером его держали, — рассказывает Алена. — Как-то, увидев на улице человека в инвалидной коляске, Андрюша спросил, а что с ним? Вспомнил, что и он тоже сидел в таком кресле. Я объяснила, ты получал гормональную терапию, у тебя болели ножки, и пока не привезли твою колясочку, ты ездил на такой.
О болезни мы говорим уже без Андрея. Она случилась, когда ему было 3,5 года. Семья тогда жила в украинском городе Черкассы. Все началось с отита, после которого за левым ушком у мальчишки появилось два увеличенных лимфоузла.
— Они то пропали, то опять появились. Это не давало мне покоя. Лечение не помогало, мы сдали анализы, результаты показали скачок лейкоцитов. Нас направили в гематологическое отделение Черкасской областной детской больницы. Там после анализов сообщили: «Поздравляем, вы наши». Выходит, поздравили с тем, что у нас рак, и госпитализировали, — с дрожью в голосе вспоминает Алена. — А дальше я была словно в прострации. Куча мамочек, которые советуют, как поступить, к кому обратиться. Сидишь, записываешь в блокнот все, что они говорят, и ничего не понимаешь. И тут тебе уже несут листочек, что нужно купить. А где купить? И как пойти купить, если на руках ребенок. Это был ад.
У Андрюши диагностировали острый лимфобластный лейкоз. Алена практически перестала спать: вдруг, переживала, она закроет глаза, а малышу что-то понадобится. Так прошел месяц. Мальчишка не вошел в ремиссию. Семье сообщили: ребенку придется посещать высокодозную химиотерапию в Киеве. А это три часа на маршрутке только в одну сторону. Мама не хотела мучить малыша и решила отвезти его на лечение в Гомель. Украинские доктора, не скрывает, были против: вызывали ее на ковер, отчитывали, говорили вылечат, но Алена не передумала.
— Помню, как вечером, когда руководство больницы разошлось, я спросила у нашего врача, что мне делать. Она сказала: «Ты в ответе за своего ребенка, поступай так, как считаешь нужным». Для меня это было показательно, — вспоминает тот разговор собеседница.
— А почему вы выбрали Гомель?
— В большинстве больниц, чтобы тебя взяли, должна быть депозитная сумма на лечение, а в РНПЦ радиационной медицины и экологии человека просили оплачивать за месяц по факту нахождения, — отвечает Алена и не скрывает: больших сумм, которые требовались на терапию, в семье не было. — Где искать деньги, я не понимала, но этот вопрос даже не поднимался. Папа Андрея работал, начались сборы по знакомым. Оплату на первое время мы одолжили. Тогда, казалось, главное уехать, а остальные вопросы решаться по мере их поступления.
Общая сумма лечения составляла около 35 тысяч долларов.
«Раз в год мы обязательно сдаем все анализы. Всегда, пока жду итогов, кажется, схожу с ума»
В июле 2015-го Андрюшу госпитализировали в Гомель. Курс высокодозной химиотерапии начали в декабре. Приближался Новый год. Город засыпало снегом, ребенку приходилось лежать под капельницами по шесть-восемь часов. Чтобы в это время его чем-то занять, Алена купила рис, носки, и они с сыном стали делать снеговичков. Увидев эти игрушки, знакомая семьи предложила их продавать и так откладывать на лечение.
— Я спросила: «А ты купишь за 50 гривен», она: «Куплю». Так придумали цену. Я сделала пост в соцсетях, и неожиданно люди подхватили нашу идею, — описывает происходящее Алена. — Сначала украинцы, потом белорусы.
Всем срочно понадобились снеговички. Помочь маме и сыну вызвались десятки волонтеров: игрушки делали в офисах, школах и домах по всей Беларуси. А еще в Украине, Германии, Израиле. Посылки летели в разные страны и даже на другие континенты.
— В Гомеле мне очень помогла школа № 15. Ребята запаковывали снеговичков, подписывали, а я уже носила их на почту. До марта мы их отправляли. Помню, захожу в отделение, а девочки-сотрудницы видят меня и улыбаются: «Тут надолго». В Беларуси игрушки получили практически все, — говорит Алена. — В Украине этим процессом занималась бабушка Андрюши. Было немного обидно, что там часть людей в итоге не пришла за посылками. С другой стороны: мы свое обязательство выполнили и игрушки отправили.
С некоторыми адресатами семья подружилась и общается до сих пор. Случались и милые истории: один из обладателей снеговичка возил его с собой по миру и присылал фото игрушки из разных стран. Нашлись ребята, которые смастерили для Андрюши своих снеговичков. С тех пор каждый год Алена украшает ими елку. И в 2021-м они тоже заняли важное место на семейном новогоднем дереве.
— Помните, что почувствовали в тот момент, когда нужная сумма была собрана?
— Неосознанность. Да ты понимаешь, что можешь оплатить ребенку лечение, но не знаешь, что будет дальше, поможет ли оно, — как есть отвечает мама. — Сразу же появились предложения из клиник в Италии, Израиле, Германии. Нам обещали хорошие скидки, но мы никуда не поехали. Во-первых, денег на лечение у них все равно бы не хватило. Во-вторых, мы очень уважали и уважаем врачей и медсестер из гомельского РНПЦ. Когда нас только госпитализировали, Андрюша никого к себе не подпускал. Когда он видел человека в белом халате, его начинало трясти, но они смогли найти с ним общий язык и через две-три недели легко заходили к нам в палату.
«Химия» сработала. У мальчишки началась ремиссия. Мама с сыном вернулись в Украину, но ненадолго. В 2018-м Алена вышла замуж за гомельчанина — и Семилит снова оказались в Гомеле. Здесь Андрюша пошел в школу. И хотя здоровье у него теперь такое, что можно даже заниматься каратэ, отпустить историю с его болезнью, говорит Алена, она, наверное, не сможет уже никогда.
— Раз в год мы обязательно делаем все анализы. Всегда, пока жду итогов, кажется, схожу с ума, — не скрывает эмоций собеседница. — Прошлой осенью у Андрюши поднялась сильная температура. Мы срочно сдали кровь. Пока готовился результат, я вернулась на работу. Стригу человека, мне звонят: «Сильно превышен уровень лейкоцитов». И все — ножницы в руках я держать уже не смогла. Доехала до больницы, слезы градом. Конечно, сейчас я уже чуть полегче ко всему отношусь. Понимаю: у него вырабатываются иммунные клетки, но, этот страх останется навсегда. Напряжение усилил и коронавирус, переживаю, чтобы сын не заболел. Хотя врачи говорят: все хорошо, и я им верю.
— Ожидали, что снеговички из носков подарят вам с Андрюшей такое чудо?
— Нет. Они, кстати, еще и показали, кто есть кто. Многие открылись с другой стороны. Я где-то поверила в людей, где-то в ком-то разочаровалась, — делится наблюдениями Алена. — Каждый раз, когда пересматриваю, видео с тех дней, по коже дрожь. Это ведь действительно было чудо, и я благодарна всем, кто нас поддержал.
— Значит, в отличие от Андрюши, его мама верит в чудеса?
— Да, ведь с нами чудо однажды уже произошло.