В 2022 году молодой айтишник принял решение покинуть Беларусь, чтобы не попасть в армию, — ему тогда только исполнилось 22 года. «Салідарнасць» поговорила с ним о беларусском образовании, перспективах для специалистов и есть ли у них шансы жить и развиваться в родной стране.
— К тому моменту, когда мне объявили, куда меня распределят, я уже твердо знал, что уеду, хотел только защитить диплом. Своими планами ни с кем не делился. О том, что уезжаю, знали только родители. Все остальные узнали, когда уже был за границей. Как потом оказалось, даже в своей группе я такой был не один, — вспоминает Константин (имя изменено).
«Мои опасения не были напрасными, вместе с дипломом мне вручили повестку»
— В 2022 году я учился на последнем курсе одного из самых престижных вузов Беларуси, — рассказывает Константин. — С третьего курса работал в крупной компании, с которой был договор о том, что пойду к ним на отработку по распределению. В общем, тогда у меня уже начали вырисовываться планы на жизнь в целом.
Но тут в Украине началась война, и все пошло вверх дном. Из Беларуси, поддержавшей агрессию, стали уходить офисы мировых корпораций. И моя компания тоже перевезла офис.
У меня не осталось места для распределения, и университет решил направить меня на пару лет в очень унылую госконтору, хотя я даже не имел необходимой специализации. Я айтишник. А там нужно было закрыть совершенно другую вакансию.
— То есть вы оказались перед выбором: работа мечты с хорошей зарплатой, но не в Беларуси, или навязанная отработка с гораздо меньшим заработком в своей стране?
— Понимаю, что уже и это не сложный выбор. Но был еще один нюанс. Кроме распределения, надо мной висел призыв в армию. Медицинских противопоказаний у меня не было, поэтому сначала меня бы загребли на год в армию, а уже потом на госпредприятие.
Мои опасения не были напрасными, вместе с дипломом мне вручили повестку. Явиться по ней нужно было через месяц, но я не стал выжидать и на следующий день уехал из Беларуси в Европу.
Позже мне позвонил следователь и сообщил, что на меня заведено уголовное дело за уклонение от службы.
— Вы говорили о том, что до Европы успели побыть еще и в Казахстане.
— Моя компания сразу в марте 2022 года перенесла офис сначала в Казахстан. Я в то время учился удаленно, поэтому никому не сказал и решил на всякий случай уехать. Тогда никто не знал, как вообще война отразится на беларусских мужчинах.
В Казахстане оказался впервые. Жил в Алматы, ближе к горам. С какими-то бытовыми проблемами, вроде аренды жилья, не столкнулся, потому что все эти вопросы решила компания. Мы в основном занимались другим, например, как завести банковский счет для зарплаты.
Пришлось походить по разным госучреждениям, везде были огромные очереди, в которых стояло и много россиян.
В остальном в Алматы, мне показалось, все было спокойно, ни о какой войне никто не говорил, во всяком случае в общественных местах.
Из-за русского языка, на котором мы говорили, косых взглядов на себе не ловил. Много вывесок в городе было продублировано на русский. Никаких уточняющих вопросов никто не задавал, все было очень дружелюбно.
В Казахстане понравилась кухня, впервые там попробовал конину. Сам город меньше, чем Минск, и проще в инфраструктурном плане. Но природа там очень богатая. Вот в горы не успел съездить, хотя очень хотел.
Однако окончательно переезжать в Казахстан не стал бы. До сих пор не знаю, в какую сторону в политическом плане будет двигаться эта страна, смогут ли они отмежеваться от России.
Учитывая то, что сейчас как уклонист нахожусь в межгосударственном розыске, конечно, для жизни я эту страну не рассматриваю.
— С каким чувством уезжали из Беларуси второй раз?
— Я такой человек, у которого не было какой-то привязки к дому. Всегда с собой носил рюкзак со всеми своими вещами и жил то тут, то там, правда, в пределах Беларуси.
Я люблю свою страну. Очень люблю лес в своем родном городке. Лучше сосновых лесов не видел нигде! Но я четко разделяю понятия — любить страну и любить власть. Власть в Беларуси я не люблю, это факт.
В 2020 году голосовал первый раз, конечно, не за Лукашенко. Но глубоко в те события, если честно, не погружался. Тогда я был еще бедным студентом и понимал только то, что нужно куда-то поехать как минимум для того, чтобы посмотреть, как живут в других местах. Потому что многое в Беларуси мне не нравилось.
Скажем, если раньше у меня просто были какие-то неопределенные планы, то после событий 2020 года понял, что точно уеду.
Помню, на беларусской границе пограничник спросил про цель выезда. Говорю «туризм» и улыбаюсь. Он улыбнулся мне в ответ и пожелал счастливой дороги! Думаю, мы с ним поняли друг друга.
— Вы сказали, что не один на своем курсе вынашивали планы об отъезде.
— Да, только в том городе в Польше, где живу сам, встретил троих одногруппников. Всего нашел за границей шесть одногруппников. Но знаю и выехавших сокурсников, и ребят с других курсов, с которыми вместе учились на потоке. И даже ребят, которые учились на курс меньше, и уехали, не доучившись. Они конкретно уезжали от армии.
С распределением каждый решал вопрос по-разному. Некоторые компании оставили какой-то офис в Беларуси, чтобы оформлять на него выехавших, будто бы те проходили распределение в РБ.
Некоторые, как моя, просто возместили деньги вузу за учебу, по факту, выкупили себе сотрудников.
«Если бы мне в Беларуси дали спокойно развиваться в своей сфере, то налогами я бы свой долг выплатил сполна»
— Если бы ваша компания осталась в Беларуси и вам пообещали, что сохранят место, пока вы будете год в армии, вы бы поступили так же?
— Я бы все равно старался любыми способами избежать армии, считал, что один год из жизни, когда тебе всего 22 года, — слишком много для непонятно чего.
К тому же я работал в IT и тогда только начал набирать опыт. Сейчас все сферы очень быстро развиваются, я прекрасно понимал, что, пропустив год, вернуться и встроиться будет очень сложно. Понимал, что могу потерять.
От знакомых знал, что такое беларусская армия, что за год там получаешь только полезный опыт по уборке территории и обязательный — по просмотру беларусского телевидения. Не видел ни одной причины, зачем мне это может понадобиться.
— А вот власти уверены в обратном, что беларусская армия чрезвычайно полезна, что она прививает дух патриотизма. В конце концов, вы же мужчина, вам, наверное, должно быть интересно оружие?
— Честно, и оружие, и все, что с ним связано, особенно современная война, лично мне чужды. Может, зависит от того, кто во что играл в детстве. Ребятам, которые играли в «танчики», интересны оружие и война.
Я играл в игры средневековой тематики, и мне интересна история, средневековая эпоха.
У меня точно никогда не было мечты подержать в руках настоящее оружие, а если бы вдруг захотел, пошел бы в тир, туда не нужно уходить на год.
— А как же пресловутый долг перед родиной, разве вы не чувствуете себя обязанным?
— Никогда не было такого ощущения. Во-первых, я знаю, что обязательная служба в армии есть далеко не в каждой стране, и как-то они живут без этих долгов.
Потом, само понятие долга очень относительное. Если бы мне в Беларуси дали спокойно развиваться в своей сфере, то налогами я бы свой долг выплатил сполна.
Почему его обязательно нужно отдавать в таком виде и почему вообще у нас все время такая риторика, что мы должны кого-то бояться, что вокруг все враги? Вот я приехал в Польшу, которой нас пугали: не вижу здесь врагов.
— А как вы сам думаете, почему такая риторика превалирует?
— Считаю, это типичная риторика тоталитарного режима. Когда в своем доме куча проблем, люди непонятно как живут, проще переключить их внимание на проблемы извне, даже если они выдуманные. В Северной Корее точно так же.
— Вы сказали, что вам многое не нравилось в Беларуси. Что конкретно?
— В первую очередь, отношение к людям. Допустим, я видел, какие невероятные усилия прилагали мои родители, чтобы открыть свой маленький бизнес, сколько было с этим проблем. Приходилось буквально сражаться.
В Европе увидел, насколько легко и просто открыть свое дело и не чувствовать при этом, что ты делаешь что-то не то.
Очень нравится эта концепция, когда людям есть чем заняться не только в большом городе, но и в маленьком поселке. Здесь нет такого формата привязки к большим городам. Неважно, где ты живешь, в любом месте есть все необходимое для жизни, все товары и услуги.
Ты можешь придумать себе занятие и развивать его. Таким образом, получается, одни делают одно, другие другое, — как некая коммуна, где у каждого есть свое место и всем хорошо.
В Беларуси ты всегда чувствуешь себя должным, уже со школы тебе начинают говорить про какие-то долги. А дальше ты можешь идти только туда, куда тебе укажут, делать только то, что тебе разрешат.
Пофиг, что у тебя какие-то таланты, допустим, в кузнечном ремесле. А государство решило направить тебя доить коров.
— Это ровно то, что произошло с вами.
— Да, ведь передо мной тоже стоял не только вопрос зарплаты. Мне нравилось то, чем я занимался, я хотел развиваться в этом. Зачем меня было направлять совершенно в другую сферу?
Тут рецепт простой: нужно просто позволить каждому человеку работу по его интересам.
— Другими словами, можете не помогать, главное, не мешайте.
— Абсолютно. И это тоже считаю одной из характерных черт тоталитарного режима. Когда есть желание верхушки контролировать все, что можно, единолично этим пользоваться, раздав минимум тем, кому уже совсем невмоготу.
— Общаетесь ли вы с сокурсниками, которые остались в Беларуси, как им сейчас там живется?
— Кто-то продолжает готовиться к отъезду. А некоторые не собирались уезжать и нормально живут. Переориентировались на Восток, в первую очередь, на Россию. В основном это какой-нибудь финтех, то есть банки. Также работают на Армению, Узбекистан. Там тоже есть интересные предложения.
На европейские компании больше работать из Беларуси нельзя, только с условием релокейта.
«Лично у меня сложилось впечатление от своего университета — кладбище на полставки»
— Вы два года живете в Европе, уже рассказали о том, как здесь обстоят дела с малым бизнесом. А что еще вам здесь нравится?
— Свобода перемещения. По Европе езжу свободно, даже учитывая то, что объявлен в розыск.
Развита транспортная инфраструктура по всем странам и сообщение между ними. Мне, как человеку без автомобиля, это важно. Побывал несколько раз в Норвегии, Германии, Италии, других странах, много езжу по самой Польше.
Если говорить конкретно про эту страну, то, например, почти все продукты здесь дешевле, чем в Беларуси. Незначительно дороже яйца, молоко, еще что-то, при этом на питание в целом все равно уходит меньший процент бюджета.
Когда переехал, провел эксперимент, навеянный студенческим прошлым, — жестко экономил, при этом, естественно, не голодал. Оказалось, что потратил какие-то копейки, как будто вообще не ел месяц.
Родители, когда приезжали в гости, по беларусской привычке спрашивали, что сколько стоит, и удивлялись, когда отвечал, что не помню, просто беру что хочется.
Здесь дороже топливо, но сами автомобили дешевле. Электричество дороже, но по бюджету не бьет. Мобильная связь дешевле.
Большая часть заработка уходит на аренду жилья, оно здесь дорогое. Но в Беларуси у меня тоже не было своего жилья, и из общежития я бы в любом случае переехал куда-то на съемную квартиру.
Что еще я здесь смог себе позволить, будучи эмигрантом? Получил свои первые права, но не на вождение автомобиля, а на управление яхтой. Кстати, обучали меня беларусы, которые раньше учили управлять яхтами на Минском море. Они переехали вместе со своим бизнесом.
Люблю спорт, с друзьями арендуем теннисные корты, чтобы поиграть. Но, возможно, с теперешней зарплатой я бы мог позволить себе это и в Беларуси.
— Власти отчаянно пытаются удержать таких как вы, молодых, креативных, профессиональных. Например, они хотят сделать обязательную отработку больше двух лет. Как думаете, это многих удержит?
— Думаю, что скорее опустеют университеты, потому что уезжать будут еще раньше, поступая в лицеи.
И потом, беларусское образование — это отдельная тема. Я бы сказал, что она и с армией где-то пересекается. Многие используют образование только ради отсрочки.
И в целом, если говорить о качестве, это большой миф. Возможно, когда-то, десять или больше лет назад можно было утверждать о качестве беларусского образования. Мне трудно судить о тех временах.
Но из собственного недавнего опыта могу рассказать, что сейчас из себя представляет ведущий вуз в Беларуси. Это вчерашние знания, потухшие глаза преподавателей, потому что тех, у кого глаза горели, давно разогнали. У оставшихся — средний возраст более 70 лет, и они похожи на людей, которые уже ничего не хотят от этой жизни.
Лично у меня сложилось впечатление от своего университета — кладбище на полставки.
— Министр образование расстроится, когда увидит такой отзыв. И все-таки вы стали востребованным, высокооплачиваемым специалистом.
— Саморазвитие — это неотъемлемая часть любого профессионала, кто хочет быть востребованным. Не только в IT, не только в беларусских вузах. Даже в мировых топ-университетах без самообразования ничего не достигнешь.
Если хочешь быть востребованным, все время должен держать руку на пульсе, быть в курсе всех новостей, событий, нововведений в твоей сфере. Идеально, если сам что-то новое создаешь.
А те, кто верит, что универ даст все и дальше можно плыть по течению, так и будут плыть по какому-то очень унылому течению и только вниз.
Беларусские вузы не входят в престижные рейтинги, и это не случайно.
— Что должно быть в Беларуси, чтобы такой человек, как вы, который уже узнал, что такое жизнь с открытыми границами, свободой выбора занятий и вообще свободой выбора, кучей доступных возможностей, захотел туда вернуться? Все-таки там ваш любимый лес.
— Все то, что вы перечислили, плюс желательно снять «уголовку» (смеется).