Инцидент с гибелью задержанного на Новый год в Речице напомнил нам о другом резонансном случае, произошедшем ровно за пять лет до этого. Тогда в столице милиционер, прибывший в один из домов после жалобы соседей на шум, выстрелил из пистолета по мужчине, открывшему ему дверь в квартиру. Последний выжил, но стал обвиняемым по уголовному делу, в котором было много неоднозначного. Вспоминаем о том эпизоде и рассказываем, чем он в итоге завершился.
«Подумали: „Люди совсем обнаглели, стреляют петарды прямо в подъезде“»
В седьмом часу утра 1 января 2017 года жители одного из домов по улице Любимова в Минске услышали в подъезде громкие хлопки. Прибывшие позже на место происшествия журналисты обнаружили возле квартиры на первом этаже большие пятна крови, а также след от пули на входе в лифт.
Кровь в подъезде принадлежала жителю одной из квартир, 28-летнему Андрею Гаврошу. Как рассказала его супруга Анастасия, в эту ночь они вместе с близкими отмечали наступление Нового года. Когда на шум пожаловались соседи, они стали вести себя тише. Но ближе к 7 утра кто-то вызвал милицию, которая оперативно прибыла на место. Дальнейшая информация о произошедшем, полученная от супруги и МВД, кардинально различалась.
«Как только он открыл дверь, я услышала хлопки и крики. Первой в тамбур выбежала моя сестра, и милиционер сразу же наставил пистолет на нее. Я увидела лежащего на полу мужа. Он был весь в крови. Тот дважды выстрелил в него, — рассказывала сразу после происшествия Анастасия. — Я не успела поговорить со стрелявшим милиционером, потому что он почти сразу убежал. Когда я пыталась остановить кровь, рядом со мной стояло двое других милиционеров, я не знаю были они сразу или подошли позже».
«Со стороны нападавшего, который находился в нетрезвом состоянии, была попытка завладеть оружием нашего сотрудника. Он наносил удары и пытался схватиться за кобуру с табельным оружием. Милиционер произвел предупредительный выстрел, но он не возымел действия. Наш сотрудник был вынужден стрелять в мягкие ткани, чтобы обездвижить человека», — пересказывал версию МВД официальный представитель ГУВД Мингорисполкома Александр Ластовский.
Уже позже станет известно, что 23-летний милиционер Руслан Соловьев совершил три выстрела: одна пуля попала Гаврошу в ногу, вторая — в спину, третья прошла мимо.
Пострадавшего забрала скорая, в тяжелом состоянии его госпитализировали в военный госпиталь на проспекте Машерова. Позже стало известно, что медицинская помощь понадобилась и сотруднику МВД: он оказался в больнице с черепно-мозговой травмой. Также в милиции сообщили, что на минчанина заведено уголовное дело по части 2 статьи 363 УК РБ («Сопротивление сотруднику органов внутренних дел»). Максимальное наказание по ней предусматривало лишение свободы сроком до 5 лет.
«Выстрелы слышала моя жена. Ее полдня допрашивала милиция. Знаю Андрея и его отца давно — спокойные люди. В голове не укладывается, что здесь могло произойти», — недоумевал в беседе с журналистами один из жителей подъезда Николай.
Близкие Андрея Гавроша были убеждены в его невиновности. Позднее и сам мужчина, оправившийся от травмы, заявлял, что на милиционера он не нападал и оружие отобрать не пытался, а тот выстрелил в него совершенно неожиданно и без причины.
«Мой муж не алкоголик и не драчун! У него высшее образование, есть машина, права и никогда не было проблем с ГАИ, — говорила Анастасия. — Год назад мы переехали в квартиру по проспекту Любимова, полностью сделали ремонт, а в сентябре сыграли свадьбу. Андрей очень спокойный и уравновешенный человек, не верю, что он набросился на милиционера».
«Да, мы пили шампанское и водку, но все были на ногах. Понимали, что делали. Теперь некоторые пытаются вывернуть, что мы были сильно пьяные, это неправда. Нас бы тогда не пустили на елку, мы же спокойно прошли, хотя прямо перед нами милиционеры из оцепления развернули компанию, — вспоминает Юлия, подруга семьи. — Когда в 6.45 утра в дверь позвонили, вышел один Андрей. Не было слышно ни шума, ни крика, он пробыл наедине с милиционером всего две минуты, а потом раздались выстрелы», — вспоминала одна из участниц празднования Нового года на Любимова.
«Мы сами пытались выяснить, кто набрал 102, никто не признается, — рассказывали позже журналистам соседи с третьего этажа. — Лично мы никакого шума не слышали, легли спать в три, а около семи раздались два хлопка, женский крик, еще подумали: „Люди совсем обнаглели, стреляют петарды прямо в подъезде“. А чуть позже, выйдя на улицу, увидели следователей».
«Мы живем с Андреем через стенку, в новогоднюю ночь из их квартиры громкой музыки не слышали, наш годовалый ребенок спокойно уснул, — рассказывал еще один сосед пострадавшего минчанина Юрий. — Знаю Андрея с детства, это адекватный, нормальный парень. Сейчас говорят, что у милиционера сотрясение мозга. Сразу после выстрелов он стоял под окном, курил, давал показания, выглядел совершенно нормально, не было никаких признаков драки и скорая забирала только Андрея».
Самого Андрея Гавроша взяли под стражу в реанимации.
«У нас в стране есть законы, и они должны соблюдаться»
В конце января 2017-го Андрей Гаврош оправился от нанесенных травм и был переведен из военного госпиталя в СИЗО. Сержант милиции Руслан Соловьев также выписался из больницы и ушел в отпуск, после чего вернулся на службу.
Уже в феврале новогодний эпизод прокомментировал тогдашний министр внутренних дел Игорь Шуневич. По его словам, в действиях сотрудника не усматривалось грубых нарушений законодательства, инструкций и методик.
«По оценке МВД (подчеркиваю, не Следственного комитета, который ведет расследование), в действиях сотрудника не усматривается нарушений законодательства, наших инструкций и методик… Тут я ставлю многоточие и добавляю: грубых нарушений. Которые могли бы лечь в основу привлечения его к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности», — сообщил Шуневич. При этом он отметил, что молодому сотруднику не хватило навыков и опыта в критической ситуации.
Также милиция сообщала, что в момент происшествия минчанин находился в состоянии алкогольного опьянения, по предварительным данным, в его крови находилось около 2 промилле.
В конце июля по делу о стрельбе в новогоднюю ночь начался суд, обвиняемым стал Андрей Гаврош.
«Гаврош в состоянии алкогольного опьянения (…) оказал сотруднику милиции сопротивление с применением насилия. Не подчинился законным требованиям прекратить нарушать общественный порядок, отказался пройти в опорный пункт и выражался нецензурно. После чего Гаврош нанес несколько ударов в туловище, в область головы и шеи, затем схватил сержанта за голову и ударил о стену.
Гаврош был предупрежден о применении оружия. Милиционер был вынужден выстрелить, было произведено три выстрела», — оглашала обвинение прокурор.
Первыми на суде заслушали показания потерпевшего милиционера. Он рассказал, что в тут ночь в милицию поступало много вызовов. На поступивший с проспекта сигнал с проспекта Любимова его отправили реагировать в одиночку, так как направить других сотрудников «не представлялось возможным». По прибытию он первым делом направился к соседке, от которой и поступил вызов, услышал музыку, а затем спустился на первый этаж и позвонил в дверь. Открыли ему не сразу.
— Вышел незнакомый мужчина, спросил: «Что такое?». Находился в состоянии алкогольного опьянения, — рассказывал Соловьев. — С пренебрежением спросил, сколько мне лет. Использовал нецензурную брань и послал (…). Далее последовал удар ногой в область живота.
— Вы реально воспринимали угрозу? — уточнял прокурор.
— Да. Я сделал полшага назад, он взял меня за горло и начал наносить удары об обрамление лифта. Ударил около 5 раз, я почувствовал головную боль, головокружение.
— Вы сами наносили удары?
— В этот момент — нет. Я попытался его остановить, взял за плечо, он нанес около 3 ударов по голове. Попытался оттолкнуть его, ударил в область грудной клетки, он правой рукой схватился за кобуру, хотел меня повалить. Я понял: он попытался вытащить табельное оружие. Я достал оружие, снял с предохранителя, сказал: «Прекрати, буду стрелять!». Он схватился за табельное оружие, взял за воротник, начал тянуть вниз. Он к себе тянул, я — к себе. Произошел выстрел.
— Обвиняемый отреагировал на выстрел?
— Нет, он продолжил дальше тянуть. Потом — выстрел. Он стал оседать вниз, вышли соседи. Я поднялся наверх в квартиру, позвонил в дежурную часть.
— Почему не оказали помощь обвиняемому? — уточняет прокурор.
— Возле него находилась толпа.
Также во время допроса Соловьева стало известно, что накануне новогодней ночи руководство РУВД собирало подчиненных, им объясняли, что на вызов по одному выбывать нельзя. Но Соловьев все равно пошел в квартиру. По его словам, он каждое дежурство выбывал на разные вызовы, но впервые один. Также на его обмундировании была обнаружена кровь других лиц, хотя, по словам Соловьева, силу к другим людям он в ту ночь не применял.
Во время расследования отдельно стал вопрос, почему у сотрудника милиции не было других защитных средств, кроме пистолета Макарова, фонарика и наручников.
«Резиновой палки не было, она выдается одна на всю дежурную часть, поэтому не взял ее. Газовый баллончик закончился 31 декабря, новый купить не успел», — объяснял потерпевший.
Соловьев на суде также изменил свои показания по поводу предупредительного выстрела: если во время допроса 1 января он говорил, что предупредительного выстрела не было, то на суде уже утверждал, что первая пуля ушла в сторону почтовых ящиков. Оказалось также, что в новогоднюю ночь он применил огнестрельное оружие впервые за все время службы. На вопрос защиты о навыках стрельбы, продемонстрированными им на учениях, сержант сказал, что стреляет «удовлетворительно», однако выяснилось, что на учениях он был один раз в 2016 году и экзамен по стрельбе по мишени силуэта он не сдал — ему поставили «неуд».
В суде опросили также соседку Викторию, которая и вызвала милицию в ту ночь. Она вспомнила, что на первом этаже пели песни «Руки вверх» и «Сплина». Милицию она вызывала со словами «тут вакханалия».
— Как вы считаете, свидетель, на сегодняшний день вы правильно поступили, что в новогоднюю ночь вызвали милицию? — поинтересовалась у нее судья.
— Да, у нас в стране есть законы, и они должны соблюдаться. Есть правила проживания в жилых помещениях, — ответила девушка.
Опросили также и всю компанию, отмечавшую Новый год в квартире на первом этаже. Почти у всех молодых людей было высшее образование, кто-то работал инженером, кто-то технологом. Несмотря на количество спиртного, некоторые свидетели были не сильно пьяны. К примеру, у девушки Александры освидетельствование показало 0,4 промилле, ее муж Александр вообще был трезвым. Он отчетливо запомнил, как утром 1 января выглядел милиционер.
«Он стоял на ступеньках, был в шапке, молчал. Обратил внимание, что форменное обмундирование было целым, следов крови не было, телесных повреждений тоже, — рассказал в суде Александр. — Потом пришел другой сотрудник милиции, мы ему сказали, что милиционер расстрелял нашего друга. Он ответил: «Все будет хорошо, а его (Соловьева. — Прим. Zerkalo.io) посадят».
Другая версия была у начальника Соловьева Константина Ледницкого.
«Когда я позже его увидел, у него был неопрятный вид, волосы взъерошены, видимо, была борьба, на плечах имелись потертости, на шее тоже красная потертость. Он сказал, что его хотели задушить, в результате борьбы произошел выстрел», — рассказывал он.
Правда, к другим показаниям этого свидетеля возникали вопросы — судья даже сделала ему замечание за уход от прямых ответов, ссылки на документы для служебного пользования и путаницу в показаниях. К примеру, на вопрос о том, почему Соловьев пошел на вызов без резиновой палки, он отказался отвечать, потому что «количество спецсредств — это служебная информация».
Затем в суде заслушали и показания самого Гавроша. Тот признал, что в новогоднюю ночь был пьян (освидетельствование показало 1,88 промилле алкоголя). На звонок в домофон он пошел отвечать один.
«По лестнице поднялся сотрудник милиции, представился, сказал, что на нас поступила жалоба. Я ответил: «У нас нет никакого шума». Спросил, кто жаловался. Он сказал, ему не положено об этом говорить, — рассказывал Андрей Гаврош. — Я сделал к нему шаг и стал левой рукой указывать вверх, потому что соседи по тамбуру не могли пожаловаться. Полез за телефоном — и в этот момент он ударил меня рукой по телу. Я стал спиной падать в тамбур, чтобы устоять на месте, схватился за сотрудника. А потом я вытолкнул его из тамбура, он отошел на два шага, я снова полез в карман за телефоном — и в этот момент раздался выстрел, хлопок. Сразу не понял, что это было. Стали подкашиваться ноги, упал. Помню, как на лестнице возле лифта находился сотрудник милиции. В этот момент услышал крики: «Вызывайте скорую!» Дальше не помню».
— Вы пытались завладеть оружием сотрудника милиции? — спрашивала прокурор.
— Нет, я не видел пистолета.
— Вы наносили ему удары?
— Когда выталкивал из тамбура, может, и да.
— Ударяли его головой о лифт?
— Я — нет.
— Хватали за шею?
— Нет.
— Как можете пояснить, что потерпевшему причинены телесные повреждения: ЧМТ, сотрясение мозга?
— Могу только предположить.
— Есть ли у потерпевшего основания вас оговаривать?
— Не могу пояснить.
Итоги: минчанин вернулся на работу, милиционер — уволился
Гособвинение посчитало вину минчанина доказанной и запросило для Гавроша наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.
Потерпевший милиционер в свою очередь просил суд о снисхождении и предлагал не лишать минчанина свободы, а вместо этого назначить ему наказание в виде ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. От взыскания морального вреда он также отказался, но попросил Гавроша уплатить 87 рублей за испорченное обмундирование (обвинение эту просьбу поддержало). При этом Соловьев сообщал, что форма сотрудникам выдается бесплатно, лично он купил только погоны.
Сторона защиты была не согласна с обвинением. Адвокат Гавроша считала «экстраординарным фактом», что потерпевшим признан милиционер, который получил легкие травмы. А обвиняемым — человек с тяжкими телесными. Адвокат также была удивлена, почему милиционер стрелял в безоружного и обращал внимание на неубедительность доказательств о борьбе между Соловьевым и Гаврошем. После того, как адвокат попросила оправдать Гавроша, его друзья поддержали это бурными аплодисментами, за что были удалены из зала.
В итоге суд Московского района вынес обвинительный приговор в отношении минчанина — 5 лет ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. Это означало, что он мог жить дома, работать, но должен был регулярно отмечаться в милиции. Суд также отказал в удовлетворении иска стрелявшего милиционера, который просил компенсировать стоимость испорченной формы.
Услышав приговор суда, родители и жена Андрея Гавроша прослезились.
«Мне было неприятно, что сына называли дебоширом. Это не так. Слышать такие слова было больно, — комментировал Олег Гаврош, отец осужденного. — Ему теперь еще долго предстоит отмываться от такой славы. Будем бороться до конца, чтобы сына полностью признали невиновным и оправдали».
Сам освобожденный минчанин сразу после суда комментировать ситуацию отказался. «Я пока не готов ничего говорить», — растерянно сказал молодой человек и ушел с родственниками к машине.
Позднее стало известно, что Андрей Гаврош обжаловал свой приговор, считая, что Руслан Соловьев первым напал на него. Однако в октябре Минский городской суд оставил приговор без изменений.
30 декабря 2017-го, через год после резонансного происшествия, Андрея Гавроша навещали журналисты портала TUT.BY. Он рассказал, что громкая история для него осталась в прошлом. Мужчина вернулся на прежнее место работы на «Керамин» (руководство вошло в положение и дождалось его возвращения). Никто из друзей от мужчины не отвернулся, более того — из-за случая на Новый год появились и новые знакомые. «Когда вышел на свободу, многие стали писать мне в социальные сети. С некоторыми даже завязалась дружба», — делился он. А вот соседка, вызвавшая годом ранее их компанию милицию, на Любимова уже не жила. В момент визита журналистов Андрей с женой готовились праздновать очередной Новый год.
Как рассказали тогда TUT.BY в дежурной части Московского РУВД, в конце 2017-го Руслан Соловьев уволился из милиции.