Беларус Валентин Соколовский рассказал «Салідарнасці» про дорогу, в которой можно увидеть новые места, выучить новые языки и найти кучу приключений. А еще — когда готов ждать на трассе 40 часов и даже к теще в соседний город ехать автостопом.
— После окончания университета меня распределили на завод и платили зарплату сто долларов. За них нужно было снимать комнату и как-то жить. Тогда я понял, что никакой другой отпуск, кроме автостопа, мне не светит, — признается Валентин Соколовский.
Что такое автостоп, он узнал еще до окончания учебы. И вайб, который однажды поймал бедный студент, остался с ним на всю жизнь. Вытеснить романтику неизвестных дорог не смогли впоследствии ни хорошая зарплата, ни семья, ни вынужденная эмиграция.
О том, как с рюкзаком и палаткой без билетов на поезда и самолеты преодолевать десятки тысяч километров, Валентин рассказал «Салідарнасці».
«На путешествие длиной 8,5 тысячи километров ушел примерно месяц»
— Моя первая поездка случилась в 2002 году. Я играл в студенческом клубе «Что? Где? Когда?», и мне нужно было доехать на турнир в Гродно.
Билетов на поезд не оказалось, и я пошел голосовать на дорогу. Та поездка получилась очень удачной. На выезде из Минска меня подобрала фура, водитель напоил кофе с вафлями, сам по рации договорился с коллегами, которые забрали меня на следующем участке и довезли прямо до места.
Я приехал даже чуть раньше поезда, еще и перекусил по дороге, — смеется Валентин, вспоминая, как увлекся автостопом. — Тогда я практически не стоял на трассе, то есть автостопа как такового не прочувствовал.
Но подумал: если можно добраться до Гродно, наверное, можно и еще куда-то. Вторая поездка была в Подмосковье. В музей военной техники автостопом решили ехать уже все мои друзья. Однако доехал только я, друзья где-то застряли.
Первый раз пришлось переночевать в пути, потому что довезли меня в два часа ночи. Нашел уединенное ровное место недалеко от музея, залез в спальник и сумел проспать только несколько часов, потому что замерз. О том, что в комплект к спальнику нужны еще палатка и коврик, я тогда не знал.
Плюсом моей отработки по распределению на заводе был огромный отпуск в 30 дней, минусом — ничтожная зарплата. Автостоп на тот момент стал для меня консенсусом.
В свою первую поездку я отправился аж в Среднюю Азию (современное название — Центральная Азия. — Прим. ред.). Впоследствии проехал 13 из 15 стран бывшего Союза. В тот раз по России добрался до Омска, потом через Казахстан и Кыргызстан в Узбекистан.
На путешествие длиной 8,5 тысячи километров ушел примерно месяц. Денег моих хватило, и я еще раз убедился, что это удобно.
— Как вы составляли маршрут?
— Купил атлас автомобильных дорог бывшего Советского Союза. Этого атласа и моего длинного языка в целом было достаточно.
В качестве резервного варианта всегда либо оставлял деньги на билет на поезд, либо продумывал средства связи с теми, кто может выслать деньги.
В середине нулевых мобильные уже были, вайфая и мобильного интернета не было, а роуминг стоил как крыло от «Боинга». Поэтому в основном переписывался эсэмэсками.
К каждому отпуску составлял новый маршрут. Правда, в Европу выехать тогда было достаточно сложно. Поэтому вдоволь покатался и по Беларуси, и по Кавказу, в России доехал до Владивостока и побывал за Полярным кругом.
Много катался по Украине. Она действительно очень большая и очень разная. Украина в Крыму, Украина Восточная, Украина Западная, Украина Центральная сильно отличались.
Если Ровно чем-то был похож на Беларусь, то Львов или Ивано-Франковск — абсолютно нет. Был и в Молдове, и в Приднестровье. Не добрался только в Таджикистан, и в Туркменистан попасть было невозможно.
Потом начал кататься по Европе. Но для этих поездок приходилось готовиться гораздо больше.
— А в Европу по какому атласу ездили?
— Впервые я туда поехал в 2012 году. Тогда уже были какие-то онлайн- и даже офлайн-карты, много где была мобильная связь и вайфай.
Дорог в Европе больше, поэтому конкретно, как по странам Союза, я спланировать маршрут не мог, в основном намечал направления.
Не боялся оказаться где-то в незапланированном месте, заблудиться. Понимал: это все-таки цивилизация, и я все равно смогу выбраться.
В качестве резервного варианта оставлял себе не только поезда и автобусы, но и лоукосты. Иногда использовал их в своих путешествиях, например, долетал до Вильнюса.
Изучал правила и законы стран, в которые собирался, потому что там, в отличие от бывшего СССР, где угодно палатку не поставишь.
Достаточно много покатался по всей Польше, съездил в Чехию, Словакию, Германию, Скандинавию. Швецию вообще пересек насквозь три раза, проехал по Норвегии и Финляндии.
Потом у меня был перерыв на несколько лет. Я женился, родились дети. В тот период я с автостопа переключился на велосипед. Тоже, кстати, отличный способ вырваться из привычной рутины.
На велосипеде много путешествовал по Беларуси, участвовал в велогонках. Но так случилось, что аж дважды ломал руку.
Второй раз перелом был очень сложный, и во время операции мне пластиной пережали нерв. Рука перестала работать. Пластину удалили, а руку нужно было разрабатывать.
Перепробовал все, что предлагала и бесплатная, и платная медицина, но результата не было. Понял, если сам себя не заставлю, могу лишиться руки.
Сидя дома, заставить себя разрабатывать руку очень сложно. И я решил, тут поможет только физиотерапия-хардкор или автостоп: палатка сама себя не поставит и не уберет (смеется).
Чтобы покататься в 2019 году, выбрал Аргентину. Туда не нужна была виза, эта страна отличалась от всего того, что я уже видел.
Понимал, что поступаю отчаянно, поэтому сначала купил билеты, а потом сказал жене.
— Помню, вы тогда объявляли сбор донатов на эту поездку, просили помочь осуществить необычный проект. Интересно, кто-то откликнулся?
— Меня удивило, что донатили и незнакомые люди, и мои друзья. Они собрали ощутимую сумму.
Кто-то скидывался просто так, с напутствием «попей за нас пива», кто-то давал задание, например, погладить броненосца в Национальном парке.
И я искал броненосца, нашел, погладил и отправил фотоотчет. Все путешествие заняло 40 дней. Перелет в одну сторону был 11 часов.
После 2020 года у меня, как и у многих беларусов, случился незапланированный переезд в Польшу. Как только я здесь получил документы, решил осуществить давнюю мечту и добраться в Заполярье, но уже со стороны Скандинавии.
Из-за того, что сейчас у меня нет таких больших отпусков, пришлось слегка сократить путь за счет перелета. Долетел до Осло, оттуда ехал автостопом фактически до самой северной точки Европы.
«ФСБ всех допрашивала, у меня спрашивали, где был в Грузии, с кем встречался»
— Голосовать можно не на всех трассах?
— Есть автострады, где вообще запрещено ходить. А есть трассы, где вроде бы можно и ходить, и голосовать, но там проезжает три машины в день.
Поэтому всегда надо искать баланс между тем, чтобы не нарушать правила, с этим у меня достаточно строго, но при этом успевать продвигаться.
— Как можно в таком путешествии запланировать какие-то дедлайны?
— Никак нельзя. Есть только опыт, когда ты понимаешь, что в течение недели, например, ты скорее всего с какой-то неравномерной скоростью преодолеешь определенное расстояние.
— Еще о правилах. В Европе не у каждого музея можно поставить палатку?
— В основном там есть специальные места, туристические кемпинги для ночевок. Но, допустим, в Скандинавии есть правило трех суток. То есть если ты ночуешь на одном месте меньше 72 часов, то можешь ставить палатку практически в любом месте, естественно, соблюдая общие правила: не мешать другим, ничего не ломать, не разжигать огонь.
Всегда ищу места подальше от дороги, чтобы машины не мешали, за населенным пунктом или людным местом, чтобы никто не будил, потому что есть любители, которые хотят поговорить, а мне ночью нужно отдыхать.
Если высаживают где-то так, что не удается найти подходящее место, то либо спишь где угодно, либо идешь договариваться на ночлег на какой-нибудь заправке или ищешь хостел, недорогой отель.
Например, в Молдове я попал в шторм, меня высадили под проливным дождем, который не заканчивался. А там большая развязка, с одной стороны — заправка, с другой — вспаханные поля. Деваться некуда, пошел на заправку, попросился, впустили.
В Аргентине как-то не рассчитал время и добрался в город к вечеру. Меня высадили в пригороде, на ночь в город нет смысла идти, и я тоже искал заправку с паркингом для фур. За ними поставил палатку так, чтобы ночью на меня не наехала фура.
— Где охотнее берут попутчиков?
— Пожалуй, в Беларуси, Литве, Польше. В России зависело от региона. Как только выбираешься куда-нибудь за Казань и дальше, тем более на Дальний Восток, там очень хорошо брали.
Но там и ездить опаснее, могли подобрать пьяные или люди, для которых ПДД — просто смешная книжка.
В Скандинавии, особенно подальше от цивилизации, на севере хорошо берут. А вот на Кавказе, например, очень неохотно.
— Какие вы знаете языки и как изъясняетесь в тех местах, язык которых не знаете?
— В целом хватает английского, еще заранее стараюсь выучить базовые слова и фразы конкретной местности. А вообще я работаю в продажах, поэтому могу объясниться с кем угодно даже без знания языка (смеется).
Польский, кстати, выучил автостопом задолго до того, как переехал туда, потому что поляки очень разговорчивые. Они и сами много говорят, также всегда много расспрашивали про нас.
Для них до 2020 года Беларусь была такой страной, которая вроде рядом, но при этом совершенно непонятная. Там перепуталось все еще с 90-х годов, когда они ездили к нам на рынки торговать.
В Белостоке лучше нас понимали, а вот на западе могли судить только по редким туристам, которые туда добирались. Беларусы ведь раньше в основном ехали в Белосток или Варшаву.
В том же Кракове, Щецине, немецком приграничье часто ссылались на то, что слышали о нас еще в советское время.
— Думаю, сейчас мы этот пробел восполнили. А как в Украине было с языком? По версии пропаганды, там за русский язык чуть ли не избивали.
— В Украине я бывал и до первого Майдана, и после. До 2014 года вообще не было никаких проблем нигде, все спокойно переходили с украинского на русский и с русского на украинский.
Единственное, что меня напрягало, это то самое слепое восхищение Лукашенко на уровне «нам бы такого».
— Вы когда-нибудь подсчитывали, сколько за время поездок встречали водителей, и вообще как-то их классифицируете для себя?
— Водителей точно были не сотни, а тысячи. Помню, когда ехал в Узбекистан, пробовал считать, но сбился на сотой машине.
Водители, конечно, разные: одни встречают прямо как дорогого гостя, были и такие, от которых хотелось побыстрее избавиться.
Из тех, которые особенно запомнились, были беларусские дальнобойщики в 2006 году под Челябинском. Вечером никто не останавливался, а я еще куда-то засунул светоотражатели, но под рукой лежал БЧБ-флаг.
И они увидели наш флаг, остановились, обрадовались: «Ой, беларус, мы тоже из Беларуси!», провезли тысячу километров.
А под Минском как-то подобрал парень на легковушке. Мы едем, и вдруг он выезжает на встречку и продолжает ехать, как ехал.
Ему сигналят со всех сторон, а он не реагирует. Я испугался, говорю, останови, я здесь сойду, я уже приехал. А он поворачивается ко мне со стеклянными глазами: «Кто здесь? Ты кто? Откуда ты взялся?»
Алкоголем не пахло, а наркоманов я тогда еще не особенно встречал, поэтому не разобрался сразу.
В 2009 году на Дальнем Востоке остановился джип, я сел, познакомились, за рулем был командир Владивостокского ОМОНа. Говорит, слушай, мне очень плохо после вчерашнего, давай заедем в кафе, поправим мое состояние, потом я тебя довезу. Я решил с ним не спорить (смеется).
Правда, тогда он действительно выпил грамм сто, довез меня, даже предложил переночевать в их казарме. На следующий день омоновцы устроили мне пикник, угощали осьминогами, возили на пляж.
А в 2007 году довелось и с фээсбэшниками российскими познакомиться. В Мурманске я по наивности хотел посмотреть на атомные подводные лодки, но мне сказали, что для этого нужно разрешение ФСБ.
Пошел в отделение, а дежурный рассмеялся, какое разрешение на сегодня, нужно недели две ждать, пока рассмотрят. Отказали и предупредили, чтобы не вздумал пробираться нелегально.
Однако местные жители мне тут же подсказали, как это сделать, на какую маршрутку сесть, где выйти, как найти дырку в заборе. Я только сел в маршрутку, как ее остановила ФСБ.
Вышел лейтенант, говорит, мы же тебя предупреждали. Правда, ничего не сделали, только вернули назад в Мурманск. На обратном пути я ехал через Южную Осетию во Владикавказ.
На границе уже тогда, когда мы еще ничего не подозревали, готовились к войне, там дежурила ФСБ, всех допрашивали. У меня спрашивали, где был в Грузии, с кем встречался.
Они прекрасно знали, что это за флаг — БЧБ, проверяли мой телефон, фотографии, не верили, что я просто путешественник. И так по кругу два часа: хороший-плохой полицейский, запугивали, забрали документы.
И тут вдруг заходит тот самый лейтенант, который ловил меня в Мурманске: «Этого я знаю, он реально отмороженный путешественник, отпустите его». Повезло.
Кстати, в Грузии подбирали плохо, но если уже брали, то не выпускали несколько дней — вино, шашлык, и еще с собой все это.
Иногда и в Европе водители приглашали к себе домой. А в Аргентине однажды поставил палатку за деревней. В 11 ночи ко мне пришли местные жители: «Чего ты в палатке спишь, пойдем к нам, мы уже комнату приготовили».
«С БЧБ-флагом всегда фотографировался в конечной точке маршрута»
— Какие правила у автостопщика?
— Главное — относиться к водителю так, как ты бы хотел, чтобы относились к тебе, то есть быть трезвым, быть максимально опрятным, не пачкать салон, вести себя культурно, не наглеть, не мешать. Если водитель хочет поговорить, поддерживать беседу, если хочет помолчать, не приставать с расспросами.
— Встречали ли вы на дорогах других автостопщиков?
— Очень много, особенно в доковидные времена. После стало гораздо меньше. В Норвегии мне даже радовались, мол, с 2020 года ты первый автостопщик, здорово, что добрался до нас, без вас дорога не такая.
Автостопщики — это как элемент ландшафта. Раньше культура автостопа вообще была сильно развита. Люди и между городами добирались, и путешествовали, и на фестивали ездили.
Бывало, на какой-нибудь выгодной точке, пересечении нескольких трасс, автостопщики прямо в очередь выстраивались. Есть правило, если кто-то стоит там, куда добрался ты, значит, становишься за ним.
Я неоднократно оказывался в таких очередях. Как-то впереди меня стояло шесть человек, в том числе две пары, и я ждал, пока их всех подберут.
В Швеции так попал в очередь аж на 23 часа 40 минут! Там была единственная автострада, на которой нельзя стоять. Стопиться можно было только на АЗС. То есть надо ждать, пока водители заедут на заправку, и договариваться.
Когда приехал на ту заправку, передо мной там уже было три человека. А машин там проезжало немного, и большая часть были местными, далеко не собирались.
— Беларусы, которые последнее время сутками стоят на беларуско-польской границе, могут сказать, салага, ты еще 50 часов не ждал.
— У меня самое длинное время ожидания было в Аргентине недалеко от Южного полюса, где практически нет цивилизации и проезжает шесть-семь машин в сутки. Там я ждал в очереди 40 часов.
— Какие места вам вспоминаются из ваших путешествий?
— Вообще, когда едешь автостопом, часто оказываешься в нетуристических метах, и это всегда особенно интересно. Но и знаковых посетил много. Был в самом южном городе земли — Ушуайя в Аргентине.
В Средней Азии впервые увидел пустыню Каракалпакстан. Удивился, что это была словно классическая картинка из учебника по географии: песок, верблюды, колючки.
Помню, ехал там с двенадцатью местными гастарбайтерами в автобусе и сидел на бидоне с водой. Пока ловил машину, узнал температурный предел своего фотоаппарата, который отказался работать при 45 градусах жары.
В 2008 году украинский егерь повез меня в Беларусь не через КПП, как положено, а прямо через зону отчуждения. У них был упрощенный режим пересечения границы. Я этого не знал, мы проехали лес, он говорит: «Это Беларусь: Гомель — туда, Минск — туда».
То есть границу я тогда пересек с нарушением, без отметки, боялся, что потом будут проблемы при въезде в Украину, но все было нормально.
Аргентина — удивительная страна, там горы, реки, ледники, я много там гулял по Национальным паркам.
Сразу влюбился в Эстонию. Это такой микс моря, песка и лесов, и все плавно перетекает друг в друга на какой-то совершенно небольшой площади. А еще все украшено замками, крепостями, виллами.
Много было незабываемого.
— Кроме БЧБ-флага, что всегда есть в вашем рюкзаке?
— Коврик, спальник, палатка. Большой запас влажных салфеток, потому что с душами иногда бывают проблемы.
Вообще автостоп — это большая физическая нагрузка. Только кажется, что тебя все время везут. Ходить приходится очень много. Например, тебя привезли с одной стороны города, а тебе нужно на противоположный выезд.
Не всегда хочется разбираться с общественным транспортом, и ты идешь через весь город. Но мне нравится ходить. Везде стараюсь много гулять, мне важно ощутить атмосферу. А поскольку одежды много с собой не возьмешь, нужно соблюдать гигиену.
Беру несколько смен белья, пар десять носков. Обувь сменную не беру, хотя знаю людей, которые берут с собой горные ботинки.
Я обычно перед путешествием покупаю недорогие кроссовки, которых бы хватило ровно на поездку. Возвращаюсь и выбрасываю.
Иногда в дороге докупаю что-то из одежды, если есть необходимость, там, порвались джинсы, не будешь же с дыркой ходить.
Из одежды еще всегда обязательно есть штормовка, какая-то водонепроницаемая куртка.
Что касается флага, то с ним я всегда фотографировался в конечной точке маршрута, всегда показывал всем, когда объяснял, что это за страна — Беларусь. Нас действительно в большинстве стран, особенно раньше, считали куском России.
Я открывал карту и показывал: вот Россия, вот Польша, а между ними маленькая Беларусь.
— Но на карте, вероятно, все видели другой флаг?
— Объяснял, что есть исторический флаг — вот он, а есть флаг нынешней власти. Мы их не любим, они нас не любят — и у нас даже флаги разные.
Россияне, бывало, говорили, что Беларусь и Украина — искусственно созданные государства, что вы там себе что-то придумали про свою страну и свой флаг.
Возвращаясь к рюкзаку, хочу сказать, что это сейчас рюкзаки есть всякие: и спортивные, и туристические, и для путешествий, и т. д. А у меня первым был знаменитый советский «Турлан», ужасно непрактичный. Он не регулировался, вся пластмасса некачественная, крепления разваливались, липучки не липли.
Сейчас у меня рюкзак не самый дорогой, я его купил на скидке за 200 евро, но он очень качественный и удобный.
Запас еды беру редко, уже могу себе позволить зайти перекусить в кафе. А вот вода должна быть с собой всегда.
В итоге получается обычно 15−20 кг за спиной в зависимости от климата. Туда, где холодно, беру запасной комплект теплой одежды.
В Аргентине было прохладно, но не так, как в Норвегии, где еще были сумасшедшие ветра. А на самом северном туристическом мысе Нордкап я попал в ураган.
Ночью порывы ветра достигали 100 км/ч. Попробовал поставить палатку, привалил колышки камнями, но ее все равно сдуло. Пришлось искать укрытие, спрятался в одном служебном помещении.
— Ночью в палатке даже в теплое время года прохладно.
— Поэтому не нужно с собой брать самый дешевый спальник и самый легкий коврик. Я предпочитаю те, которые могут быть потяжелее, не самые компактные, но зато на всем этом тепло спать даже в минус.
На палатке, разумеется, тоже экономить не надо. Она обязательно должна быть непродуваемой и непротекаемой.
— Бывало, что долго не удавалось добраться до цивилизации и принять душ?
— Если совсем не получается раз в два дня найти душ, значит, ты моешься в горной реке, в озере, в море. Я не могу себе позволить пахнуть как бомж, это для автостопщика недопустимо.
— Удовольствие получается сомнительное: добираетесь уставший, нужно искать место для ночлега, потом искать, где помыться, и т. д.
— Для меня кайф в самом процессе. Когда выходишь — и дальше от тебя ничего не зависит, ты не знаешь, с кем поедешь, что увидишь, когда поедешь. Такая контролируемая неизвестность, я бы назвал.
И потом этот «эффект попутчика», когда встречаешь кучу людей, которых больше никогда не увидишь. С ними можно говорить обо всем.
У меня нет цели обязательно доехать до конечной точки и сделать три дежурных фотографии. Я стараюсь ехать в своем комфортном темпе, чтобы увидеть как можно больше.
Но на самом деле иногда и автострады бывают интересные, особенно в горах серпантины. Там такие пейзажи!
— Во сколько вам обходятся путешествия автостопом?
— Самым дорогим было путешествие в Аргентину, потому что она сама по себе далеко и я там находился много времени. На все тогда у меня ушло около трех тысяч долларов.
В остальных путешествиях я обычно вкладывался в несколько сотен евро.
— Сейчас вы живете в Европе, где возможности бюджетных путешествий огромные, но тем не менее все равно предпочитаете автостоп?
— Потому что это не просто предпочтение, а образ жизни. Всегда ведь был спор между турецким отелем all inclusive и активным отдыхом.
Помню, когда у меня был перерыв в путешествиях, я в Беларуси даже к тестю с тещей ездил автостопом. Конечно, у меня были деньги, чтобы доехать к теще.
А позже, путешествуя, я не всегда ночевал в палатке, снимал недорогие гостиницы или хостелы. То есть со временем действительно автостоп перестал быть решением проблемы отсутствия денег на билеты.
Мне просто нравится. Меня захватила сама по себе концепция автостопа. Поэтому и сейчас мне за 40, я пузатый солидный дядька, но все равно выхожу на трассу и голосую.