В понедельник, 11 июля, Россия прекратила поставки газа в страны Западной Европы по своему главному газопроводу — «Северному потоку», проходящему по дну Балтийского моря. Формально решение техническое: трубу отправляют на запланированную профилактику, которая должна продлиться до 21 июля. На деле же многие эксперты считают, что поставки газа по «Северному потоку» будут прекращены на более долгий срок. В ряде европейских стран уже готовятся к перебоям с топливом, а в Германии объявлен второй уровень энергетической опасности — выше только третий, при котором операторы смогут отключать от подачи энергии потребителей. Разбираемся, как страны Запада попали в российскую газовую ловушку и есть ли из ситуации какой-то выход.
Как Запад подсел на российскую «газовую иглу»?
Основную причину нынешней зависимости Евросоюза от российских энергоносителей стоит искать в событиях второй половины прошлого века, в частности среди того, что происходило с Германией. После поражения в войне эта страна оказалась разделена на две части: капиталистическую ФРГ и социалистическую и дружественную СССР ГДР.
Первоначально ФРГ была настроена к Советскому Союзу враждебно, однако со временем ситуация начала меняться. Процесс потепления в отношениях связан с именем канцлера Западной Германии Вилли Брандта — лауреата Нобелевской премии мира, известного, в частности, своим жестом коленопреклонения в Варшавском гетто (Брандт таким образом символически принял на себя ответственность за преступления нацистов, хотя был их противником и даже вынужденно находился в эмиграции — подробнее мы рассказывали об этом в отдельном тексте).
Жест, совершенный канцлером ФРГ в Варшаве в 1970 году, был лишь одним проявлением политической концепции Брандта, получившей название «новая восточная политика» (чаще употребляется термин на немецком — Ostpolitik). Если кратко, суть ее заключалась в сближении ФРГ с ГДР и странами социалистического блока с целью разрядки международных отношений и исключения возможности новой войны в Европе. В частности, Брандту удалось договориться с ГДР о взаимном признании и госгранице, установить с ней дипломатические отношения и декларировать общей целью объединение Германии в будущем. Также ФРГ сблизилась с другими соцстранами и СССР.
В то же время Западная Германия переживала бурный экономический рост. Процветала промышленность: машиностроение, производство стали, бытовой химии и фармацевтики. Эти и другие отрасли требовали много энергии, и здесь страна сталкивалась с трудностями. Добываемый в ФРГ уголь не покрывал всех потребностей, и Бонн искал ему альтернативу. Примерно в это же время в Западной Сибири были найдены крупнейшие залежи природного газа — в частности гигантское Уренгойское месторождение. При этом СССР уже обладал разветвленной сетью газопроводов, доставлявших топливо на запад страны. Оставалось лишь немного продлить ее в Европу — и можно было заметно повысить поступления в бюджет от экспорта.
Решение покупать газ у СССР казалось очевидным, хотя и сталкивалось с трудностями. В частности, сотрудничеству ФРГ и СССР пытались помешать покровители Западной Германии в лице США: как администрация президента Джимми Картера, так и команда сменившего его Рональда Рейгана предупреждали немцев о возможной опасности из-за зависимости от энергоносителей из Советского Союза. Опасения высказывались и по линии НАТО еще до начала работ по строительству газопроводов: в Альянсе хотели убедиться в безопасности такого проекта. Однако глава газового департамента министерства экономики ФРГ Норберт Плессер заявил, что опасения беспочвенны, так как Германия никогда не будет полагаться на поставки из СССР более, чем на 10% от своих потребностей.
В итоге планам дали зеленый свет, и 1 февраля 1970, после девяти месяцев переговоров, был подписан договор, вошедший в историю как «сделка века «газ-трубы». По соглашению СССР должен был в течение 20 лет с 1973 года поставить в ФРГ не меньше 52,5 миллиарда кубометров газа. В то же время западногерманские компании в счет этих поставок предоставляли СССР стальные трубы большого диаметра, из которых и строились газопроводы. То есть, для Кремля проект по строительству инфраструктуры заметно удешевлялся.
Первый газопровод, по требованию ФРГ, должен был пройти не через территорию ГДР, а через Чехословакию. СССР это вполне устраивало, ведь за счет немцев можно было поддержать газом своих союзников по соцблоку (позднее было построено ответвление этой трубы в социалистическую Венгрию, а также южная ветка в Румынию и Болгарию). По этой же причине первый газопровод прошел по территории Украинской ССР, имевшей с ЧССР общую границу. Поставки начались в 1973 году (фактически, еще по старым трубам) и оказались очень успешными — как раз тогда в мире разразился нефтяной кризис.
После этого сеть трубопроводов начали расширять. В 1975−79 годах был построен газопровод «Союз», к 1983 году — «Уренгой — Помары — Ужгород», к 1988-му — дублирующий его «Прогресс». Все они проходили по территории Украины. К концу 1980-х СССР поставлял Германии уже 30% от всего сжигаемого в стране газа, Франции — 15%. Похожее происходило и с другими западными странами: с 1970 до 1980 года экспорт советского газа в Западную Европу вырос с 1 миллиарда кубометров в год до 26,5 миллиарда.
Это не могло не беспокоить Штаты. Еще в 1970 году советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер, оценивая концепцию Ostpolitik, писал в докладе президенту Ричарду Никсону, что «некоторые люди, как в Германии, так и за рубежом, считают, что Брандт продался Востоку; что беспокоит людей, так это то, может ли он контролировать то, что он начал». В то же время в ФРГ, как пишет The Guardian, американский антикоммунизм считали наивным и были убеждены, что только Германия по-настоящему понимает Советский Союз. Там рассчитывали, что развитие экономических отношений с СССР приведет к его сближению с Западом и демократизации — об этом, в частности, писал в своих воспоминаниях сменивший Брандта канцлер Гельмут Шмидт. Кроме того, отмечает издание, заметным фактором была история: немцы чувствовали себя виноватыми перед восточными странами Европы за последствия войны и хотели взять на себя ответственность за исправление ее последствий. А потому сотрудничество с СССР в газовой сфере набирало обороты.
Советы американцев игнорировались — многие и вовсе связывали их с попыткой удержать рынки для американской нефти. После введения советских войск в Афганистан и объявления военного положения в Польше США надеялись, что Западная Европа ограничит потребление советских энергоносителей, и всячески пыталась помешать строительству новых трубопроводов — например, запрещая своим компаниям участвовать в этих проектах и вводя вторичные санкции против европейских фирм — однако немцы стояли на своем. И во многом оказались правы. В конце 1980-х в СССР действительно началась демократизация, завершившаяся, в том числе, падением Берлинской стены и объединением ФРГ и ГДР. Правда, связывать это только с политикой Германии было бы неверно — большую роль сыграли гонка вооружений и падение цен на нефть.
И все же конец холодной войны и демократизацию СССР в Германии многие считали успехом концепции Ostpolitik. К числу сторонников этой идеи относится и нынешний канцлер ФРГ Олаф Шольц, год назад призывавший к аналогичным действиям в отношении России.
Взаимодействие объединенной Германии с наследницей СССР Россией всегда было тесным. Особенно сильной дружба казалась при канцлере Герхарде Шредере — тот провозгласил идею стратегического партнерства с Москвой и пригласил Владимира Путина выступить в бундестаге, где тот в 2001-м произнес речь о завершении холодной войны.
Сотрудничество проявлялось и в энергетической сфере. В 1999 году заработал газопровод «Ямал — Европа», проходящий через территорию Беларуси и Польши и призванный диверсифицировать поставки через Украину. В 2011-м к нему добавился проходящий по дну Балтийского моря «Северный поток» (тот самый, который сейчас закрыли на ремонт), а в 2021-м — «Северный поток-2» (практически аналогичный первому, но обходящий территориальные воды Дании; так и не введен в эксплуатацию). На территории самой Германии «Газпром» создал дочернее предприятие для эксплуатации газохранилищ, в том числе крупнейшего в Западной Европе — Rehden. Таким образом, Россия получила возможность поставлять немцам газ по трем маршрутам плюс осуществляла контроль над трубопроводами и хранилищами внутри самой ФРГ.
Более того, примеру Германии следовали многие другие страны Европы — их зависимость от российского газа росла. И в 2021 году в некоторых государствах она дошла до огромных цифр. Так, Австрия импортировала из России 86% потребляемого газа, Болгария — 79%, Финляндия — 75%, Словакия — 68%, Греция — 64%, Венгрия — 61%, Словения — 60%, Чехия — 55%, Польша — 50%, Германия — 49%, Италия — 38%. При этом ключевым покупателем для России оставалась Германия с ее крупнейшей в ЕС экономикой — на долю ФРГ приходилось 23,7% от всего объема поставок газа по трубопроводам (Беларусь, кстати, на третьем месте с 9,7%).
Как ситуация выглядит сейчас?
Проблемы Западной Европы с газом начались еще до войны России в Украине. В конце прошлого года дочерние компании «Газпрома», владеющие немецкими газохранилищами, начали их опустошать. Так, в начале декабря хранилище дочерней газпромовской фирмы Astora было заполнено лишь примерно на 18%. В самой компании оправдывались тем, что они не отвечают за поведение клиентов и уровень заполнения — мол, газ раскупили немецкие потребители.
На фоне этих проблем оптовые цены на газ в Германии выросли до рекордного уровня — в энергетическом эквиваленте 1 мегаватт-час природного газа продавался за 81 евро, в то время как годом раньше его цена была на уровне 14 евро. Соответственно, цены на газ для потребителей тоже взлетели до рекордных высот. Рыночная цена на газ сейчас в восемь раз выше, чем в начале 2021-го.
В Европе сразу заподозрили Россию в манипуляциях: предполагалось, что «Газпром» опустошил хранилища, чтобы показать ЕС важность газа и ускорить процесс сертификации и ввода в эксплуатацию только что построенного «Северного потока-2». Время показало, что еще одной целью Кремля могло быть давление на страны Евросоюза как раз во время будущей войны с Украиной, о которой Кремль знал еще тогда. В Москве обвинения отвергали, упрекая ЕС в том, что там не сумели вовремя наполнить хранилища после прошлой холодной зимы. Недостаток топлива объясняли комплексом разных причин, в том числе слишком высокой рентной платой за транзит в Украине.
После начала войны в Украине российский шантаж газом стал вполне открытым. В ответ на западные санкции Владимир Путин поручил правительству до конца марта перевести расчеты с «недружественными» странами за газ в российские рубли, а его пресс-секретарь Дмитрий Песков уточнил, что в случае отказа поставки будут прекращены. Еще с февраля начали снижаться объемы поставок через Беларусь — а в ночь на 30 марта прокачка по газопроводу «Ямал — Европа» и вовсе прекратилась.
Сейчас к числу остановленных газопроводов добавился «Северный поток». Формально ремонт на нем плановый, однако в Германии опасаются, что 21 июля прокачка возобновлена не будет. Одна из проблем заключается в том, что для ремонта в Канаду была отправлена турбина газопровода, и теперь ряд стран настаивает на том, что санкции запрещают возвращать этот элемент России. Пока кажется, что турбину все же передадут — санкции не затрагивают энергетический сектор ЕС, а за возврат высказался даже Вашингтон. Но со стопроцентной уверенностью предсказать действия Кремля невозможно.
Таким образом, если еще три года назад «Газпром» ежедневно поставлял в Европу до 500 млн кубометров газа, то в ближайшие 10 дней Европе обещают всего 75 млн. Единственными направлениями, по которым топливо все еще передается в Европу, остались Украина и небольшой по мощности «Турецкий поток» (его также отключали на ремонт в июне). Парадоксально, но транзит газа через свою территорию Киев не прекращает — лишь в мае было объявлено о запрете на транзит через одну из местных веток газопроводов после потери контроля над компрессорной станцией в Луганской области. Это лишило «Газпром» примерно трети транспортных мощностей в Украине.
При этом сразу после начала войны ЕС попытался нарастить покупки российского газа и других энергоносителей, фактически финансируя российскую агрессию в Украине. Только за первые два месяца с начала боевых действий страны Евросоюза заплатили Москве около 39 миллиардов долларов за энергию — это примерно в два раза больше, чем их прямая помощь Украине. И все же сам Киев транзит не перекрывает, так как не хочет портить отношения с Западом (и, вероятно, понимая, что в Кремле рассчитывают именно на такой сценарий).
А политики Германии, кажется, признают, что стратегическое партнерство с Россией в вопросе поставок газа провалилось. «Я ошибался. Мы все ошибались», — сказал Вольфганг Шойбле, долгие годы бывший министром финансов ФРГ (как раз во времена развития отношений с Россией). «Мы допустили страшную ошибку, когда поставили Германию в такую зависимость от одной страны в импорте энергоресурсов. И эта страна — Россия», — заявил недавно в интервью Bloomberg министр экономики Германии Роберт Хабек, представляющий партию зеленых в коалиционном правительстве Олафа Шольца.
Что же происходит в самой ФРГ? DW пишет, что немецкая промышленность готовится ко все более вероятному дефициту, поскольку при обострении ситуации ограничивать потребление или полностью отключать газ будут именно ей, а не домашним хозяйствам или больницам — они защищены законом. Некоторые предприятия сокращают потребление газа — например, восточногерманский центр химической промышленности в Лойне уже уменьшил потребление этого топлива на 30% за счет перехода на нефть. Производитель бытовой химии Henkel готов перевести на удаленную работу значительную часть своего управленческого аппарата в Дюссельдорфе, где находятся его штаб-квартира и головной завод. Это позволило бы резко снизить температуру в офисах. В то же время у многих предприятий, долгие годы покупавших дешевый газ, возможности сократить его потребление попросту нет.
В правительстве Германии обсуждается вопрос «газового локдауна» — то есть прекращения поставок газа промышленности. Вероятно, власти постараются по возможности не отключать газ отраслевым гигантам, продукция которых необходима большому числу других предприятий, например автозаводам и их поставщикам, которым нужны и сталь, и разнообразная химическая продукция. Еще в начале мая Федеральное агентство по сетям потребовало от примерно 2500 крупнейших индустриальных потребителей газа подобную информацию о том, сколько голубого топлива и для чего им необходимо, чтобы, как пояснил регулятор, оценить возможные последствия вынужденных отключений для конкретных предприятий и для общества в целом.
Если производства все же будут остановлены, 5 млн человек могут лишиться работы.
Вводятся изменения, и напрямую отражающиеся на жизни простых немцев. В Берлине и Мюнхене воду в открытых общественных бассейнах подают теперь на 2 градуса прохладнее, в Кельне приглушают уличное освещение до 70% после 11 вечера, а крупнейший в стране арендодатель жилых помещений Vonovia предупредил жильцов, что отныне по ночам топить будут максимум на +17°C.
Параллельно газовые хранилища в Германии продолжают заполняться — Федеральное агентство по сетям 5 июля сообщило, что они загружены на 62,27%. Это больше, подчеркивает ведомство, чем было на тот же день в 2015, 2017, 2018 и 2021 годах. Ранее принадлежавший «Газпрому» оператор хранилищ Astora был передан под временное управление агентству, а в конце апреля вступил в силу новый закон о газохранилищах, предписывающий их операторам впредь ежегодно обеспечивать следующие уровни заполнения: к 1 октября 80%, к 1 ноября 90%, к 1 февраля 40%. Это прямой ответ на газовый шантаж России конца прошлого года.
Есть ли альтернативы?
На этот вопрос можно было бы легко ответить «да», если бы не одно обстоятельство.
Одной из причин проблем Германии с газом стало стремление страны к «зеленой» экономике — этого требует местное общество. Так, еще в 2000 году страна приняла закон о постепенном отказе от атомной энергетики. На тот момент в Германии работали 19 АЭС. В 2011 году при канцлере Ангеле Меркель из-за аварии на Фукусиме было решено завершить этот процесс к концу 2022 года. Сейчас станций осталось лишь три, и все они должны прекратить вырабатывать электроэнергию до конца этого года. Министр иностранных дел ФРГ Анналена Бербок решительно отвергла требования пока не отключать станции. Энергия с АЭС признана в Германии угрожающей экологии, а вот газ назван «промежуточной технологией» при переходе к возобновляемым источникам.
То же самое касается угля — правящая коалиция планирует полностью отказаться от его использования к 2030 году.
Все это не позволяет Германии заместить нехватку энергоносителей своими силами. Возможно, остаются варианты для экспорта газа из других стран?
Крупнейшее месторождение газа в Европе находится в Нидерландах. Эта страна соседствует с Германией и в теории могла бы помочь ей с поставками. Но разрабатывающуюся с 1960-х годов скважину в Гронингене, несмотря на энергетический кризис, решили закрыть. Причина в землетрясениях, которые вызывает добыча сырья.
Второй по объему поставок газа в ЕС производитель — Норвегия, c которой Германия соединена газопроводами Europipe и Europipe II. Однако вряд ли скандинавская страна сможет существенно увеличить объемы своей добычи, в основном ведущейся на море. То же самое можно сказать об Алжире и Ливии — эти страны обеспечивают газом юг Европы и заметно увеличить объемы добычи вряд ли смогут. Похожая ситуация и с Азербайджаном — хотя Баку удалось нарастить объемы поставок более чем вдвое. Проблема в том, что даже предыдущие объемы были незначительными.
Заместить российский газ можно и поставками сжиженного топлива (СПГ), которое транспортируется по морю. Однако сейчас у Германии нет ни одного терминала, который позволял бы принимать СПГ. Еще в середине мая Бундестаг принял закон об ускорении строительства терминалов сжиженного газа, существенно сокращающий сроки рассмотрения и облегчающий условия подачи заявок на сооружение инфраструктуры для приема такого топлива. А в первых числах июня Федеральное агентство по сетям сообщило, что предоставит в 2023 году операторам СПГ-терминалов скидку в 40% на тот тариф, который необходимо платить при закачивании газа в магистральные трубопроводы. Однако и здесь есть проблема: в мире всего около 500 танкеров для перевозки сжиженного газа, и спрос на них велик.
По всем этим причинам возможным решением проблемы Германии и других стран ЕС может быть общеевропейское взаимодействие. Подготовку плана Евросоюза по разрешению проблемы с газом уже проанонсировала глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. Она отметила, что государства-члены ЕС располагают национальными чрезвычайными программами, но Евросоюзу в этой области также нужны европейское сотрудничество и совместные действия всех 27 стран. Вероятно, речь идет как об уменьшении общего потребления газа членами ЕС, так и о перераспределении топлива от тех, кому его хватает, к испытывающим дефицит странам.