Число обстрелов Белгородской области России резко увеличилось в мае. По подсчетам «Агентства», регион обстреляли не менее 130 раз. За последний месяц местные власти сообщили о 60 пострадавших гражданских и восьми погибших. Сильнее остальных страдает Шебекинский район. Центр Шебекино и окраины находятся «под непрекращающимся огнем» «Градов», признал губернатор Вячеслав Гладков. По его словам, только за 3 июня по Шебекинскому городскому округу выпущено «519 единиц различных боеприпасов». Гладков также заявил, что в регионе каждый день погибают мирные жители. Несмотря на это, власти региона не начали массовую эвакуацию из приграничных районов области и не объявили режим ЧС. «Важные истории» поговорили с жителями города о том, что происходит, и как они воспринимают новую реальность, где война уже дома.
«Чем наш город хуже Донбасса?»
«Нашего города нет. Никаких выплат нет, ничего. Я вам советую не ерундой заниматься, а собирать вещи и уезжать из России. Как можно быстрее», — так в беседе с «Важными историями» отвечает на вопрос о ситуации в городе одна из жительниц Шебекино. Ее бабушка осталась в селе под Шебекино одна — без света, газа и воды. На горячей линии, анонсированной губернатором, второй день ей никто не отвечает.
В ближайшем к украинской границе городе Белгородской области и окрестностях, оказавшихся под массированным обстрелом минометов и «Градов», горят дома и машины. «Со вчерашнего обеда горит дом по адресу: улица Парковая, 3 — пожар уже дошел до 5 этажа. Почему не пускают туда МЧС? Или раз людей эвакуировали (не всех причем), то пусть там все теперь сгорит дотла? Чем наш город хуже Донбасса? Там все службы на месте, а у нас не пускают, сказали в службе спасения!» — возмущается в соцсетях местная жительница Наталья.
«Сегодня у меня свадьба. И пошла она совсем не по плану в связи с переездом и обстрелами», — говорит «Важным историям» житель Шебекино Владимир. Ему и невесте пришлось срочно ехать в Белгород.
Безопасно эвакуироваться удалось не всем: 2 июня стало известно о гибели двух женщин в поселке Маслова Пристань Шебекинского района: снаряды попали в их машину. Двое мужчин, находившихся в другом автомобиле, получили осколочные ранения.
Некоторые не могут организовать эвакуацию самостоятельно. Олеся за сутки не смогла дозвониться на 112, чтобы оставить заявку на помощь в вывозе пожилых свекра и свекрови. «Сегодня за ними поехал сын и попал под обстрел — ранение в спину, в больнице», — говорит она.
Узнать, что с родными, не могут многие белгородцы: в приграничных с Украиной районах нет связи. «Нужно починить связь в Шебекино — люди элементарно не могут вызвать скорую, дать знать, что живы», — просит местная жительница Александра.
«В селе Архангельское нет связи, не можем дозвониться до родственников, переживаем очень сильно», — говорит другая. «Когда восстановят связь? Многие вопросы решились бы, и не было так больно и страшно за родных, оставшихся там. Связи нет в Новой Таволжанке, как узнать, живы ли они?» — спрашивает Светлана. «Второй день нет стационарной телефонной связи с Новой Таволжанкой. Это перегрузка телефонной сети (так как сотовая тоже не работает) или последствия обстрелов?» — уточняет Евгений. На эти вопросы у властей ответа нет.
Вернуться в город выехавшим шебекинцам не дают: официальные дороги перекрыты, по неофициальным нужно пройти три поста с военными. «Вчера семьей уехали на работу в Белгород, никто не предупредил, что город закроют. Уехали без всего. Часть документов, одежда дома. Еще дома два кота голодных, закрыты. Как нам ездить на работу в Белгород, за продуктами и просто по своим делам, если в город обратно не пустят. Как потом попадать домой? На основании чего не пускают в город? Если нет режима ЧС и общей эвакуации», — спрашивает житель села Ржевки Шебекинского района.
«Дом бросили, уехали от обстрелов, приютили друзья. Вчера хотели вернуться, забрать собачек — не пускают. Сегодня они второй день голодные, наверное, уже и вода кончилась. По телефонам не можем никуда дозвониться. Что нам, пенсионерам, делать? Уже четыре раза подъезжал к Масловой Пристани — не пускают», — жалуется местный житель Олег.
Сами жители Масловой Пристани признаются, что «выйти из дома страшно». Дозвониться же на номера горячих линий и 112 проблематично, а о том, как будет организована доставка продуктов, воды, об эвакуации, администрация пока не сообщила.
Проблемы с питьевой водой начались еще несколько дней назад: ее должны развозить по районам в автоцистернах. В итоге, как выяснилось в беседе с администрацией, 1 июня автоцистерна все же была, но одна — на одном из перекрестков. Об этом не было оповещения, а сам подвоз организовали там, куда не ходят автобусы и не могут добраться пожилые люди, возмутились местные жители. «В администрации, что, не знают, что город без воды и света? У вас что, нет никакого плана действий на время ЧП?» — уточнил один из шебекинцев. Этот вопрос также остался без ответа.
Жительнице Шебекино на вопрос, будет ли организован подвоз еды и воды для оставшихся в городе, мэр Владимир Жданов ответил прямо: «Оперативная обстановка не позволяет это сделать, рекомендуем выехать в ПВР».
«Почему в Херсоне людей заранее вывозили?»
Размещение в ПВР сложно назвать безопасным. 30 мая один из пунктов временного размещения Белгорода попал под обстрел — погиб один человек, двое получили ранения. Однако утром 2 июня в ПВР Белгородской области разместили уже 2,5 тыс. человек. «Условия достаточно непростые. Непростые в том, что это огромные спортивные объекты, где находятся сотни кроватей, где спят и взрослые, и маленькие, и пожилые, и молодые», — признал губернатор.
Мест для всех эвакуировавшихся, по его словам, в регионе не хватает — жителей Шебекинского округа отправляют в ПВР по всей России: «Сегодня около ста человек — семьи — едут в Липецкую область по приглашению Игоря Артамонова, губернатора Липецкой области. Также около ста человек детей уже будут направлены в детские оздоровительные лагеря как Липецкой области, так и Ставропольского края».
Татьяна, бежавшая из Шебекино ночью 1 июня, в ПВР разместиться с мужем не смогла. «Нас привезли в какое-то захолустье. Жить там невозможно: тридцать кроватей двухъярусных [в одном помещении] — все с детьми маленькими, с пожилыми», — говорит она в беседе с «Важными историями». В Белгороде они сняли квартиру посуточно.
«С пятницы начали очень сильно бить по городу, а в ночь с субботы на воскресенье собрали всех на работе, чтобы написали заявления на отпуска на две недели. В три часа ночи, когда это все началось, мне сразу родители позвонили, сказали: „Бегом собирайтесь“. Мы выехали из Шебекино к ним в соседнее село. Уже не было воды, электроэнергии. В пять утра вроде все притихло. Потом мы поехали забрать вещи. Дом, где живет бабушка, уже горел. Было четкое попадание. Забрали паспорт, все остальное оставили, побежали. В чем была уехала», — рассказывает женщина. В квартире остались кошки.
В аналогичной ситуации оказалась жена мобилизованного Екатерина. «Первого июня мы лишились жилья — прямое попадание. 31 мая, слава Богу, уехали в Белгород, забрали с собой свекровь и маму. Но квартиру мы сняли на три дня», — пишет она.
«40 тысяч человек осталось без домов, имущества, с кредитами и прочим», «Что будет с коммунальными платежами в это время? Расти снежным комом?», «Как отсрочить кредит, потому что мы остались без работы?», «Будут ли кредитные каникулы, освобождение от ЖКХ и компенсации на съем жилья?» — пишут в соцсетях шебекинцы. «В настоящее время подобных мер поддержки не предусмотрено», — отвечает администрация Шебекинского округа во «ВКонтакте».
Некоторые жители просят ввести режим ЧС. «Люди лишились жилья, работы, дома! Должны же люди хоть за что-то, хоть какое-то жилье приобрести взамен того, что было. Почему в Херсоне людей заранее вывозили и ещё предоставляли сертификаты на приобретение нового жилья? Шебекинцы, получается, не люди? Им ничего не надо? Почему такая несправедливость?» — задает вопрос Оперштабу Белгорода Юлия.
На ответ администрации о том, что «в области введен высокий уровень террористической опасности и средний уровень реагирования» и «все пункты временного размещения готовы и продолжают принимать жителей Шебекинского округа», она предлагает им самим «безвозмездно отдать свой дом, нажитое имущество за всю жизнь и пожить в ПВР с горячим питанием».
Полную эвакуацию приграничных населенных пунктов губернатор не провел и после того, как в мае этого года на территории региона впервые произошли активные бои — приграничные населенные пункты в районе Грайворона атаковали воюющие на стороне Украины Русский добровольческий корпус и легион «Свобода России». ЧС также не объявили и накануне, когда в результате массированного обстрела в 39-тысячном Шебекино перестали работать предприятия и отключилось электричество.
Высокопоставленные российские чиновники на масштабный обстрел региона также не отреагировали. Владимир Путин провел онлайн-совещание в честь Дня защиты детей, на котором рассказал, в частности, что Дед Мороз «главнее» него. Председатель Госдумы Вячеслав Володин за весь день опубликовал только один пост — опрос, поддерживают ли россияне принятие закона «об участии детей в общественно полезном труде» в школе, а председательница Совета Федерации Валентина Матвиенко участвовала в торжественном открытии военно-патриотической смены «Защитники Отечества» в учебно-методическом центре «Авангард-Самара».
«Надеялись, что рано или поздно нас защитят»
Только по открытым данным, с начала войны в Белгородской области погибли 38 мирных граждан — больше, чем в любом другом регионе России. Местные жители обвиняют в этих смертях власти.
«Я не понимаю, зачем уважаемый губернатор 31 мая рассказал, что 1 июня будут вывозить 200 человек, а 2 июня 600 человек? Сегодня какой-то руководитель Шебекино рассказал у Соловьева, что эвакуация будет проходить с Масловой Пристани. Итог — бомбили дорогу в Маслову Пристань. Погибли две женщины. Разве можно эту информацию давать в открытый доступ? Просто безобразие», — возмущается одна из жительниц.
Первые месяцы войны обстрелы в регионе были редкостью: до сентября каждый месяц было не больше девяти сообщений об обстрелах Белгородской области, посчитало «Агентство». В сентябре, когда ВСУ вернули почти всю захваченную российской армией территорию Харьковской области, которая граничит с Белгородской, число сообщений об обстрелах достигло 13 и после этого продолжило постепенно расти.
«Длилось это давно. Первый раз хорошо бомбануло 22 октября в том году. Рынок разбомбили. С этого времени понеслось по селам, по городу. Только восстановишь — и опять хреначит ВСУ. Только и приходят сообщения [от МЧС]: „Шебекино обстрел“, „Шебекино обстрел“. По обоим селам Таволжанка обстрел. Все ждали, надеялись, верили, что рано или поздно нас защитят. Позабирали сыновей Донбасс защищать, а свое оставили открытым», — говорит в беседе с «Важными историями» Татьяна.
В 20-х числах мая, когда обстрелы стали ежедневными, она с мужем пряталась в ванной и туалете в своей хрущевке на четвертом этаже. «Кто-то, может, в подвале, но когда мины над головой летают, неизвестно, до подвала успеешь добежать или нет», — поясняет она.
Татьяна больше ни на что не надеется: «Про компенсации пока не слышно. Как оценить ущерб, если там не приехать? Мне прислали видео, где снаряд попал прямо под наш дом. Если я приеду — уже не знаю, будет там что-то или нет. Судя по видео, там уже одни руины. Очень много прямых попаданий. Как говорят люди, которые там еще остались, по телевизору даже одной четвертой не показывают того разгромленного, что на самом деле».
