По информации Минобороны, в украинской армии служит 42 тысячи женщин, около 5 тысяч из них — на фронте. С 2018 года женщины могут занимать должности на фронте. В то же время они до сих пор сталкиваются с дискриминацией, пишет DW.
«К сожалению, командир роты категорически против женщин», — такое сообщение получила 51-летняя Леся Ганжа, когда пыталась перевестись в другую бригаду на должность аэроразведчицы. Женщина пошла в армию в начале полномасштабного вторжения. Она попала в пехоту, служила в Киевской и Харьковской областях. «Я шла в армию, чтобы защищать Украину — принимать непосредственное участие в боевых действиях. У меня есть для кого готовить в гражданской жизни», — добавляет Леся, которой неоднократно предлагали тыловые должности.
29-летняя Валико Коробкадзе, также аэроразведчица, пошла в армию через год после начала полномасштабной войны, когда ее новорожденный сын немного подрос. «Несмотря на болезненные слова, которые мне говорят и родители, и муж, и остальное общество, я руководствуюсь словами своего погибшего друга: если мы не будем воевать, нам, в конце концов, негде будет воспитывать детей», — говорит Валико. Впервые она пошла служить в 2019 году, когда на законодательном уровне женщинам разрешили занимать должности на фронте. После отказов в нескольких военкоматах ей дали возможность выбрать специальность, и женщина стала водителем-механиком БМП. «Поскольку я из села, у меня есть трактор, и я немного в этом разбираюсь», — поясняет Валико.
Когда началась полномасштабная война, у 28-летней Юлии Микитенко уже было офицерское звание. Она пришла в армию в 2016 году — хотела воевать в разведке, но получила отказ из-за пола. После службы в штабе Юлия прошла курсы и получила звание младшего лейтенанта. «Но когда меня назначили командиром разведывательного взвода, 80% служивших там людей перевелись. Просто потому, что командир — женщина», — вспоминает Юлия, которая и сейчас руководит взводом аэроразведчиков в Донецкой области.
Как найти свое место в армии
«Говоря о женщинах в армии, обычно сосредотачиваются на отсутствии женской формы и средств гигиены. Но я могу купить это сама. Проблема в том, чтобы найти свое место, — считает Леся Ганжа. — Спектр применений женщины на войне достаточно ограничен, в том числе объективными факторами. На войне, особенно в пехоте, важно, сколько груза ты можешь поднять и сколько земли ты можешь выкопать. Ясно, что физически подготовленный мужчина копает лучше, чем физически подготовленная женщина. Да и как грузчики женщины все-таки уступают мужчинам. Поэтому в какой-то момент мне стало понятно, что надо искать свою суперсилу — место, где я буду наиболее эффективна».
Леся научилась аэроразведке, управлению ударными дронами и начала искать подразделение, которое нуждается в бойце с таким навыком. Когда получила отказ из-за пола, продолжила поиски. «Я считаю, что нет смысла воевать там, где тебя не хотят видеть. Это очень важный момент слаженности, взаимопонимания и взаимоуважения. Чтобы, выходя на задачи, ты могла приносить максимальную пользу, а не сопротивляться на уровне своего подразделения», — убеждена. Леся. В конце концов ей удалось занять должность аэроразведчицы в одной из бригад, которая воюет в Донецкой области.
Женщины присоединяются к службе на фронте еще с 2014 года, напоминает Анна Гриценко, исследовательница общественной организации «Невидимый батальон». «Но большинство должностей на фронте было для них закрыто. Они выполняли эти обязанности без какого-либо оформления и, соответственно, без выплат и последующих социальных гарантий. Или были оформлены на небоевые должности — кухарок, швей, начальниц полевых бань. Это означало, что в случае ранения трудно объяснить, почему она вообще была на поле боя», — рассказывает Анна. На эту проблему обратила внимание военнослужащая Мария Берлинская, которая в 2015 году инициировала создание «Невидимого батальона». Организация проводит исследования о женщинах в армии, освещает проблемы и добивается их решения.
Заступив на должность командира разведывательного взвода в 2017 году, Юлия Микитенко прежде всего пыталась заслужить доверие своих сослуживцев. «Я всегда была с ними на всех задачах. И так постепенно завоевала репутацию. Некоторые из тех, кто был категорически против, вернулись во взвод. Оказалось, что это не так уж и плохо — быть в подразделении, которым командует женщина», — добавляет Юлия.
Под давлением общественности в 2018 году на законодательном уровне женщинам разрешили занимать боевые должности. Через несколько месяцев после этого, добиваясь должности танкистки, Валико Коробкадзе получила несколько отказов и была вынуждена ехать в военкомат в другой город. В конце концов ее приняли на службу. «Уже позже мне сказали, что в тот день, когда я приехала, по батальону прошелся слушок: „Баба на машину придет“. Но сослуживцы с самого начала поняли мой энтузиазм. Своим поведением я показала, что я — командный человек и могу подставить плечо».
Как добиться равного отношения
«Формально все боевые должности доступны для женщин. Неформально — конечно, их нужно добиваться. То есть эта проблема существует, и сейчас она решается только индивидуально», — говорит Анна Гриценко. «Пока нет дефицита бойцов, твое желание служить воспринимается как прихоть», — добавляет Леся Ганжа. По ее наблюдениям, в армии отношение к женщинам не такое же, как к мужчинам. Например, когда ее командир набирал бойцов для задания в Киевской области, Лесю и еще двух военнослужащих обошли стороной. «Когда я спросила, почему мы не можем поехать, он ответил: „А что, вы хотите?“ То есть мужчин не спрашивают, хотят ли они. Это что, поездка на экскурсию? Ты просто должна все время добиваться, чтобы к тебе было такое же отношение, как и к другим бойцам», — говорит Леся, называя это мягкой дискриминацией, когда женщин жалеют.
Когда Валико Коробкадзе вернулась в свое подразделение, командир настоял на смене ее специальности на более безопасную — ведь у нее маленький ребенок. Военнослужащая переучилась из танкистки на аэроразведчицу и тоже специализируется на ударных дронах. «Так же, как и тогда, женщин берегут. Женщину лишний раз не возьмут с собой на задание. Женщине выделят лучший уголок, принесут больше еды. А вот с военной точки зрения я могу сказать, что произошли кардинальные изменения. Раньше было так: „Не лезь, это не твое дело“. Сейчас, наоборот, меня привлекают к обсуждению. Просто доверяют моим знаниям и поручают задания. Понимают, что женщина — такой же солдат».
Сейчас Юлия Микитенко также чувствует себя в армии более комфортно, чем во время предыдущей службы: «Прежде всего, наверное, из-за моих внутренних изменений, потому что в 2017 году мне был 21 год. Сейчас я уже прошла определенный период. А второе — это, конечно, изменения в социуме. Сейчас у меня много подчиненных парней, которые очень мотивированы. Когда я пришла, у них не было никаких вопросов к моему полу».
Как защититься от домогательств
Юлия Микитенко вспоминает неуместные шутки и намеки со стороны сослуживцев во время предыдущей службы. «Справлялась с этим грубостью и хамством. Иначе не получалось, — говорит военнослужащая. — Кроме того, мой муж, который тоже военный, очень меня поддерживал — и советами, и эмоционально, ну и физически, наверное, тоже. А после того как мой муж погиб, началось очень неэтичное поведение и комментарии со стороны нескольких офицеров». В том числе из-за этого Юлия была вынуждена перевестись.
«Я уже научилась реагировать на неуместные шутки, — уверяет Валико Коробкадзе. — Бывает, парни между собой шутят с намеком на меня или других девушек. Я отвечаю: «Если бы твоей матери так говорили?» Стоит сразу выставить границы. Так и говорить: «Со мной, пожалуйста, так нельзя, мы с тобой — товарищи, у нас общее дело».
Леся Ганжа считает, что от домогательств ее спасает возраст. «Молодые девушки защищают себя каждая по-своему. Как правило, кто-то находит себе защитника, — говорит военнослужащая. — Мне рассказывала одна девушка о домогательстве. Она приехала, и в первый же день командир пришел к ней с намеками. Она ему отказала, и на этом домогательство закончилось. Но я знаю, что в другой роте это было в грубой форме и девушка была вынуждена перевестись».
Военнослужащим, подвергшимся сексуальным домогательствам, бесплатно помогают несколько правозащитных организаций. По информации «Невидимого батальона», четыре таких дела сопровождает ассоциация женщин-юристок «ЮрФем», на горячую линию общественных организаций «Ла Страда» и «Юридическая Сотня» поступило два и одно обращение соответственно. «Мы предполагаем, что таких историй на самом деле гораздо больше. У нас было несколько респонденток, которые рассказали анонимно. Но о каких цифрах идет речь в реальности, мы пока не представляем, — говорит Анна Гриценко. — Во-первых, чтобы куда-то обратиться, надо знать куда. Во-вторых, нужно преодолеть страх перед обращением. И должна быть уверенность, что тебе помогут. Правозащитные организации не могут гарантировать, что проблема будет решена».
Лилия Олейник, которая сотрудничает с «ЮрФем» как адвокат, говорит, что ни одно из дел о сексуальных домогательствах в отношении военнослужащих, где она представляет интересы потерпевших, не передано в суд. «Мы сразу предупреждаем военнослужащих о возможных последствиях обращения в правоохранительные органы, о необходимости детальных свидетельств о непосредственных событиях насилия, об особенностях досудебного расследования в такой категории дел, о возможном давлении и мести за обращение в правоохранительные органы, — объясняет Лилия. — В моей практике военнослужащие, осознавая возможное развитие событий, решались на обращение в правоохранительные органы и при этом дальше служат».
Как привлекать женщин к службе
Анна Гриценко вспоминает интервью с одним из бойцов, которое проводила для исследования о правах военнослужащих. «Он поступил на службу, пришел на лекцию, а там генерал перед всей аудиторией рассказывает, что женщины в армии для того, чтобы сексуально обслуживать мужчин, — возмущается Анна. — Такое отношение к женщине в армии до сих пор есть».
Исследовательница обращает внимание на еще одну проблему — с доступом женщин к военному образованию. «Для женщин существуют препятствия при поступлении. Это, конечно, более неформальные препятствия, чем формальные, — отмечает Анна. — С 2014 года в армию пришло достаточно много новых людей, готовых менять эту систему и служить на новых началах. Но чтобы сделать карьеру в этой системе, им нужно определенное время. А по состоянию на сегодняшний день многие из тех, кто уже имеет высокие должности, это еще люди из предыдущего поколения, у них могут быть очень старые подходы».
Тем не менее в 2019 году девушкам разрешили поступать в военные лицеи. Накануне этого изменения Юлия Микитенко перевелась в Киевский военный лицей имени Ивана Богуна. Там она стала командиром первого взвода девушек. «Более половины коллектива лицея было категорически против присутствия взвода девушек в лицее, — вспоминает Юлия. — Я лично отношусь к этому положительно, потому что многие попавшие на тот первый набор были очень мотивированными, они показывали лучшие результаты, чем парни. В первую очередь в учебе. Физическая подготовка у них также была на достаточно высоком уровне».
В своем последнем отчете исследовательницы «Невидимого батальона» отмечают еще один положительный момент — увеличение офицерских званий среди женщин. Если в 2014 году в ВСУ служили около 1600 офицеров-женщин, то сейчас — более 5000. Кроме этого, в 2021-м военнослужащая ВСУ впервые получила генеральское звание — его присвоили командующей Медицинскими силами Татьяне Остащенко.
После службы в штабе, на фронте и в лицее Юлия Микитенко снова вернулась на передовую. За эти годы ее звание не изменилось. «Я уже три года старший лейтенант. Конечно, хочется высшей должности. Многие мои сослуживцы, которые также заканчивали офицерские курсы в 2017 году, уже стали комбатами, — говорит Юлия. — На самом деле сейчас единственной возможной опцией для женщин получить высшее воинское звание, потому что оно предоставляется в соответствии с должностью, — это занять какую-то штабную должность. А мне не очень нравится служить в штабе. Я сейчас — в разведке, и здесь меня командиром роты точно не назначат. Надеюсь, что за неимением опыта. Но не исключено, что через пол».