На фоне очередного прогноза Александра Лукашенко о войне в Украине идет жаркая дискуссия о потенциальных новых правилах мобилизации, которые могут заработать в следующем году. Об этом и том, каким был 2023-й и будет 2024 год для Киева, мы поговорили с советником главы Офиса Владимира Зеленского Михаилом Подоляком.
— Александр Лукашенко заявил, что в 2024 году будет, цитата, «единственный шанс» решить вопрос о войне в Украине. Если этого не произойдет, белорусский политик уверен, что «будет вообще крах». Зачем он продолжает делать прогнозы о войне, если предыдущие так и не сбылись?
— Вы, наверное, издеваетесь (смеется). Вы реально находите человека, который абсолютно левейший с точки зрения прогнозирования событий — не только по войне, а вообще. Это человек, который абсолютно не актуален, не обладает какой-то толикой информации и инсайдами. Это обычные примитивные, сельские или провинциальные пиар-потуги субъекта, не влияющего ни на какие процессы. Он не имеет никакого отношения к тому, что происходит, не понимает, что происходит, и не знает, как это будет дальше развиваться. И вы абсолютно правы — он делал совершенно галимейшие, я прошу прощения за этот термин, заявления в начале войны: что там воевать с Украиной, три дня — мы сейчас тут все захватим.
Лукашенко будет это делать до момента начала наступления юридической ответственности для всех, кто принимал участие в планировании и соучастии в этой войне. Вот и все. Пусть делает дальше заявления. Это не имеет, еще раз подчеркиваю, никакого значения. Я бы рекомендовал на это мало обращать внимания. Хочет человек иногда попасть в какие-то цитирования, особенно в российских медиа, наверное, как персона, которая поддерживает «очень эффективного менеджера» Путина.
— Лидер фракции «Слуга народа» Давид Арахамия заявил, что военные внесли запрос на мобилизацию 500 тысяч военных. Глава ВСУ Валерий Залужный сказал, что командование не говорило о каких-то конкретных цифрах. Тем не менее соответствующий законопроект в начале следующего года будет рассмотрен в Раде. Как, по вашему мнению, украинское общество воспримет потенциальные изменения в мобилизационном процессе?
— Сложно воспримет, конечно же. Это совершенно понятные эмоции страны, которая находится в тотальной войне два года. И эта война кровавая, очень затратная и очень страшная. Общество на это реагирует соответствующим эмоциональным образом. Но есть несколько важных составляющих. Первая — войну никто не отменял, и Россия ее не остановит и не закончит. Она будет идти вперед, пока ее не остановишь и не отбросишь обратно на ее территорию. Цель Москвы — уничтожать украинскую государственность, попутно уничтожая инфраструктуру и населенные пункты. То есть массовые убийства, геноцид, тотальный контроль, лагеря — все то, что соответствует любой экспансии Российской Федерации. Поэтому, к сожалению, у Украины нет никакого другого варианта, кроме как защищать свою свободу и территорию. Это возможно с учетом большого масштаба войны, с учетом мобилизации.
Мобилизация сейчас нужна стране. Но сейчас мобилизационный законопроект, который внесен в парламент, профессионально обсуждается. Да, обсуждение эмоционально тяжелое, но тем не менее функционально компетентное. Оно проходит и на уровне Генерального штаба: буквально на днях был брифинг господина Залужного и господина Шапталы, то есть главнокомандующего и начальника штаба, где они рассказали свое видение мобилизационных процедур. Но Генштаб не может выступать в качестве инициатора внесения любой законотворческой инициативы. Поэтому сам законопроект внесен Кабинетом министров. И активное участие в обсуждении мобилизационных изменений принимает Министерство обороны и лично господин Умеров, министр обороны, профильные депутаты из Комитета по национальной безопасности и обороны, экспертная среда, и, собственно, общество. То есть первичный документ внесен в парламент, он обсуждается, будут внесены соответствующие правки. Мне кажется, что будет принят абсолютно оправданный и эффективный документ. Будет ли его общество с радостью воспринимать? Да нет, конечно. Войну общество не воспринимает с радостью. Конечно же, и мобилизационную процедуру не будет. Но у Украины, к сожалению, нет выхода, кроме как дальше защищать свою территорию и свой суверенитет.
— Вы сказали, что общество сложно воспринимает потенциальные изменения в мобилизационном процессе. В чем это проявляется?
— Безусловно, в эмоциональных дискуссиях. Для нас война — это огромная трагедия, потому что она полностью перестроила жизни многих людей. Они понимают, какие риски война несет, в том числе и по линии фронта, и в случае мобилизации. И, конечно же, это тяжелая, эмоциональная дискуссия на разных уровнях и в разных социальных группах. Война не может продуцировать позитивное обсуждение или эмоции, она продуцирует негативные. На их фоне — тяжелые эмоциональные объяснения. Но эти тяжелые дискуссии являются объективными и важными с точки зрения того момента войны, в котором мы находимся. Два года — понятно, что она не закончится. Просто Россия вдруг захотела — смотрите, а мы согласны больше вас не убивать, не атаковать, не захватывать вашу территорию, не сносить ваши города — этого всего не будет. И поэтому внутри Украины идут тяжелые эмоциональные дискуссии, связанные с войной.
— Давайте подведем итог, каким этот год был для Украины?
— Как и 2022-й, и 2023-й — это очень тяжелые годы. Потому что полностью перестроен образ жизни. И пока перспективы, что нужно выиграть войну, — никуда не делись.
Но тем не менее, на мой взгляд, 2023 год характеризуется следующими вещами. Первое: нет никаких существенных изменений по линии фронта. Россия никуда не проходит. Да, она сносит с лица земли некоторые населенные пункты, но не более того — продвижения нет. Второе: к сожалению, нет прорывных тактических успехов по сухопутной части контрнаступательных операций Украины, но есть существенные стратегические успехи по доминированию в акватории Черного моря и по контролю над пространством полуострова Крым. Это очень важно, потому что это будет несколько серьезнее влиять на те события, которые будут проходить в 2024 году. Дальше — есть существенные изменения в позиции наших европейских партнеров с точки зрения оценки рисков и России в таком виде, в котором она существует, и с точки зрения рисков неправильного финала войны. Все вот это переосмысление помощи Украине в войне приводит к тому, что европейские страны начали занимать более выраженную проукраинскую позицию с точки зрения военной и финансовой помощи, информационной и дипломатической поддержки Украины, несмотря на внутренние электоральные дискуссии. Это важно. 2023 год полностью заставил европейскую политическую мысль переосмыслить, что такое Россия и к чему приводит неправильный финал этой войны.
Третья составляющая — Россия не ведет никакую «специальную военную операцию», а ведет полноценную войну и просто все, что может найти, поскрести по своим отвратительным нищим сусекам, отправляет на войну — большое количество мобилизованных, техники, вымоленных и выпрошенных на коленях у Северной Кореи снарядов — это все дает нам возможность переосмыслить, что такое технологический тип ведения войны, как этому противостоять. Не за счет количества — за счет качества. Поэтому военное производство нового типа и совместные инвестиции с нашими партнерами — это следствие 2023 года. Я имею в виду дроновые, ракетные производства, производство средств радиоэлектронного контроля и подавления. Есть еще отдельное решение — как ускорить ремонтную логистику и построить ремонтные базы. Они уже делаются на территории Украины с учетом лицензирования тех или иных видов военной техники. Есть еще важное количественное решение по прекращению доминирования России в воздухе. Это авиационные компоненты, это наращивание систем противоракетной обороны и противовоздушной обороны.
— Что Украину ждет в 2024 году?
— Он будет, несомненно, тяжелым, но будет точно так же важным с точки зрения того, что никто не снимает стратегическую задачу — деоккупация всей территории и проигрыш Российской Федерации. Для этого необходимо будет принять много важных решений, касающихся и военных производств, и ускорения поставок, и формирования более действенной коалиции с точки зрения принятия решений. То есть, грубо говоря, чтобы время от принятия решения до его реализации было не в месяцах и не в неделях, а в днях. Ставка будет сделана на более важные технологические решения. Еще раз подчеркиваю, пример — это все, что сегодня происходит в акватории Черного моря. Буду делать ссылку на слова министра обороны Великобритании о том, что 20% российского Черноморского флота уже уничтожено. Это говорит о том, что Россия потеряла доминирование в акватории Черного моря. Россия может проигрывать и умеет это делать.
Ни о каком тупике мы сегодня можем в этой войне не говорить: есть абсолютно эффективные решения, которые позволяют решать важные не только тактические, но и стратегические задачи. Что касается линии фронта, то, безусловно, будем видеть попытки России количественно продавить где-то оборону Украины. Для того чтобы этого не произошло, нужно будет насыщать линию качественным и большим объемом дронов, снарядов, ракет.
