В сентябре 2023 года «контртеррористическая операция» в Нагорном Карабахе, объявленная президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, закончилась исходом карабахских армян, которые опасались преследований со стороны азербайджанских властей. Армения и ряд международных экспертов утверждают, что в регионе произошла этническая чистка. В Азербайджане и России считают, что люди покинули регион «добровольно». Спустя полгода после окончания исхода «Вот Так» узнал у вынужденных переселенцев, как они адаптируются к новой жизни, верят ли в возвращение назад и чего ждут от армянских властей.
Размороженный конфликт
Кровопролитные армяно-азербайджанские столкновения происходили в Карабахе еще в начале XX века. Однако основой для последнего конфликта стало решение советской власти, которая закрепилась в регионе в 1920-х годах. Тогда Нагорный Карабах был объявлен автономной областью (НКАО) в составе Азербайджанской ССР, несмотря на то, что подавляющее большинство (94,4%) населения НКАО составляли армяне.
Противоречия переросли в войну во второй половине 1980-х. Как писал российский этнолог Виктор Шнирельман, к этому привели накопившиеся за десятилетия противоречия между народами и пропаганда.
«С точки зрения международного права этот конфликт является примером противоречий между двумя фундаментальными принципами: с одной стороны, права народа на самоопределение, а с другой стороны, принципа территориальной целостности, согласно которому возможно только мирное изменение границ по соглашению», — описывала суть этого конфликта депутат российской Госдумы Галина Старовойтова.
Вплоть до вторжения России в Украину войны в Карабахе оставались самыми кровопролитными на постсоветском пространстве. За более чем 30 лет прийти к миру сторонам не удалось. Общие людские потери за все эти годы превысили 30 тысяч человек, притом что с 1994 по 2020 годы конфликт находился в «замороженной» стадии. Сотни тысяч армян и азербайджанцев стали беженцами, а закончилось все девятимесячной блокадой непризнанной республики, однодневной войной и исходом карабахских армян, который начался 24 сентября 2023 года и продолжался до начала октября.
По официальным данным, основной поток переселенцев закончился к 2 октября. Тогда пресс-секретарь премьер-министра Армении Назели Багдасарян объявила, что из НКР приехали 100 520 человек — практически все жители непризнанной республики. По позднее уточненным данным, из Карабаха выехали 108 800 человек.
«Это было мое осознанное решение»
Мэри Асатрян — одна из вынужденных переселенцев. В отличие от большинства карабахских армян, она родилась в Армении и выросла в Москве. Репатриироваться именно в Нагорный Карабах (НКР) девушка решила осенью 2020 года, после второй карабахской войны. Тогда после учебы в Европе она вернулась в Россию и стала думать, чем займется дальше.
В итоге Мэри решила попробовать попасть в Нагорный Карабах на работу через одну из диаспоральных программ. Свое решение девушка объясняет желанием помочь родине и чувством, что ее знания полезнее всего были именно там, в НКР. По программе iGorts в сентябре 2022 года она переехала в Карабах. Образование в области международных отношений позволило девушке работать помощницей омбудсмена НКР Гегама Степаняна. Ровно через три месяца началась блокада Нагорного Карабаха.
iGorts — программа, финансируемая правительством Армении для армян из диаспоры. Она позволяет отобранным участникам приехать в Армению (до 2022 года — и в НКР) и на протяжении одного года работать в госорганах.
Общаясь с друзьями за рубежом и читая СМИ во время блокады, Асатрян пришла к выводу, что в других странах мало кто понимает, что происходит в НКР. Помощница омбудсмена решила изменить это, используя свою страничку в Instagram как медиаплатформу.
«Я много занималась делами офиса и в то же время еще начала активнее вести свой Instagram. Не как политик, а как человек, который живет в блокаде. Показывала, как проходили обычные дни, ведь многие знакомые из-за рубежа спрашивали о вещах, которые мне казались очевидными. Но я не ожидала, что будет такой приток внимания: мне стали писать западные журналисты и просто сочувствующие», — вспоминает она.
В сентябре 2023 года местные жители узнали о скоплении азербайджанских войск у линии соприкосновения. Однако люди надеялись, что если конфликт и будет, то локальный, рассказывает Мэри. Они верили, что миротворцы не допустят захвата непризнанной республики: многие в 2020 году и вернулись лишь потому, что в НКР будет российский контингент.
«Ты че, не понимаешь? Война началась!»
Житель Степанакерта Азат Адамян был известен в родном городе. В 2016 году он открыл в столице НКР первый бар — «Бардак». Азат участвовал в военных действиях дважды — в 2016-м, когда было первое за долгие годы значительное обострение, и в 44-дневной войне в 2020-м. Именно после апрельских столкновений в 2016 году он и решил открыть бар. Он также развивал свой кемпинг и готовился открыть винный погреб, но эти планы не удалось осуществить из-за блокады.
Боевые действия 2023 года Адамян встретил, когда работал в своем гараже. Сначала он подумал, что что-то упало из-за ветра. Выйдя на улицу, мужчина увидел в небе дрон-камикадзе. К такому повороту Азат был готов и держал снаряжение на этот случай.
«Это был Harop (беспилотник. — Прим. ред.). Мы их наизусть знаем. В 200−300 м над моим домом он пролетел. Стреляли прямиком по Степанакерту. Я переоделся и пошел к друзьям на линию фронта, чтобы защитить свой дом в рядах армии Арцаха (армянское название Карабаха. — Прим. ред.), но мы не смогли ничего сделать», — рассказал он о тех событиях в разговоре с «Вот Так».
Адамян надеялся, что удастся побороться за родной край, но когда узнал, что российские миротворцы не станут вмешиваться и будут сотрудничать с Азербайджаном, то подумал: «Наверное, так предначертано». По словам Азата, многое для него значил случай с расстрелом российских миротворцев азербайджанскими солдатами уже после прекращения огня.
«Миротворцев расстреляли за то, что они увидели и засняли на телефон, какие зверства азербайджанские военные в деревне натворили. Наши ребята (сослуживцы Азата. — Прим. ред.) видели, как они снимают, и даже обрадовались, что люди узнают о происходящем. Но на обратном пути их остановили и расстреляли», — рассказал Адамян («Вот Так» не может подтвердить или опровергнуть эту информацию. — Прим. ред.).
20 сентября 2024 года в окрестностях деревни Чанкатаг погибли пятеро российских миротворцев. Среди них был замкомандира миротворческого контингента Иван Ковган. В Генпрокуратуре Азербайджана заявили, что «по причине сложного рельефа местности и туманно-дождливых погодных условий» азербайджанские военные приняли миротворцев за армянских военных, поэтому открыли огонь.
В этой версии усомнились Z-каналы. Как писал связанный с ЧВК Вагнера канал Grey Zone, кадры расстрелянной машины говорят о спланированной засаде, причем российских солдат добивали контрольными выстрелами.
Мэри была дома, когда 19 сентября около часа дня Степанакерт начали обстреливать. Осознание того, что в городе взрывы, начало приходить к ней, только когда она вышла в подъезд и увидела соседей:
«Когда нет „живых“ ассоциаций войны, ты не сразу понимаешь происходящее. И когда начало приходить осознание, я задала дебильный вопрос: „А что происходит?“ — „Ты че, не понимаешь? Война началась!“ — ответила соседка. И мы быстро побежали в подвал».
В это время в городе пропадал интернет. Отрывочные сведения жители получали из телефонных разговоров с родственниками, которые служили на границе. Так в Степанакерте поняли, что Азербайджан пошел в наступление по всем фронтам.
Массированная атака продолжалась до 17.30, уточняет правозащитница. По ее словам, один из снарядов упал прямо во дворе ее дома. Когда обстрелы утихли, Асатрян пошла в офис: нужно было узнать, что происходит в отдаленных населенных пунктах, и попробовать что-то сообщить за пределы НКР, поскольку никто в городе не понимал, знают ли в мире о новой войне.
Она вспоминает, что опасалась попасть под новый обстрел, который мог произойти в любой момент, но еще меньше она хотела сидеть в подвале и ничего не делать. Почти до отъезда из Степанакерта она продолжала помогать в сборе информации и организации выезда людей. По ее словам, благодаря этим данным позже Международному Красному Кресту удалось вывезти около сотни таких жителей.
Было особенно страшно находиться в городе в последние дни, вспоминает Мэри. По улицам Степанакерта вовсю ездила азербайджанская военная техника, а в своем доме она оставалась последним жильцом. Из-за этого девушка перестала включать свет в квартире вечером: боялась, что к ней ворвутся военные.
«Хотелось, чтобы уже это скорее закончилось»
Мэри покинула Степанакерт 30 сентября 2023 года. Дорога была очень долгой и тяжелой: путь до границы с Арменией, который занимал в обычное время не более полутора часов в этот раз занял два дня.
«Выезжали буквально под дулом азербайджанских автоматов: военные стояли практически вдоль всей дороги. Не хватало воды, не было еды. Даже сходить в туалет было негде. В этот момент ты не чувствуешь себя человеком», — рассказала она.
Еще больше беспокойства в очереди вызвали аресты представителей армянских элит Нагорного Карабаха. Мэри допускала, что и ее, и омбудсмена НКР Гегама Степаняна тоже могут арестовать на азербайджанском КПП. Однако им все-таки удалось въехать в Армению:
«Тогда хотелось, чтобы уже это скорее закончилось, даже не важно как. Но когда мы все-таки оказались на армянской стороне, то остановились и вышли из машины. Я посмотрела назад… И зарыдала. Я потом рыдала всю дорогу. Пришло осознание, что за мной захлопнулась дверь и, возможно, я больше никогда не попаду в Арцах».
До последнего не уезжал и Азат. Мужчина не хотел оставлять родной край, однако решился на отъезд, узнав, что почти все его окружение решило уходить в Армению. По его словам, для многих последней каплей стал взрыв на топливном складе под Степанакертом. Те, кто видел происходящее издалека, рассказал Азат, видели сильную вспышку в 30−50 метрах над складом, после чего произошла трагедия.
Мощный взрыв на складе ГСМ в пригороде Степанакерта произошел 25 сентября. Точные причины трагедии неизвестны. В момент происшествия на объекте было много людей: из-за дефицита горючего вследствие блокады этот склад был единственным местом, где можно было получить топливо, чтобы заправить машину в дорогу.
По данным на январь 2024 года, в результате случившегося погибли 218 человек, 21 человек пропал без вести. Еще 120 получили ранения. По словам главы СК Армении Аргишти Кярамяна, ситуация, которая предшествовала катастрофе, «вытекает из реалий этнических чисток».
«Мой отец работал в больнице. Когда всех пациентов перевели в Ереван, решили ехать. Загрузили в машину медикаменты, вещи, которые могли. Закрыли больницу, передали ключ российским миротворцам и маленькой колонной поехали», — рассказал он.
Люди чувствуют, что им не создают условий
Приток 100 тысяч человек стал испытанием не только для самих переселенцев, но и для трехмиллионной Армении, которая оказалась не готова к такому наплыву людей. Власти страны ожидали прибытия 40 тысяч карабахцев. Чтобы как-то урегулировать ситуацию, правительство предусмотрело ежемесячные компенсации на жилье (эквивалент 118 евро) на каждого, у кого нет жилья в Армении, и запустило программу помощи с образованием и трудоустройством.
После вынужденного переезда Мэри поселилась в Ереване и в основное время работает научным сотрудником в Институте геноцида армян. Она по-прежнему трудится в офисе омбудсмена НКР, но теперь на общественных началах. Из-за этого уже не получается быть настолько сильно погруженной в проблемы, как раньше. По ее словам, сложности с трудоустройством испытывают не только учителя, но и бывшие военнослужащие Сил самообороны НКР. Учитывая их боевой опыт, считает помощница омбудсмена, такого быть не должно.
Проблемным было и расселение карабахцев. По словам Асатрян, она знает несколько случаев, когда родственники живут в совершенно разных областях страны, хотя в НКР проживали в одном селе: «Можно же было сделать все иначе, чтобы у людей сохранялось единство. Но нынешнее правительство делает все, чтобы рассеять людей, чтобы община не смогла воссоединиться, стать политической силой и чтобы не было бунта против власти. Эти аргументы в арцахской общине фигурируют».
Сами карабахцы ожидали большей поддержки со стороны ереванских властей. В их сознании, отмечает Асатрян, они были изгнаны из одной части своей родины в другую, но не получили нужной поддержки. Помощь для вынужденных переселенцев идет и от стран Запада, но этого недостаточно. После того, что с ними случилось, объясняет правозащитница, многие чувствуют себя преданными со всех сторон: «Прошло уже шесть месяцев, и у людей появляется апатия, разочарование. Люди говорят, что им не создают таких условий, чтобы оставаться».
Но больше всего, подчеркнула она, эти люди мечтают вернуться домой, в Нагорный Карабах. Асатрян считает, что для этого необходимы дипломатические усилия, которых не видно со стороны армянских властей. Без этого никакое международное сообщество не поможет, убеждена она.
Частичка Степанакерта в Ереване
После отъезда из Нагорного Карабаха, вспоминает Азат Адамян, у него было чувство обиды на весь мир. Сперва он хотел уехать из Армении. Он думал о переезде в Бразилию, где у него были друзья, но в итоге решил остаться. Спустя пару месяцев он переоткрыл свой бар в Ереване под тем же названием. Степанакертский «Бардак» славился не только атмосферой, но и артефактами: во дворе бара лежал снаряд, который упал на город в 2020 году, там были сувениры, картины и дизайнерские работы. Многое из этого Азат просто не смог увезти с собой. В новом баре трудится не только он, но и другие карабахские армяне. От работы в баре зависят девять семей, отметил владелец заведения.
По его словам, главная проблема сейчас — оформление лицензии на работу ночью. Она стоит 1 млн драмов (2,3 тыс. евро) в год. Пока он думает, где взять на это деньги, потому что свой проект он открыл в долг. Сейчас Азат активно работает над тем, чтобы бар стал местом притяжения и творчества.
«Приходят ребята из Арцаха, я им дал место, чтоб они занимались и играли. Они организовали уже свою группу. Приходят играть и другие музыканты. Если они денег не хотят, то выступления бесплатные. Еще организую работу психологов с детьми. И это тоже бесплатно. Все это для того, наверное, и делается», — рассказывает Азат.
Всего этого не было в степанакертском «Бардаке», но помещение, в котором разместился бар в Ереване, позволяет реализовывать самые разные идеи, потому что оно примерно в десять раз больше старого. На новом месте он хочет создать что-то лучшее, чем было в родном Степанакерте.
Что происходит в Карабахе
Многие международные эксперты расценивают случившееся в Нагорном Карабахе в сентябре 2023 года как военное преступление. В данный момент свободный доступ в этот регион невозможен. Азербайджанские власти ограничивают доступ международных организаций в Нагорный Карабах и независимых журналистов. Судя по кадрам, которые публикуют азербайджанские СМИ и политики, нынешний Ханкенди (ранее — Степанакерт) можно охарактеризовать как город-призрак: сейчас в нем почти нет людей.
Сентябрьские столкновения в Нагорном Карабахе осудил ряд представителей международного сообщества и экспертов. Так, в резолюции, принятой Европарламентом в октябре 2023 года, исход армянского населения из региона сравнивается с этнической чисткой. Экс-прокурор Международного уголовного суда (МУС) Луис Окампо в своем докладе о ситуации назвал геноцидом саму блокаду НКР, которая предшествовала «контртеррористической операции» Азербайджана. Официальный Баку отрицает обвинения в свой адрес. Схожей позиции придерживаются и в Москве: замглавы МИД России Михаил Галузин назвал переселение армян Карабаха в Армению «их тяжелым, но добровольным выбором».
По словам последнего президента НКР Самвела Шахраманяна, сейчас на бывшей территории республики находится 10−11 армян. В своем предновогоднем обращении лидер Азербайджана Ильхам Алиев заявил, что уже в 2024 году начнется процесс возвращения азербайджанцев в несколько населенных пунктов Карабаха, включая Ханкенди (бывший Степанакерт).
В планах Баку к 2026 году переселить в Карабах 140 тысяч азербайджанцев, которые были вынуждены покинуть свои дома вследствие первой Карабахской войны в 1991–1994 годах. Всего же, по оценке исследователя Южного Кавказа Томаса де Ваала, из Карабаха и прилегающих к нему районов тогда бежали около полумиллиона человек.