Для некоторых белорусов Украина стала родным домом: кто-то нашел здесь свое место после августа 2020-го, кто-то вторую родину обрел вместе с любимым человеком. Порой у людей просто нет сил расстаться со страной, ставшей им родной, даже несмотря на взрывающиеся ракеты и смертельную опасность. «Зеркало» поговорило с земляками, которые с началом войны покинули Украину, а потом вернулись, продолжают там работать, заниматься бизнесом, учиться.
«Это мой дом, я не оставлю его во второй раз»
С 2015 года брестчанин Олег жил в Минске. Наверняка в столице он бы и остался, если бы не «административка» в 2020-м, переросшая в уголовное дело. После этого парень уехал в Киев.
— Украину я любил и до переезда. Нравилась их вольница, обилие бизнеса и стремительное развитие после 2015 года. Жизни было много и в стране, и в людях, — говорит Олег.
В Украине у Олега все хорошо складывалось, была работа, украинцы прекрасно к нему относились, парень спокойно общался на русском языке в любой точке страны.
— Белорусов откровенно любили. Конечно, многие украинцы крайне поверхностно понимали события 20-го года в Беларуси, но спрашивали о них. До войны я часто встречал украинцев, которые жили с мифом о прекрасной Беларуси, где пенсии по 500 долларов, порядок и все вкуснее.
Олег снимал в Киеве двушку. Иногда он приглашал нуждающихся белорусов пожить у него, пока они не встанут на ноги.
В четверг, 24 февраля прошлого года, когда Россия начала запускать ракеты по Украине, Олега и его девушку разбудили два его земляка, которые тогда жили у него. Наш собеседник пробормотал, что «верит в ВСУ», но заснуть у него больше не получилось.
— Хотел вступить в тероборону, но оказалось, что белорусов туда не берут. Тогда начал искать способ вывезти девушку и собаку. Машины не было, поэтому на следующий день мы на велосипедах решили отправиться на Запад.
Велосипедисты выехали утром, с первым зеленым коридором. Почти сразу их подобрала семейная пара — Игорь и Тая, они ехали на двух машинах. Через сутки все были в Польше.
Олег хотел сразу вернуться обратно, хотел воевать. Потом узнал, что белорусов в Украину не пускают, а потому был вынужден остаться в Польше. Однако от идеи вернуться не отказался. Пока белорус ждал удобного момента для возвращения, он отучился на медицинских курсах. Отдал все деньги — свои и те, что собрал вместе со своей девушкой — на закупку различного снаряжения и провизию для полка Калиновского.
— В конце июня я вернулся в Украину волонтером. Эта страна стала моим домом, я хотел помочь ей, хотел быть там, чтобы работать, помогать и платить налоги. Счета фирмы, в которой я работал, заблокировали, учредителями были белорусы. У меня почти не было денег. К тому же не было понимания, как меня примут украинцы. Это было тяжелое решение, но я не жалею о нем.
Сейчас Олег живет в Киеве. Он работает в компании, которая функционировала до войны, а также устроился менеджером по внешнеэкономической деятельности в еще одну крупную украинскую фирму. Парень говорит, что с поиском работы проблем не было.
— Конечно, были и отказы, связанные со сложностями моего трудоустройства. Но если не считать некоторых бюрократических проволочек, отношение отличное. Люди часто удивляются, шутят, переходят зачем-то на русский язык. Кстати, полиция простила мне два дорожных штрафа, потому что я белорус. В одном случае обещали послать его Лукашенко.
Олег говорит, что на блокпостах интереса он уже не вызывает. Даже если его и останавливают, то проверяют быстро и поверхностно, не так, как раньше.
— Видимо, я попал в базу благонадежных. Хочу в это верить, — говорит Олег.
С июля у Олега жила беженка из Мариуполя. Совсем недавно она съехала, смогла найти стабильную работу и оплачивать жилье сама. После ее отъезда белорус взял к себе собачку, хозяина которой мобилизовали.
— Потихоньку получается налаживать бизнес и расти профессионально. Маленькими делами помогаю обществу и государству, которое меня приняло. Это мой дом, и я не оставлю его во второй раз.
Олег сожалеет лишь о двух вещах: не удалось сохранить отношения с девушкой, с которой они вместе уезжали в Польшу, а его семья сейчас далеко, возможности видеться с родными нет. В Беларусь парня не тянет, говорит: «Боюсь окончательно разочароваться в родине».
«Вернулось ощущение родного дома»
Минчанка Елизавета на родине работала журналистом в независимом медиа. В 2021 году, после того как руководство ее редакции задержали, девушка уехала в Киев, ей как раз предложило небольшую стажировку украинское СМИ. Елизавета писала о событиях, происходящих в Беларуси после президентских выборов в 2020 году. Когда сотрудничество завершилось, белоруска поняла, что возвращаться домой она не хочет: одолевали воспоминания о протестах, беспределе силовиков, накрывала тревога насчет того, что ее могут задержать после приезда.
— Я осталась в Киеве, хотя в этом городе не было ощущения дома. Жила в квартире вместе с друзьями. Работала на фрилансе, пошла на курсы психолога. Общалась, заводила новые знакомства, а том числе через Tinder, — рассказала Елизавета о довоенной жизни в Киеве.
С одним из новых приятелей, украинским айтишником Филиппом, завязались романтические отношения. Спустя несколько месяцев Елизавета поняла, что этот парень — тот человек, которого она искала. Белоруска оказалась решительной: сперва подумала, мол, зачем это многолетнее ожидание и «качели», а потом взяла да и предложила возлюбленному узаконить отношения.
— Филипп в тот момент чистил картошку, я присела на корточки напротив него и сказала: «Давай поженимся». От неожиданности он аж на стуле отъехал, удивленно спросил: «Что?» — рассмеялась добрым воспоминаниям девушка.
Пара решила пожениться чуть позже, а пока насладиться жизнью. Впрочем, полноценным радостям мешали устрашающие новости о возможном нападении России на Украину. Пара не верила, что будет война, они не запасались на черный день спичками, продуктами и прочими товарами. Правда, в середине февраля они «на всякий случай» хотели уехать на Запад Украины, даже купили билеты на поезд, но потом сдали их обратно.
— А 24 февраля мы проснулись от взрывов. Мы жили возле станции метро «Дружба народов», это почти центр, но взрывы были слышны очень явно, — говорит собеседница. — Побросали в чемодан вещи, забрали собаку и поехали к семье брата Филиппа.
В тот же день, уже двумя семьями, отправились во Львов. К украинско-польской границе стекались толпы народа — люди эвакуировались. Елизавета с переездом в Европу тянула, но спустя десять дней решила уехать в Варшаву — там жили родители жениха.
— Уезжала вместе с женой брата Филиппа и ее детьми. Перед посадкой автобус я рыдала, а жених не плакал, он был собран и сосредоточен. Мужчины выглядели суровыми, сказали напоследок что-то вроде: «Ну все, давайте-давайте уже, пора».
В спокойной польской столице девушка так и не смогла достичь релакса. Она по несколько часов в день разговаривала через интернет с Филиппом, практически круглые сутки смотрела новости о ракетных ударах по украинским городам, узнавала о погибших и раненых.
— У нас в квартире была Украина, главная тема — война. А потом я выходила на улицу: там весна, солнце светит, люди спокойно ходят, смеются. Хороший день, а он меня раздражает. Один раз от какого-то отчаяния я даже начала лупить по дереву с распускающимися почками. Думала: как так, оно растет, а совсем рядом умирают люди.
Елизавета очень хотела вернуться обратно в Украину и постоянно обсуждала этот вопрос с Филиппом. Тот был рад и все спрашивал, когда же она приедет.
— Тогда много разговоров было о ядерном ударе. Я подумала, что если он произойдет, то я не хочу умирать в Варшаве. В начале лета решила: еду в Киев (на тот момент жених уже вернулся в столицу).
Когда родители Филиппа узнали, что Елизавета уезжает, то застыли в шоке, но когда отошли, не противились этому. А вот мама белоруски, узнав, начала кричать, чтобы дочь не вздумала возвращаться в Украину, звонила ее жениху и просила его повлиять на Елизавету.
В Украину белоруска попала в первых числах июня. Девушка говорит, что ехала на автобусе и крутила головой — радовалась домам, полям и лесам. Страшно не было — на глаза не попадались разрушенные ракетами дома, как будто войны и вовсе не было.
— Меня захлестнуло такое ощущение счастья. И вдруг после потери вернулось ощущение родного дома, в котором я так давно не была.
Филипп и Елизавета узаконили отношения в августе прошлого года. На свадьбу к молодым приехали только родственники жениха, а родные белоруски поздравляли ее по видео ее через интернет.
Сейчас пара живет в центре Киева. Девушка признается, что сперва очень боялась воя сирены при воздушной тревоге, было страшно находиться без света. Тревожилась, когда нужно было показывать свой ВНЖ или белорусский паспорт. Через несколько месяцев стало проще.
— Знакомые знают, что я из Беларуси, но никто меня за это не упрекает. Нет негатива, когда я говорю на русском языке, это только в интернете могут схлестнуться по этому поводу. Здесь «лагідна украінізация» — когда захочешь, тогда и заговоришь на украинском. Я сама пока стесняюсь, но некоторые слова в свою речь уже вставляю. Вообще из-за всего произошедшего я как-то трансформировалась, стала больше украинкой, чем белоруской.
Елизавета говорит, что с мужем они живут сегодняшним днем, а планы строят максимум на неделю — дальше очень много неизвестного. Супруги ходят в кафе, посещают магазины. Белоруска в знак солидарности и в качестве поддержки покупает одежду только украинских дизайнеров.
Уезжать из Украины супруги не собираются. Они понимают, что Филипп может попасть под мобилизацию, но этой темы в разговорах не касаются. Сбегать от повестки парень не намерен — как будет, так будет.
— Иногда мне очень хочется приехать в Беларусь — увидеть родителей, бабушку, пообщаться с друзьями. Но возвращаться в страну сейчас гораздо опаснее, чем в 2021-м.
«Сейчас страх тоже есть, но человек привыкает ко всему»
Вадим (имя изменено по просьбе героя) переехал в Украину четыре года назад: он женился на украинке, с которой познакомился на курорте в Египте.
— Мы жили в трех километрах от Бучи. Я работал в строительстве. Сразу после переезда каждый день удивлялся Украине, я же тут раньше не был и представлял страну очень бедной и неразвитой. А все оказалось совсем по-другому, — делится впечатлениями Вадим.
За два с половиной года, которые Вадим прожил в Украине, он не видел нацистов или агрессивных людей, скорее наоборот: все люди адекватные, отзывчивые и приветливые. Когда они слышали белорусский акцент, то сразу начинали улыбаться и интересовались, как дела в Беларуси.
— Считаю, что украинцы похожи на белорусов стилем жизни, но характер у них более жесткий в отношении своих прав, — считает Вадим.
О начале войны Вадим услышал, наверное, в числе первых: в 10−15 км от его дома находился Гостомельский аэропорт. Первым, что он ощутил, был страх за свою семью и себя, «испуг за маму, которая не переживет, если убьют».
Семья решила уехать, так как они попали под оккупацию и дела были очень плохи: они сидели в подвале, заканчивалась еда, бои были с каждой стороны. Ночью, выходя из подвала, мужчина наблюдал, как «небо горит со всех сторон».
— Главной задачей было вывезти семью и собак. Мы уехали в Германию, прожили там восемь месяцев. Эта страна нам помогала, платили немаленькое пособие, обеспечили жильем, — рассказал белорус.
Но жена и теща Вадима каждый день плакали: они очень хотели домой. Собеседник говорит, что он просто не мог смотреть на то, как они мучаются. После деоккупации Вадиму очень часто звонили по работе, люди восстанавливали свои дома и просили помощи.
— Я удивлялся, что люди строятся. Решили, что тоже вернемся домой, когда станет относительно безопасно. Конечно, жить в стране, где идет война — это не то, о чем мечтаешь. Ехали назад, и страха было очень много. Сейчас он тоже есть, но человек привыкает ко всему, не боится только дурак.
В ноябре прошлого года семья вернулась домой и обрадовалась: их дом не пострадал, нет даже следов, что в него кто-то залезал. Сейчас Вадим по-прежнему занимается строительством, хотя отмечает, что с работой не так хорошо, как до войны. Тем не менее он наблюдает, что с каждым днем все налаживается, возвращается спрос на строительные работы.
— Мы не голодаем, наша финансовая ситуация лучше, чем я представлял, когда ехал обратно. В плане продуктов моя семья себе ни в чем не отказывает, это не макароны с сосисками. Мы всегда покупаем то, что хотим, даже цены на продукты смотрим не всегда.
Вадим говорит, что украинцы, когда узнают, что он из Беларуси, сочувствуют ему, хотя мужчина уверен, что это он должен им сочувствовать. Отношение к нему не изменилось — все так же приветливы и улыбчивы.
— Поскорей бы это все закончилось. Будем жить дальше и развиваться.
«В войну хочется каждую секунду проводить с любимым человеком»
Вера (имя изменено) родом из Брестской области, а мужа нашла в Украине, он работает айтишником. Сперва семья жила в Беларуси: ждали, пока Вера закончит университет. Потом переехали в Киев.
До войны белоруска работала на местном телеканале. Девушка говорит, что жилось в украинской столице «нормально, спокойно». Супруги путешествовали, гуляли ночью и днем по городу, тусовались, вкусно ели, строили планы, учились, была возможность ездить к родным в Беларусь или хотя бы отправлять посылки. В марте 2022 года они собирались в путешествие за границу.
Тревожные новости о возможной войне заставили супругов закупить запас продуктов и собрать тревожные рюкзаки. Но все же они не верили в полномасштабную войну. О начале вторжения белоруска и ее муж узнали от его друга, который позвонил рано утром 24 февраля и сказал, что бомбят Украину.
— Страшно стало. А уже потом и тревоги воздушные начались, взрывы слышали, стрельбу. Паника была, но умеренная. 24 февраля мы просто мониторили новости, я плакала. Написала родным, они переживали и переживают до сих пор.
Вера эвакуировалась из Украины вечером 25 февраля — настоял муж. Он просто купил ей билет на автобус до Варшавы.
— Уезжать было тяжело. Я люблю Киев, люблю Украину, люблю мужа. В голове была куча мыслей, просто калейдоскоп, все это вперемешку со слезами на глазах.
В Варшаве Вера пробыла полтора месяца. Когда территорию под Киевом освободили от российских войск, белоруска подумала, что может возвращаться обратно. Девушка понимала, что угроза нападения все равно сохраняется, но не могла представить, как они с мужем будут порознь. Не покидало чувство, будто она бросила его одного.
— Основная причина того, что я вернулась — это любовь. Без преувеличения, без киношного романтизма. Сложно описать. Когда вы не видитесь неделю, потому что он поехал в путешествие в горы — это одно. Это мирное время. А когда не видишь его полтора месяца в войну, не знаешь, что может произойти через минуту, то хочется каждую секунду проводить с любимым человеком, — очень открыто говорит Вера.
Сегодня белоруска живет в той же квартире в Киеве. Большую часть времени она проводит одна — ее муж с первых дней войны пошел добровольцем, чтобы защищать Украину. Работу Вера потеряла — ее телеканал закрыли.
— В плане еды у нас тут всего хватает, вплоть до маракуйи и соевого йогурта. Я учу английский, ищу работу, прочитала много книг, общаюсь с людьми. Стараюсь радоваться. Но жить в стране, где тревога и люди умирают от российских ракет, тяжело. Хотя я и не нахожусь в прифронтовом городе и мой дом цел.
Тем не менее запоминающихся моментов за время войны у Веры много: взрывы в новогоднюю ночь около дома, летающие ракеты над головой, сожженные и разваленные дома, потеря отца в Беларуси без возможности приехать проститься.
— Планы не строю, это сложно сейчас. Просто учусь, помогаю, планирую в скором будущем приехать в Беларусь и рассказать своему папе на своей родной земле, что Украина победила. Он очень этого хотел. А землякам, которые живут в Беларуси и пострадали от рук режима, которые всей душой болеют за Украину и украинцев, я желаю терпения. Все будет у Беларуси. І яна заўжды жыве і будзе жыць вечна!
