По подсчетам правозащитников, за 2023-й силовики задержали как минимум 125 человек, вернушихся из-за границы по разным причинам. Кого-то забирали прямо на границе, за кем-то пришли позже. О таких задержаниях известно давно. Несмотря на это, люди продолжают возвращаться домой, даже когда для них это небезопасно. «Зеркало» поговорило с двумя белорусами, которые за последние пару месяцев решились на такое рискованное путешествие. Вот что их вынудило пойти на этот шаг и как прошли поездки.
Имена собеседников изменены в целях безопасности.
В этом материале они подробно описывают свои маршруты и меры безопасности, которые применяли сами. Однако мы не рекомендуем рассматривать их путь и опыт как инструкцию для подобной поездки и рисковать, если у вас есть предположения, что в Беларуси вам грозит задержание.
«Прямо у нотариуса будут „маски-шоу“. Говорят, приезжают очень быстро»
Два с половиной года Виктория и ее муж живут за границей. В 2020-м они участвовали в протестах, их несколько раз задерживали, но, как говорит собеседница, им везло: «То места не хватает, то нас забудут, и каждый раз отпускали». Дома у пары не раз проходили обыски, силовики изъяли технику. Последний обыск показался слишком жестким, и семья решила уехать из страны для подстраховки.
В Минске осталось имущество, Виктория с мужем недавно решили его продать. Однако по новым правилам это можно сделать или при личном присутствии, или через генеральную доверенность, но делать ее тоже нужно в Беларуси. На семейном совете решили, что кому-то нужно съездить, прикинули, что меньше рисков у Виктории.
— Хотелось бы уже оборвать все связи, мы даже нашли покупателей, собирались идти к юристу в Польше, чтобы оформлять доверенности, и тут выходит этот указ и отменяет все наши планы. Все делается, чтобы усложнить нам жизнь. Власть хитрая, но мы хитрее, — шутит собеседница. — Все-таки на карту поставлено много — я думаю, рано или поздно начнут забирать имущество уехавших. А все мы ехали на год-два, а потом понимаешь, что уже обжился в другой стране, здесь есть все, чтобы жить хорошо.
Так мы месяц думали, что делать, а потом решились. Просчитывали каждый шаг. У нас знакомые уже полгода в Польше, и, когда они ездят в Беларусь, каждый раз из них на границе душу вытрясают расспросами, почему они так долго не живут в стране, зачем возвращаются. Поэтому я решила обходить все прямые контакты, тем более у меня гуманитарная виза.
В декабре 2023-го белоруска полетела домой. Маршрут — через Грузию и Россию, после белорусской границы — до ближайшего крупного города. Виктория выбрала Оршу. Путешествие ради одного документа туда и обратно в сумме у нее заняло неделю.
— Когда искали билеты на самолет, что-то пришлось перекручивать, менять. С одной стороны, с точки зрения безопасности, потому что, покупая билет на российские авиалинии, ты сразу появляешься в системе. То есть было видно, что я еду. Так мы одни сдали, взяли другие. Возможно, это лишние движения, но постарались сделать все, чтобы проложить путь более безопасно. Я с собой не брала белорусскую симку, хотя оказалось, чтобы подключиться к вайфаю в России, нужно всю душу выложить! — смеется Виктория.
Она рассказывает, что в московском аэропорту белоруску с маленьким ребенком увели на долгий допрос, из-за него на второй рейс та уже не успела. С ней Виктория встретилась уже на обратном пути.
— Больше всего подозрений возникает у российской стороны. Они сканируют паспорта, задают вопросы — у меня было порядка 10−15: куда едешь, зачем, куда дальше будешь двигаться, а где виза (у меня же уже польский ВНЖ, и ее нет). Причем многие вопросы довольно странные: сколько человек летело, какого цвета двигатели были у самолета, какая температура воздуха в Грузии, сколько с собой вещей взяла. Зачем им это все, даже представить не могу.
Когда эта часть дороги была пройдена и в РФ вопросов к Виктории не возникло, ее ждал не менее сложный этап — надо было въехать в страну, где ею интересовались силовики, и максимально быстро сделать документы. В тот же день женщина возвращалась обратно.
— Самое главное — найти людей, которые тебя безопасно провезут по Беларуси. Нас маршрутчики хорошо проинструктировали, что говорить, чтобы не вызывать лишних вопросов. А дальше все просто. Мы заранее забронировали нотариуса в Орше, причем выбрали частного, искали через знакомых. Назначали встречу на вечер, потому что достаточно быстро человека становится видно в базах, а сейчас есть какие-то списки. Я знала, что, если ты в них, как минимум могут отказать в оформлении доверенности. Ну, а в худшем случае прямо у нотариуса будут «маски-шоу», и неважно, в каком городе ты находишься, — говорят, приезжают очень быстро. Нас обо всем предупреждали агенты, которые занимаются продажей имущества. Но мы перестраховывались и специально шли к концу рабочего дня, чтобы утром, когда мои данные появятся в базах, меня уже не было в стране.
«Подумала: боженька, конечно, молодец, но и я за эту неделю тоже очень постаралась!»
В родной Минск Виктория не заезжала. Говорит, что в последний момент, еще перед российско-белорусской границей, предупредила пожилых родителей и самых близких друзей, и те приехали увидеться с ней в Оршу. Так женщина впервые за два с половиной года встретилась с родными.
— Хотя потом родители сказали, все прошло в каком-то сумбуре. Но так тепло! Когда обнимаешь близких со словами: «Ты совсем не изменилась за это время». Эта слеза течет по щеке. Это самое бесценное в этой поездке! — отмечает Виктория. — Но сказать, что я въехала в родную страну и поняла, что сильно скучала, не могу. Все было серенькое, в России и в Беларуси были сильные снегопады, пурга, поэтому я особо не рассмотрела дорогу, город. Для меня сегодня родина — это, скорее, люди, которые меня там окружали. Я готова расстаться со всем, что у меня там есть, но не с людьми.
Хотя все прошло быстро и без проблем, Виктория рассказывает, что пережила бурю разных эмоций, в том числе, конечно, тревоги, страха, что что-то пойдет не так и она окажется в руках силовиков, как многие белорусы до нее:
— Пик страха — это граница, когда человек в форме смотрит тебе в глаза, фотографирует весь твой паспорт, начинает что-то записывать, кому-то звонить, что-то отправлять. Душа и так уходит в пятки, так и при тебе еще забирают кого-то на допрос. Думаешь, что можешь пойти по такой же схеме. Меня что-то уберегло от этого, но российская часть была эмоционально самой сложной. Хотя на обратном пути мы не стояли в пробке, в наши паспорта даже не заглянули. Может, если бы мы были в каких-то «террористических» списках, так бы не прокатило. Может, повлияло и то, что в машине у нас были одни девочки. Ну и уже когда въезжала на территорию ЕС, тоже не напрямую через Польшу, было тревожно, что у меня стоит печать РФ. Мы все просмотрели — по логике, в моем случае можно было ехать, но я все равно переживала, а в итоге прошла быстрее всего.
Белоруска успокоилась, уже когда прошла последний паспортный контроль и вернулась на территорию ЕС, поехала к друзьям, а позже — домой в Польшу. Но признается, что полностью осознала, что произошло, не сразу.
— «Приход» эмоций у меня пошел на второй-третий день после возвращения домой — тело «поплыло», душа требовала отдохнуть, прийти в себя после всего, — вспоминает собеседница. — А в моменте там я была собрана, мыслила критически, делала все, что нужно. Пока я ехала, настрадались все, но больше всего переживали родители. Говорили: «Слава богу, боженька тебя уберег». Я подумала: боженька, конечно, молодец, но и я за эту неделю тоже очень постаралась (смеется)! Муж первый день был максимально хладнокровный. Покрутил на ручках, конечно, обнял, поцеловал, но был сдержан. А потом, когда меня на второй день начало пробирать, что все хорошо, я вернулась, сплю в своей кровати, а не непонятно где, он уже хвостиком ходил — он же тоже переживал, хотя не подавал виду. Так проявляется мужская гордость, что мы, женщины, такие достаточно ресурсные люди (смеется)! Особенно когда нужно решить какую-то задачу, ты аккумулируешь в себе всю силу и не видишь преград. То, что мной сделано, открывает перед нами здесь другие горизонты. Такой благородный риск. Или меркантильный — не знаю.
Помню, когда мы в Орше остановились на светофоре и в соседней полосе так же остановилась милицейская машина, внутри екнуло. Но в целом я не знаю, как люди, имея какой-то бэкграунд, едут прямо через белорусскую границу. Я понимала, что буду неделю скитаться от автобуса к маршрутке, чистить зубы в «МакДональдсе», чтобы максимально обезопасить себя. Да, у меня получилось, но, может, это просто фарт? Не буду никому рекомендовать такую схему. Не знаю, что должно произойти, чтобы я повторила этот трип, — это очень тяжело и физически, и морально, — говорит Виктория.
«Все говорили, что поступаю опрометчиво. Я был согласен, но решил сыграть в белорусскую рулетку»
Игорь до переезда тоже жил в Минске и к зиме 2023-го не был дома около трех лет. В конце ноября мужчина вернулся на 10 дней — столько времени понадобилось, чтобы сделать новый паспорт.
— Риски были, как у всех белорусов, — никогда не знаешь, что произойдет. Я ходил на все митинги, включая дворовые марши, где-то до февраля, — объясняет он. — Но думал, что надо ехать сейчас, потому что дальше репрессивные меры только усилятся. Мне казалось, шансов быть задержанным сейчас меньше, а дальше будет опаснее, хотя все отговаривали, говорили, что я поступаю опрометчиво. Я был согласен, но решил сыграть в белорусскую рулетку. Страшно стало, когда за пару недель до вылета начали появляться сообщения, что люди прилетели в Москву и прямо там выяснилось, что почему-то невыездные, кому-то «везло» узнать перед поездкой.
Игорь тоже перестраховывался и летел через столицу России. Там сел на поезд до Смоленска, а оттуда в Минск на машине его забрали друзья.
— На паспортном контроле в аэропорту граждане Таджикистана, РФ проходили быстро, ответив на пару вопросов. А на белорусов сыпалось намного больше: куда, зачем, почему, где работаете, когда уехали, почему летите через Москву, почему в паспорте стоит литовская виза и что вы там делали, — говорит собеседник. — Один знакомый ответил какую-то глупость, его сразу отвели в сторону, вызвали начальство и стали расспрашивать с большим интересом. Правда, телефон не смотрели и отпустили минут через 10. Было страшно, что я в каких-нибудь базах и просто об этом не знаю, меня задержат. А в других местах задержания я не ждал.
Подавался на паспорт мужчина в Минске, при этом по прописке и у родственников не жил. Игорь готовился, что в РУВД начнут спрашивать, почему так долго не живет в стране, но вопросов ему никто не задавал, а через семь дней ускоренно выдали паспорт.
— Я попросил друзей сделать мне новую симку и ходил с ней и чужим телефоном, свой не включал. Было как-то спокойно: понял, что я никому не нужен, никто меня не ищет. Может, это и ложное чувство. Никогда не знаешь, что может случиться. Хотя я удивился, что за неделю практически не увидел милиции на улицах, а как раз боялся флешбэков 2020-го от микроавтобусов и людей в форме.
«Сначала казалось, что всех раздавили. А потом вызываю такси, а у водителя играет „Брутто“. Тихо, но играет»
Собеседник, кроме этого, заметил разницу в настроении прохожих на улицах. Он рассказывает, что рад был вернуться на время, увидеть близких, но почувствовал, что его отношение к Минску поменялось:
— Увиделся с родными и друзьями, хотя старался максимально соблюдать конспирацию, там, где можно, себя обезопасить. Поел продукты, по которым больше всего скучал, погулял по городу. Погода была холодная, поэтому укутался в куртку, шарф и так передвигался. Непонятно — может, это плацебо и, если хотели бы, меня бы нашли.
В целом эмоции были очень хорошие — меня наконец отпустило, потому что в эмиграции очень тянуло в Беларусь. Казалось, что дома трава зеленее, все прекраснее. После солнечной Грузии я посмотрел тут на всю угрюмость, несчастные лица людей, отсутствие улыбок и радости в глазах. Вместо этого была какая-то обреченность, как будто все понимают, что живут в концлагере, перспектив, скорее, нет. Эта безнадежность, витающая в воздухе…
После этого стало намного легче, пришло понимание, что я все сделал правильно: и уехал, и не приезжал, и вряд ли еще приеду в ближайшие годы. Появилось чувство, что все это уже чужое. Не то, что я раньше любил, — это все растоптано. Хотя, знаете, сначала казалось, что всех раздавили, все загнано. А потом вызываю такси в паспортный стол, сажусь, а у водителя играет «Брутто». Тихо, но играет. И я подумал: а люди-то не сломались, они ждут первой возможности встать! Страх есть, но не тотальный.
Обратный путь у белоруса был таким же — через Смоленск и Москву. В аэропорту пограничники практически не задавали ему вопросов, а сама зона международных вылетов была полупустой.
— Когда вернулся в Грузию, почувствовал огромное облегчение и радость, безопасность, хотя и в Минске почему-то не было сильной тревоги. Пришло понимание, что дом уже скорее здесь, в Грузии, чем там, — объясняет мужчина. — Рад был вернуться к привычному укладу жизни. Но я мечтаю вернуться в Беларусь в день великой пробки (когда закончатся репрессии и сменится власть. — Прим. ред.). Думаю, что все обратимо и Минск опять расцветет.
Игорь тоже рад, что его поездка не обернулась бедой и сейчас у него на руках новый паспорт на десять лет. Но говорит, что никому не посоветовал бы повторять свой опыт.
— Объективно это была игра в белорусскую рулетку. Когда все получилось, конечно, я могу сказать: здорово, оно того стоило! С чистым паспортом я смогу спокойно жить и чувствовать себя в безопасности, — отмечает он. — Но если бы этого не случилось, последствия были бы печальными. Если подумать холодной головой, мой поступок был неправильным и безрассудным. И самое ужасное то, что мои друзья, знакомые, у которых есть административные статьи, кто, возможно, на карандаше, вдохновились моей поездкой и тоже захотели съездить в Беларусь. Я трачу огромное количество усилий, объясняя им, что это опасно и что так делать не надо. Очень боюсь, что кто-то по моему примеру поедет и попадет в западню. Когда люди едут, не зная, что находятся в базах, и их задерживают — распространенная практика.
Читайте также
